– Какая у вас мечта?
– Я свято верю в то, что вновь вводимые законы и изменения в правовой системе страны благотворно скажутся на отечественной экономике, и прилагаю к этому все свои силы.
Беседовал Игорь НЕХАМЕС
От редакции: «Литературная газета» поздравляет Павла Владимировича Крашенинникова, своего постоянного автора, с 50-летним юбилеем! Всего вам, Павел Владимирович, самого доброго! Душевной крепости, стойкости и удачи во всех ваших начинаниях!
Литгазетовцы
Теги: правосудие , законодательство
Майк Сэндел. Что нельзя купить за деньги. Моральные ограничения свободного рынка. - М.: Манн, Иванов и Фербер, 2013. – 256 с. – 3000 экз.
Философ, политолог, профессор Гарвардского университета Майк Сэндел задаётся вопросом: как нам жить теперь, когда, после победы в холодной войне, торжествует рынок? Ничто более не оказалось таким же эффективным в создании и распределении богатства и процветания. Но во что превращаются люди под властью рынка?
"Рынки не судят о желаниях, они их удовлетворяют", – пишет Сэндел. Не все готовы видеть в этом проблему. Ведь если есть обоюдное согласие и не нарушены ничьи права – значит, сделка чистая и мораль здесь ни к чему. Профессор Сэндел не согласен. Он полагает, что не все желания равноправны, даже если они не вредят другим людям. Что, удаляя мораль из отношений, мы теряем слишком много (и даже с точки зрения эффективности). Наконец, он считает, что, выставляя всё на продажу, человек уничижает себя, рассматривает себя как примитивный объект торговли, и это сродни рабству.
Вы бы хотели, чтобы курильщикам заплатили за то, чтобы они бросили курить? Толстякам – за то, чтобы сбросили вес? А как насчёт того, чтобы школы платили детям за хорошую учёбу? В действительности всё это уже происходит. В США и Великобритании есть такие программы: их внедряют страховые компании, их используют для сюжета реалити-шоу. И деньги помогают. Вот только – в 90% случаев – ненадолго. Сброшенные килограммы, как и дурная привычка, возвращаются в течение полугода после того, как за избавление от них перестают платить. У людей просто не было другого – осознанного, прочувствованного – стимула. Со школьными успехами сложнее. Иногда эффект оказывается долговременным – но только в том случае, если с деньгами детям предлагается что-то ещё. Не обычное усвоение программы, но углублённый курс, который прежде был достоянием немногих. Тогда у детей может появиться ощущение, что это «круто».
Сэндел считает, что без этих внеэкономических ощущений из жизни пропадает вкус и страдает способность к сотрудничеству. В одном из детских садов Израиля ввели штрафы для тех родителей, кто опаздывал забирать детей в конце рабочего дня. После этого опаздывающих стало больше! Родителям перестало быть стыдно перед воспитателями, ведь теперь можно просто заплатить штраф.
Иногда рыночная стоимость чего-либо снижает его настоящую стоимость. Открытка со словами, написанными пусть немного коряво, но от души, приятнее открытки с чужим гладким текстом. Поздравительная речь, произнесённая от сердца, дороже, чем поздравительная речь, купленная у профессиональных копирайтеров. Подарок – это вообще не рыночное понятие. С точки зрения рынка лучший подарок – деньги (даже лучше, чем подарочная карта от магазина, которые сейчас получили распространение). Ведь на деньги можно купить то, что сам хочешь. И, однако, даже экономисты, вступая на эту почву, чувствуют себя неуверенно и признают, что отобразить всю ценность подарка в терминах экономической науки невозможно. Подарок – это и сигнал о внимании, и обозначение твоей готовности потратить время и усилия на выбор (или творчество), и отражение твоего представления о человеке[?] Много чего нематериального заложено даже в самом скромном подарке, в то время как деньги – безлики.
Профессор Сэндел всерьёз опасается, что, отказываясь от неэкономических соображений, люди делают свою жизнь примитивной. В сущности, он пишет о том, что не только спрос рождает предложение, но и предложение навязывает себя там, где прежде не было спроса, эксплуатируя человеческую слабость, доверчивость, бедность, готовность ходить лёгкими путями. И это механизирует отношения даже в той жизни, которую мы до сих пор называем «личной».
