Hадо отметить еще одну черту романа Лайка, характерную прежде всего для литературы фэновской: в «Синем, как небо» большая часть топонимики, а также сам принцип деления «доменов» по цветам радуги позаимствован из компьютерной игры «Варлорд». В середине девяностых эта мода — использовать в художественных текстах терминологию из игр, — захватила многих писателей-фантастов, вышедших из фэндома. Впрочем, надо заметить, среди произведений, созданных подобным образом, хватало вещей талантливых и по тем временам неординарных.
Hежная любовь к компьютерам и компьютерным играм, странным образом сочетающаяся со страхом перед этими «пожирателями времени», нашла свое отражение и в рассказе Александра Лайка «Избранник Господень», опубликованном в 1998 году в первом и единственном номере журнала «Империя» (Киев). Сложно даже сказать, кто именно главные герой этого небольшого рассказа — то ли игрок, сидящий перед экраном монитора, азартно двигающий «мышкой» и нажимающий на кнопки, или компьютерный персонаж, внезапно обретающий самостоятельность и свободу воли? Да и так ли уж велика, в конечном счете, разница между ними?..
Сегодня Александром Лайком написано и опубликовано совсем немного. И все же рискну назвать эту глубинную склонность к игре, мистификации, розыгрышу основной и доминирующей чертой его творчества. Иногда к игре самодовлеющей, но все-таки чаще — расцвечивающей текст в новые оттенки, частенько заметные, впрочем, лишь глазу посвященного. И тем не менее А. Лайка можно назвать вполне сложившимся полноценным представителем весьма разношерстного, но в чем-то очень схожего «поколения девяностых». Только фатальным стечением обстоятельств да инертностью самого автора можно объяснить тот факт, что до сих пор лишь немногие из его произведений добрались до конечного потребителя. Тем более что дух игры столь близок нашему современному читателю, живущему в стремительно меняющемся, непостоянном и неустойчивом мире.
Сочинения:
Синий, как море // Анналы Радуги. — М. — СПб.: АСТ — Terra Fantastica, 1997.
В. Владимирский
ЛИ Анна (наст. КИТАЕВА) — киевская писательница. Оказалась одной из первых начавших активно публиковаться женщин-фантастов «поколения девяностых». Как и многие другие, начинала Анна в сборниках Всесоюзного Творческого Объединения Молодых Писателей Фантастов. Сегодня, оглядываясь в прошлое, нельзя не признать, что эта организация при всей своей амфорности и неоднородности внесла огромный вклад в развитие современной русскоязычной фантастики. Хотя девяносто процентов продукции ВТО и впрямь было ниже всякой критики, но некоторые сборники производили весьма неплохое впечатление. Если же учесть, что ВТО выпустило несколько сот книг, то надо констатировать, что количество сильных, запоминающихся вещей, появившихся там, было достаточно велико. Многие авторы, чьи имена громко зазвучали во второй половине девяностых, прошли через ВТОшные семинары.
Анна Китаева с самого начала выделялась даже в этом ряду. И не только благодаря характерной стилистике и узнаваемым героям. Психологи полагают, что если мужчины предпочитают пусть тяп-ляп, на живую нитку, но делать что-то новое, неизвестное другим, то женщины скорее склонны заниматься давно и хорошо известным делом, но зато заниматься качественно и старательно. Отсюда мужская склонность к авантюрам и экспериментаторству и женская кропотливость. Анна Китаева стала редким исключением, подтверждающим это правило. С истинно женской тщательностью она одной из первых обратилась к совершенно новому для наших фантастов жанру — фэнтези. Причем фэнтези не псевдоисторической и не сказочной, а вполне классического западного образца, с драконами, магами и рыцарями. Пожалуй, Китаева была первой среди тех, кто проложил дорогу авторам многотомных фэнтезийных эпопей, и кое-кому из нынешних сочинителей романов «меча и магии» не мешало бы поучиться у нее мастерству.
Дважды произведения Китаевой (новелла «Вдова колдуна» и короткая повесть «Век дракона») давали название сборникам ВТО, в состав которых эти вещи входили. Оба произведения, как явствует уже из названий, были яркими образчиками фэнтезийной литературы. Зубастая критика начала девяностых тут же поспешила окрестить Анну Китаеву «Урсулой Ле Гуин для бедных». Hо, если отбросить форму, в которой оно было высказано, доля справедливости в этом определении была. Тема терпимости к чужому, нечеловеческому (или не вполне человеческому), к чему-то, совсем иному, проскальзывающая порой у Ле Гуин, изначально стала центральной для всего творчества Китаевой. Ее герои не хуже и не лучше обыкновенных людей, они просто другие. Частенько они просто не способны ужиться с обычными людьми, как не может наладить нормальные отношения с родственниками героиня рассказа «Вдова колдуна», неудачно побывавшая замужем. Как справиться с пропастью, лежащей между человеческими душами — вот главный вопрос, беспокоящий писательницу.
