Эй, музыканты, где ваши ноты?..
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге
Почему нынешней рок-музыки не видно в авангарде митинговой стихии? На мой взгляд, сегодня связь между популярной музыкой и протестными движениями весьма пунктирная. Партийные артисты, конечно, существуют, но в основном под крышей «Единой России». Это музыканты, прикормленные и подкупленные партией власти. Что касается оппозиционных партий, то у них своих дежурных артистов нет. Юрий Шевчук, правда, в силу некоторых причин поддерживал питерское «Яблоко», но других примеров я, пожалуй, не вспомню. Музыканты, участвующие в радикальных интернет-сообществах и уличных митингах, — это скорее стихийное явление. Взять, например, того же Василия Шумова и группу «Центр», Мишу Борзыкина, Васю Обломова. Это все абсолютно непартийные люди. Большинство из них не примыкают даже к политическим движениям типа «Солидарности» или «Другой России». То есть музыканты сохраняют свою независимость от политической фактуры. Для этого есть как минимум одна простая причина: политики у нас не в авторитете.
Даже лидеры уличных протестных движений типа Алексея Навального или Евгении Чириковой выступают без «музыкального сопровождения». С Навальным, насколько мне известно, никто из музыкальных деятелей не солидаризировался. С Чириковой дружу я и дружит Юрий Шевчук. Но, по-моему, по части музыки на нас все и заканчивается.
Да, музыканты могут иметь твердую гражданскую позицию. Те же Вася Обломов и Леша Кортнев время от времени выступают на митингах. Другие выкладывают свои записи в Интернете — в диапазоне от группы «Рабфак» до каких-нибудь анархистов, — но не имеют партийно-политической принадлежности. Музыканты нередко выступают на концертах, приуроченных к политическим акциям. Например, в прошлом году они посвящали свои выступления защите 31-й статьи Конституции. Но играли при этом любую музыку.
Вероятно, поэтому сами протестующие порой используют как гимн песню Цоя «Мы ждем перемен», а новых гимнов не возникло.
Ситуация, когда музыкант солидаризируется с протестами, но не пишет об этом песен, — вполне обычная. Если вы вспомните классический русский рок, который принято называть революционным и бунтарским, то чистой политики вы там почти не найдете. Если разложить по полочкам тексты 80-х годов, то кроме Михаила Борзыкина и группы «Телевизор», целиком замешанной на политической тематике, а также одной-двух-трех песен у «Алисы» и «ДДТ», одной песни у «Аквариума» и одной, скажем, у «Облачного края» вы больше ничего не найдете.
Политическая песня у нас, как и на Западе, была скорее уделом бардов. Вот, например, Боб Дилан пел конкретно политические песни. Были и другие авторы, которые клеймили в текстах всяких там «хозяев войны» и «черных баронов». Но рокеры существовали отдельно… Классический случай «политического рока» — группа МС5 из Детройта. Она считается главной политгруппой на Западе конца 60-х, ее участники учредили движение «Белые пантеры». Но если послушать и разобрать их песни, то и там прямой политики нет. Темы — рок-н-ролльные: секс, наркотики, насилие и так далее… Правда, в паузах между песнями музыканты могли заявить — мол, давайте сделаем революцию.
Но, мне кажется, нашему року еще рано ставить диагноз. Все меняется быстро, и какой-нибудь «политрок» или «политрэп» у нас может появиться запросто. Потому что общественная ситуация стала более отчетливой. В нулевые, в отличие от черно-белой ситуации 80-х, все было вяло, смутно и размыто. Сейчас фокусировка наведена.
Печать времени / Искусство и культура / Художественный дневник / Замечено "Итогами"
Печать времени
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Замечено "Итогами"
В Москве завершает работу 15-я Национальная выставка-ярмарка «Книги России»
На 10 тысячах квадратных метров (около 400 экспозиций) было представлено более 150 тысяч наименований книг. Как всегда, издатели, читатели, книгораспространители, инвесторы и госчиновники, встретившись, подводили итоги: частью утешительные, частью не очень. Эксперты, участвовавшие в выставке, отмечали, что российская книгопечатная отрасль испытывает сегодня не самые лучшие времена. По словам главы Роспечати Михаила Сеславинского, в истекшем году рынок бумажных книг уменьшился на 6 процентов. Отмечается сокращение массовой читательской аудитории, а также падение печатных тиражей при росте числа наименований книг. Особенно эти тенденции заметны в провинции. В этом контексте весьма актуальным выглядело интеллектуальное наполнение выставки. Тут и конкурс юных чтецов «Живая классика», и круглый стол «Читающая среда современного подростка», и мастер-классы по воспитанию читательской грамотности.
