все природные богатства великой страны были отняты у меня лично, как гражданина советского государства, и розданы в рассрочку, за бесценок, а порой и совершенно бесплатно сотням проходимцев в нашей жизни. Так что, к собственности этих, с позволения сказать, нелюдей я должен отнестись положительно?
Я готов сегодня подать в суд на Горбачёва за то, что с его «лёгкой» руки я не имею теперь возможности с гордостью говорить, как некогда Маяковский «улица – моя, дома – мои». С его «лёгкой» руки меня обокрали, украв у меня государство справедливости, в котором я после окончания школы, будучи сыном простого бухгалтера, мог думать и говорить, что всё вокруг в моей стране принадлежит мне и всем, кто со мной живёт. Мы были богаты, теперь – нищие.
Президент Путин, хваля сам себя за работу в течение восьми лет, не раз говорил, что доходы населения за время его правления выросли то в четыре раза, то теперь в два с половиной. Конечно, там за президентским столом не видно, что, скажем, такой простой продукт, как кефир, стоил в прошлом году семнадцать-восемнадцать рублей, а в начале этого года уже сорок-пятьдесят. И это при заявлении официальных лиц о том, что цены на продукты первой необходимости сдерживаются. Что же будет, когда их устанут удерживать? Президент в восторге от своей работы. Показатели, которые ему дают вассалы, замечательные. А я вспоминаю знаменитые деревни, которые князь Потёмкин строил на пути великой царицы Екатерины, чтобы она поверила, что её народ хорошо и счастливо живёт. Думаю, что многие цифры, которыми оперирует президент, есть не что иное, как потёмкинские деревни, за которыми не видно настоящей жизни народа.
Вот почему я не буду голосовать за дырявые сапоги одной пары.
«Советская Россия», 19.02.08
Грязными руками чистые дела не делаются
Прошу прощения у избирателей, на что-то ещё надеявшихся, но, как я и предполагал в моих предыдущих заметках писателя о паре сапог, неожиданностей с выборами не произошло. Один дырявый сапог заменили другим ничем не лучше. Вопрос только в том, как это было сделано.
Мне довелось в этот раз, как и в другие выборы, быть наблюдателем на избирательном участке, так что о технологии «выборов» узнал не по слухам и рекламным кампаниям, на которых основывают сегодня свои выводы торопливые политологи-угождатели, а по русской поговорке «свой глаз лучший алмаз». Почему слово «выборы» я поставил в кавычки – это понятно: выбора-то, как такового, о чём я писал заранее, ни у кого не было. Но разобьём всё действо по актам с его возможными или осуществлёнными вариантами.
Акт первый
Пришедшие на избирательный участок к моменту открытия участка наблюдатели видят опечатанные непрозрачные урны, в которых будто бы ничего нет, но возможно уже лежат отмеченные за кого нужно бюллетени. Никакого акта о чистоте начала голосования не составляется.
Акт второй
Наблюдатели берутся за бумагу и начинают со вниманием отмечать в своих таблицах каждого проголосовавшего. Вскоре поднимается суета председателя комиссии, представителя местного муниципалитета, контролирующего бдительным оком все этапы процесса. Их интересует, зачем это наблюдателю понадобилось учитывать каждого, кто опускает в урну бюллетень, если ему обещают по окончании кампании дать все необходимые акты с подписями, прописями и печатями в лучшем виде. Наблюдатель невозмутимо делает своё дело, поясняя необходимостью иметь реальную картину для получения оперативной информации в любой момент. Представитель муниципалитета безапелляционно заявляет, что явка избирателей будет в этот раз процентов на пять-шесть выше, чем в предыдущую кампанию. На вопрос, почему он так думает, в ответ слышится спокойное: «Опыт».
Акт третий
Выясняется, что данные наблюдателя не совсем сходятся с информацией, передаваемой секретарём и председателем комиссии в вышестоящие органы контроля за ходом кампании в УИК, то есть участковой избирательной комиссии. Официально отправляемые данные о числе проголосовавших начинают существенно опережать число реально пришедших на участок избирателей, которых скрупулёзно отмечают у себя наблюдатели. По стране уже передают о тридцати процентах проголосовавших, а у наблюдателей едва набирается двадцать процентов. Суета сует обостряется. Наблюдателей приглашают позавтракать за счёт УИК, затем пообедать, поужинать, просто попить чаёк-кофеёк. Между тем расхождение в данных растёт.
Акт четвёртый
Остаются считанные минуты до конца голосования. Цифры прибывающих на листке наблюдателя ползут вверх удивительно медленно. По его наблюдениям получается, что и половина зарегистрированных в районе избирателей ещё не явилась исполнить свой гражданский долг, а средства массовой информации, основываясь на данных тысяч УИК, уже называют число близкое к семидесяти процентам и голосят о замечательной активности избирателей, которая вот-вот побьёт рекорд. Но акты наблюдателей к делу не подшиваются.
Небольшое отступление. Мне вспоминается, как во время предыдущей избирательной кампании, мною был составлен акт о нарушениях процедуры подсчёта голосов. Когда я попросил председателя комиссии расписаться в ознакомлении с актом, милая до этого момента женщина, мгновенно посуровела, собрала за столом членов комиссии и провозгласила решение об удалении наблюдателя за пределы участка, дабы я не мешал работе комиссии. Тут же подошёл милиционер и предложил мне покинуть помещение. С этим приёмом решения спорных вопросов знакомы многие наблюдатели.
Акт пятый
Не проверив число выданных бюллетеней по журналам, не опечатав, как полагается журналы, чтобы в них нельзя было бы вносить изменения, начинается подсчёт бюллетеней и поданных за того или иного кандидата голосов.
Здесь я предлагаю читателям заняться немного простой математикой без логарифмов и других сложностей.
Допустим в рассматриваемом нами районе две тысячи зарегистрированных избирателей. Из них пришли голосовать только тысяча и ещё один человек, что будет всё же более пятидесяти процентов. С точки зрения выборов ничего страшного, но это не совпадёт с прогнозами действующего президента и его политологов, а потому организаторы кампании местного уровня, то есть администрация района, руководство муниципалитета получат серьёзный нагоняй. Кому из них этого хочется? Не лучше ли просто, но незаметно для наблюдателя, подбросить в урну пятьсот бюллетеней с заранее проставленными птичками против нужного, давно уже определённого будущего президента? Для тех, кто работает по принципу «Чего изволите-с?» это, конечно, лучше и безопасней. Вот и процент явки избирателей сразу вырастает до семидесяти пяти процентов, как раз на пять процентов выше предыдущих выборов, то есть именно то, что надо. Придётся, естественно, потом раскидать эту сумму бюллетеней по журналам, так это дело техники – всё равно многие не пришли, а после закрытия участков уж тем более не придут и не узнают, что они за нового президента проголосовали, оказав ему важную «народную» поддержку.
Таким образом, при подсчёте голосов, отданных