Впрочем, самой Китаевой чужаки зачастую более симпатичны, чем «обычные» люди, и она не скрывает этого. Оно и понятно — многие склонны сочувствовать угнетаемому и отверженному меньшинству. Особенно ярко чувства Китаевой проявились в эссе «О тиграх», опубликованном в первом и единственном номере альманаха «Zet» (1992 год). Эссе написано от имени тигра — но не вульгарного тигра — полосатого хищника, а тигра — властелина мира, существа совершенно фантастического, но очень симпатичного. Впрочем, на самом деле все тигры такие, просто мы, обычные люди, не способны увидеть и оценить все их величие… Китаевой мастерски удалось воссоздать специфическое «кошачье» настроение, дух — то, что и придает особое очарование подобным текстам, лишенным сквозного сюжета.
И не удивительно — те же критики, которые иронически сравнивали Анну Китаеву с Урсулой Ле Гуин, называли ее «самым перспективным» автором поколения. «Интуитивно чувствует слово, способна создать и образ, и настроение», — писал об Анне Китаевой Сергей Павлов-младший в культовом фэнзине «Страж-Птица». Hо, к сожалению, надеждам, которые возлагали на писательницу деятели фэндома, не суждено было сбыться: после закрытия альманаха «Zet» и вплоть до 1999 года ни одно заметное произведение, вышедшее из-под пера Анны Китаевой-Ли, так и не было опубликовано. И лишь совсем недавно в московском издательстве «Терра», а затем и в издательстве «АСТ» появился роман «Идущие в ночь»,[19] написанный Анной Ли (Китаевой) в соавторстве с известным николаевским фантастом Владимиром «Вохой» Васильевым. Думается, факт столь быстрого переиздания книги говорит сам за себя.
Вот как отзывается об «Идущих в ночь» в своей рецензии Вадим Санджиев: «Hадо сказать, симбиоз получился занятный. В общем, традиционный „роман Пути“ или „Дороги“ — как кому больше нравится — вдруг стал стереоскопическим, объемным. Все дело в непривычном творческом приеме чем-то средним между буриме и ролевой игрой. Авторы взяли себе по герою-оборотню: герой становится человеком только тогда, когда его напарник — зверь. Понятно, что когда светит красное Солнце и человеком является один из героев, пишет „его“ автор; когда же на смену ему восходит синее, то другой автор рвет на себе волосы, пытаясь выбраться из того положения, куда завел его соавтор. И вот эта пара путешествует под своими светилами (м-да, а ведь первым был все-таки Кудрявцев с рассказом „Два солнца“), преодолевая козни, чары и вооруженное сопротивление врагов в поисках места, где исполнится их самое сокровенное желание.» Стоит добавить, что в мире обычных людей оба главных героя повести — изгои, отщепенцы, вынужденные тщательно скрывать свои способности. Таким образом, в первой авторской книге Анне Ли (Китаевой) удалось совместить излюбленный жанр классической фэнтези и любимую тему — сближение разобщенных душ.
Хотелось бы надеяться, что этот роман станет первой авторской книгой (пусть и не совсем полноценной, написанной в соавторстве) в библиографии самобытной киевской писательницы. Или по крайней мере ознаменует собой возвращение Анны Ли в фантастику всерьез и надолго.
Сочинения:
Идущие в ночь. — М.: АСТ, 1999.
В. Владимирский
ЛЬГОВ Андрей Александрович — родился 7 декабря 1967 г. в Харькове. Одной из главных особенностей писателя, по словам близко знавших его людей, было то, что он являлся «настоящим авантюристом» — в старинном смысле этого слова — то есть бескорыстным любителем и «создателем» приключений. Он терпеть не мог спокойной жизни. Другое же качество, которым обладал Андрей Льгов — искренность и, если можно так выразиться, — истовость, пожалуй, во всем что он делал — дружил, любил, ненавидел, работал, писал. Он, если говорить буддистским языком, «присутствовал в том, что делал» — не важно, были ли это тренировки, написание романа или нелегальный провоз литературы. В 70-е и в начале 80-х эти качества были не в почете, что и создало Андрею (да еще и в «благоприятных» условиях Салтовки — отнюдь не самого мирного района Харькова) его первые «проблемы», из-за которых он так и не смог получить нормального образования (о чем он, впоследствии, очень сожалел). Это также сделало неизбежным его тесное знакомство с Советской Армией, что в те времена (да и сейчас, наверное, тоже) было не самым легким испытанием для здоровья. К несчастью, судьба, наградив Андрея сильной и яркой душой, не наградила его здоровьем. Если добавить к этому обычное преступное отношение к солдатам в Советской Армии… Из армии Андрей вернулся с инвалидностью — с которой воевал всю свою оставшуюся жизнь, не позволяя ей хоть сколько-нибудь поработить себя.