Эксперты подметили еще один важный тренд: немалую часть бумажного книжного рынка сегодня «отъедает» электронный контент, предназначенный для чтения через экраны компьютеров и букридеров, а также аудиоверсии книг. Понятно, что в оцифрованном виде у литературного шедевра начинается совсем иное бытие. И оно уже не связано со старым добрым книжным переплетом. Впрочем, и профессиональные издатели, и энтузиасты-любители не упускают возможностей дать традиционной книге вторую жизнь. Например, предлагается сделать ее частью «продаваемого образа жизни», «клубным атрибутом» или подобием модного гаджета.
Значение книжной отрасли и ее возможности в последние годы меняются. Если в начале нулевых писатель мог с полным правом обвинять издателя в грабительски малом авторском вознаграждении, то теперь это неизбежность, необходимое условие для выживания книгоиздания. Заработать на хлеб с маслом профессиональному литератору становится все труднее. Тем не менее жизнь российского книжного сообщества продолжается, и она богата на события.
Проблемы книжной отрасли обсуждались, в частности, во время организованного Роспечатью и журналом «Университетская книга» круглого стола «Библиотеки и книжный рынок: законодательные инициативы и проблемы формирования фондов» и на семинаре «Инновации и проблемы. Особенности и опыт книготорговли в Италии, Америке, Азии». Ряд издательств представил передовые разработки электронных библиотечных систем. Иными словами, посетитель нынешнего форума вновь смог оказаться в самом центре книжной ойкумены. В следующий раз это произойдет только через полгода, когда откроется Московская международная книжная выставка-ярмарка.
Хранитель вечности / Искусство и культура / Спецпроект
Хранитель вечности
/ Искусство и культура / Спецпроект
Ирина Антонова — о том, как научиться лукавить без обмана, скользить между струйками, не намокнув, стать майором, не служа в армии, а также о том, чего было в избытке в Берлине и остро не хватало в Москве, похож ли Марк Шагал на клоуна, а Екатерина Фурцева на героиню телесериала
Директор Пушкинского музея Ирина Антонова давно не считает нужным скрывать возраст. К чему кокетливое лукавство, если достаточно открыть биографию Ирины Александровны и убедиться, что в ГМИИ имени Пушкина она работает с 1945 года, а с 61-го — полвека с гаком! — возглавляет его? Таким долголетием и постоянством можно лишь гордиться...
— «Остановиться, оглянуться» — это не о вас сказано, Ирина Александровна?
— Почему же? Постоянно смотрю назад. Работаю в таком учреждении, где, двигаясь вперед, нельзя забывать о пройденном пути, иначе не понять и не почувствовать новое, возникающее в культуре и искусстве. Необходимое условие для правильного развития — знание того, что было раньше.
— Вы сразу заговорили о высоком, а я хотел спросить: часто ли обращаетесь к собственному прошлому?
— Конечно. Особенно сейчас. Опять остро ощущаю разницу рубежных дат. Молодые люди часто считают стариками тех, кто старше их на десять лет. С ходом жизни эти представления меняются, категоричность исчезает, но сегодня я обнаруживаю, что к девяноста годам стала воспринимать мир по-новому, не так, как даже лет пятнадцать назад. Это правда. Попытаюсь объяснить. Если человек покидает грешную землю лет в семьдесят, это нормально. Мой папа, например, прожил семьдесят два года, а мама ровно сто. Было время заявить о себе, сделать что-то полезное для других. Все, что сверх семидесяти, вроде бы как премия, бонус. Как распорядиться этим подарком? Лучше с умом. Обязательная программа закончилась, начинается произвольное катание. И тут, знаете, в голову приходят всякие мысли, иногда даже неглупые. Появляется глобальное отношение к проблемам, явлениям, людям.