Теги: Майк Сэндел , Что нельзя купить за деньги
Недавно слышал по радио рассуждения одного известного гражданина о том, какая, дескать, невыносимо тяжёлая из-за тотального дефицита была жизнь в Советском Союзе. Что ж, я прекрасно понимаю этого гражданина. Я и сам жил в те времена и хорошо помню, какие неудобства причинял дефицит. Изнурённые вечными нехватками, мы выстаивали громадные очереди или же - от отчаяния – обращались к спекулянтам-перекупщикам. Из-за этого проклятого дефицита порой даже до трагикомических случаев доходило. Помню, один наш приятель, студент, как и все мы тогда, мечтал о модных кроссовках. Только вот беда – в те времена просто так, мимоходом, купить их было невозможно. Обратился он к одной знакомой, которая пообещала ему, как тогда говорили, "достать". И достала... ровно через год! Ох и смеялись мы тогда над нашим приятелем! «Да ты, чудак, не понимаешь, как тебе повезло! Если бы тебе «достали» кроссовки в прошлом году, ты уже сносил бы их до дыр, а так будешь щеголять в новеньких! Красота!»
Сейчас с дефицитом покончено раз и навсегда. Покупай, что хочешь и в каких хочешь количествах. Правда, за это количество зачастую приходится платить качеством. Молоко сегодня – это не молоко, а молочный напиток, приготовленный с помощью пальмового или кокосового масла. И пиво – не пиво. И коньяк – не коньяк. И колбаса – не колбаса. В общем, чего ни хватись, – натурального почти ничего не осталось. Даже специальные передачи на телевидении появились, чтобы хоть как-то предостеречь нас от подделок.
Вот так и живём. Советский Союз был царством дефицита, а нынешняя Россия – царство суррогата. Что в те времена хороших товаров на всех не хватало, что сейчас. Только в Советском Союзе их нехватку не догадывались восполнять подделками и фальшивками, а сегодня – догадались. Вот и вся разница.
Андрей ЛАЗАРЕНКОВ, ВОЛГОГРАД
Рисунки Юнны Мориц
В интернете на фейсбуке Ирина Лукьянова, прозаик, журналист, педагог, плюс к тому жена Дмитрия Быкова, устроила концерт людоедской травли и чудовищной клеветы под видом судилища над одним из моих стихотворений о Пушкине. Естественно, в этом концерте участвует её шпана "культурных деятелей", которую Лукьянова зажигает и наводит на цель. А цель такова: Юнна Мориц давно сошла с ума, у неё маразм, старческая деменция, стихи ужасны, она тяжело больна. Это - шаблон травли, помои вонючего вранья, которое хлещет потоком из либеральных помоек, начиная с 1999 года, когда во время бомбёжек Белграда я написала поэму «Звезда сербости», замечательно не совпадающую с «единственно верными» взглядами либеральных гениев пера (и пуха!..) на победу западной бомбократии и бандократии над разгромленной Сербией. С тех пор прошло 15 лет, и все 15 лет круглосуточно работает эта машина травли, – вне зависимости от того, какие книги я написала за это время и выпустила в свет, – всё годится для массового размножения преступной лжи, подсудной (могу и в суд подать!) дезинформации, что я давно и очень тяжело больна на всю голову. И часто эти «диагнозы» сопровождаются бездарным матом (а я знаю мат гениальный!), и летит эта матерщина с пожеланиями мне скорой погибели. Эти киллеры жадно глотают мои стихи, в диких количествах перепечатывают их в интернете, чтобы объявить, что я умерла, должна умереть немедленно, умереть вместо украинских лётчиков, и далее перечисляются все психдиагнозы, которые, по мнению киллерской шпаны, обязательны для всех людей моего возраста. Не дождётесь! На меня работает Облако Поэтства и его авиация ангелов.
Жуткая публика – все эти лукьяновы, быковы, мальгины, херсонские, кабановы и даже цветковы. Они сгорают от чёрной зависти (чёрной оспы хамства!), и нет для них более «ужасного» поэта, чем я, и нет для них более «ужасных» стихов, чем мои. Огромная им за это благодарность: в моей новой книге «Сквозеро» есть отдельная книга «Ужасные стихи», чьё название я украла у этих поваров с либеральной кухни репутаций.
