Санстейн предупреждает, что, читая слишком много статей, авторы которых разделяют наше мнение, и общаясь исключительно с единомышленниками, мы рискуем радикализироваться. Если же рассмотреть наше сетевое поведение не в свете политического спектра нашей страны, но с точки зрения разносторонности взгляда на мир, мы, вероятнее всего, обнаружим серьезные проблемы. Как и в случае с эфирными СМИ, картина мира, которую предлагают курируемые сетевые ресурсы, отнюдь не сбалансирована. Одни страны мы видим куда четче, чем другие. Предпринимая самостоятельные усилия по поиску и выбору ресурсов, мы также находимся под влиянием представлений о том, кто нам ближе и интереснее.
Если жизнь в окружении консерваторов может убедить вас, что снижение налогов приведет к более сбалансированному бюджету (а жизнь среди либералов – что дефицит бюджета не играет особой роли), то какое влияние на наши мнения оказывает жизнь в среде американцев, канадцев, китайцев или датчан? Это влияние необязательно выливается в чистый национализм, но более опосредованно проявляется в формировании нашего взгляда на мир, предполагающего, что вопросы, волнующие нас и наших соседей, и есть наиболее важные международные вопросы. Это яркий пример confirmation bias, убежденности, что вопрос является важным, поскольку наши близкие убеждены в его важности и подтверждают его значимость.
Другие ключевые события до нас не доходят, однако эвристика доступности приводит нас к заключению, что темы, о которых мы слышим, и есть для нас наиболее значимые. А поскольку новости имеют общественную ценность, распространяя и обсуждая новости, которые интересны нашим ближним, мы наращиваем свой социальный капитал.
Неужели сегодня, когда нашу картину мира формируют не только газеты, но и поисковики, мы по-прежнему рассматриваем события под углом «тут у нас, а там – у них»? Учитывая возросшую самостоятельность в выборе информации, предпочитаем ли мы местные вопросы международным? Недавний обед в офисе Google убедил меня, что, вероятно, так и есть.
В головном офисе Google в Маунтин-Вью посетителей ожидает много чудесного: изящные здания, полные произведений современного искусства, открытые сети Wi-Fi, широкий выбор бесплатных напитков. Но мне больше всего понравился обед. Во многих ресторанах офисного комплекса Google предлагается салат-бар в исполнении профессиональных шеф-поваров. Вы выбираете ингредиенты для своего салата, шеф вливает туда выбранную вами же заправку, накрывает миской, встряхивает и выкладывает вам на блюдо.
Когда я оказался там впервые, я решил, что такие салат-бары – это очередное проявление одержимости руководства Google эффективностью, ведь могут же служащие компании, находясь на работе, воспользоваться услугами химчистки или даже поменять моторное масло. Но дело куда сложнее и тоньше. Заправка салата – это простейший способ превратить полезные для здоровья овощи в высококалорийное блюдо. Проще только наесться протеина. Работающие на Google повара контролируют количество заправки и мяса, чтобы вы не переусердствовали в чревоугодии. При выборе овощей и белковых составляющих салата даже место ингредиентов на витрине располагает к умеренности. Ингредиенты с высоким содержанием жира, такие как черные оливки или сыр фета, находятся в самом дальнем ряду, тогда как свежие овощи оказываются прямо перед глазами. Я поделился своими наблюдениями со своей старой приятельницей, ныне занимающей пост руководителя одного из подразделений Google, на что она ответила: «Салат – это тоже средство социальной инженерии».
Салат-бар от Google не помешает вам заказать себе какой-нибудь чудовищный с диетической точки зрения ужас с голубым сыром и беконом, он просто снижает ваши шансы сделать это неосознанно или по привычке и подталкивает вас к выбору более здорового питания. В некотором смысле это напоминает первую полосу традиционной бумажной газеты, на которой перемешаны местные, национальные и международные новости. Часто подвал первой полосы занимает начало специальной тематической статьи, продолжение которой теряется где-то в середине газеты, чтобы ее не пропустил случайный читатель. Основные статьи представлены отрывком от 200 до 400 слов, чего вполне достаточно, чтобы привлечь внимание читателя и заставить его раскрыть газету. На первой полосе New York Times обычно помещается примерно двадцать «линков» на статьи – это улицы, уводящие вглубь газеты.
Если первая полоса бумажной версии New York Times своим ненавязчивым стимулированием похожа на салат-бар от Google, то интернет-версия газеты больше напоминает шведский стол в одном из казино Лас-Вегаса. Недавно, анализируя домашнюю страницу New York Times, я насчитал более трехсот линков на статьи, разделы и прочие страницы. И хотя линков на порядок больше, превью составляет в среднем от 10 до 26 слов – то есть на порядок меньше, чем в газете. Бумажная версия рассчитана на интуитивную прозорливость читателей и скроена так, чтобы вы могли наткнуться на историю, о которой даже не подозревали. В этом «крое» проявляется видение куратора, его убеждение, что некое международное событие важно настолько, что должно занять ценнейшее пространство первой полосы. Интернет-версия газеты отдает предпочтение выбору; там верят, что мы сами знаем, что ищем, и предоставляют нам право выбирать то, что нас действительно интересует. И хотя все большее число пользователей попадает на сайт газеты через поисковики, домашняя страница – это по-прежнему важно; помощник управляющего редактора сайта говорит, что от 50 до 60 % посетителей заходят на ресурс с домашней страницы.[149]
Способны ли мы делать правильный выбор новостей без помощи кураторов? В этом и состоит опасность поисковой парадигмы: выбирая то, что мы хотим, мы упускаем то, что нам нужно. Это могут быть события, затрагивающие жизни многих людей, или информация, необходимая нам как гражданам страны или мира. С расширением выбора растет и ответственность. (Для тех, кто опасается слишком глобального взгляда на мир, сегодня на домашней странице New York Times есть выбор между американским и международным выпуском.)
Поиск увеличивает выбор за счет серендипности и практики обнаружения интересных историй, о существовании которых мы и не подозревали. Имея возможность выбирать только те новости, что нас интересуют, мы можем упустить истории, которые на первый взгляд не показались нам интересными, но способны помочь нам наладить неожиданные и полезные связи.
Как отразится следующий сдвиг новостной парадигмы в сторону социальных медиа на нашей возможности случайно набредать на полезные для нас истории, пока неясно.
В 2008 году молодая политическая активистка Лорен Вольф рассказала в интервью о своих читательских привычках: «Нередко, прочитав в сети интересный материал, я копирую адрес и рассылаю его по электронной почте десяти своим друзьям… Я скорее прочту имейл от друга с приложенной к нему статьей, нежели буду искать материал на сайте газеты».[150]
Роль распространителя контента, которую берет на себя Вольф, отнюдь не редка. Проведенное в 2006 году исследование компании Harris Interactive показало, что 59 % взрослых американцев часто или очень часто пересылают найденную в интернете информацию своим коллегам, партнерам, родственникам и друзьям.[151] Популярность обмена новостями по электронной почте и через Facebook предполагает, что в будущем нам не нужно будет решать, какие читать новости. Мы просто будем потреблять новости, которые решили распространить наши друзья. В наш век, когда столь многие постоянно находятся на связи через мобильные телефоны, социальные сети и электронную почту, молва постоянно доносит до нас новые сведения. Отсюда следует простой вывод, озвученный одной студенткой и записанный исследователем СМИ Джейн Бакингем: «Если новость действительно важная, она сама меня найдет».[152]
И хотя широкое распространение социальных медиа не сразу видится как путь к обнаружению новостей, студентка эта, вероятно, права.
Анализируя интернет-трафик 25 наиболее посещаемых новостных ресурсов Америки, участники «Проекта по совершенствованию журналистского мастерства» обнаружили, что 60 % посетителей приходят непосредственно на сайт, а не через поисковик или линк с другого сайта. (Исследование ПСЖ касается только сетевых СМИ, тогда как большинство американцев по-прежнему черпают новости из телевизора, радио и газет, где превалирует кураторская модель.) Около 30 % пользователей приходят на новостные сайты через поисковики, и в особенности через Google. Через социальные сети, и в частности через Facebook, на ресурс Huffington Post заходит менее 8 % посетителей, притом что этот сайт показывает самые высокие показатели по трафику через социальные сети из всех участвовавших в исследовании. Другие социальные сети, включая Twitter, направляют куда меньше посетителей.[153]
Такие цифры, может показаться, занижают важность социальных сетей. Однако стоит поподробнее рассмотреть те 60 %, что приходят прямо на сайт. Часть из них приходят на главную страницу. Но больше тех, что приходят на конкретные страницы с индивидуальным адресом. Можно с большой долей уверенности предположить, что немногие станут забивать такой, например, адрес: http://globalvoicesonline.org/2012/10/12/czech-republic-prednadrazi-struggle-continues/, поэтому, скорее всего, на эти страницы люди приходят по ссылкам, присланным им по электронной почте или в мгновенном сообщении. Алексис Мадригал, старший редактор Atlantic, называет такой трафик «теневой социальный», поскольку и электронная почта, и мгновенные сообщения – это, безусловно, социальное поведение, и по этим каналам на Atlantic приходит не меньше посетителей, чем через поисковики. Если совместить теневой социальный трафик, – ссылки, отправленные по электронной почте или в сообщении, – с переходами через Facebook и Twitter, получится, что социальные медиа занимают первое место по трафику на сайт Atlantic.[154]
