Мои мысли потекли в другом направлении: находясь в кокаиновом раю и почитая это растение, называя его мамой, при передозировках не только золотых людей без головы можно увидеть. Видимо, мои мысли отразились на лице, поэтому Руи даже побагровел от злости.
– Понимаешь, это джунгли; у вас в городах все понятно и все ясно, а у нас тут многое происходит, чего не объяснишь обычной наукой.
Вот тут я готов был заложить последний цент в споре о том, что проводник считать, кроме как по пальцам, не умеет, а чтобы досчитать до двадцати, разувается. И туда же, наука не объяснит… Конечно, не объяснит, это все магия. Магия и еще раз магия.
– Слушай, а не слышал, вот сюда, – Ботнер ткнул грязным пальцем в карту, как раз в то место, бывшее центром зоны X, – добирался кто-нибудь?
– Кто сюда пойдет по своей воле? Да и не по своей? Я же сказал – проклятие, древнее индейское… Опять, похоже, могилу какую-нибудь разграбили, а дух леса мстит, вот и наслал на индейцев болезнь эту…
Больше от нашего проводника мне не удалось услышать ничего интересного, к тому же я столько раз задавал одни и те же вопросы, что пересказывать всю беседу здесь не имеет смысла, но некоторые факты я записал в свой блокнот.
Во-первых, как только появился золотой человек без головы, начался мор в деревнях. Во-вторых, жители откровенно боятся, то есть не могут и шагу на ту территорию сделать. Конечно, это все суеверия, но все же…. В-третьих, как предполагают коренные жители, проклятие ожило, после того как большая группа сумасшедших «гринго»[12] начала проводить раскопки мертвого города. Что интересно – проклятого города. В-четвертых, суеверие настолько сильно, что многие, даже самые смелые, миновав одну им известную границу (как показал проводник, пролегающую, опять же, по нашему кругу), бегут куда глаза глядят.
Занятный сюжетец получался для детектива или же для фантастического романа, но никак не для нас, прожженных журналюг, повидавших на этом свете немало.
Несмотря ни на что, чувство тревоги все же передалось и нам с Ботнером, поэтому мы настораживались при каждом шорохе или незнакомом звуке, вот только привычных нашему уху шумов здесь почти не было. До первой деревни, отмеченной нами на границе зоны X, оставалось не больше километра, как неожиданный крик заставил нас вздрогнуть.
– Сокорро! Сокорро![13] – кричала, похоже, женщина.
Мы с Ботнером устремились на звук голоса, не обращая внимания на предостерегающие жесты Руи. Не знаю, как я не сломал себе ноги в этих хитросплетениях лиан, какой-то гнили, не провалился ни в одну из ямин, но через десять минут мне уже удалось выскочить на поляну прямо посреди джунглей.
Я осмотрелся, где-то позади пыхтели Кевин и проводник. Моему взору открылись три большие лачуги, напоминавшие сараи, но никак не жилища.
Женщина сидела возле одной из хижин и, склонившись над телом мужчины, громко и протяжно кричала. Я бросился к ней, но неожиданно откуда-то сбоку ко мне бросился человек в камуфляжной форме с М-16 в руках.
– Стоять на месте! – крикнул он по-английски, а за солдатом появились еще несколько таких же бравых ребят с оружием наперевес….
Истинный показатель цивилизации – не уровень богатства и образования, не величина городов, не обилие урожаев, а облик человека, воспитываемого страной.
Эмерсон
Это одутловатое лицо я узнал сразу, едва только завидел торчащие в разные стороны кудряшки. К нам приближался собственной персоной доктор Свен, этакий злой коротышка из мультсериала, хотя был он скорее среднего роста, но какой-то весь квадратный, напоминал тумбочку. Мультяшную тумбочку, однако кто так думал, ошибался.
Свен Кроули, тот самый доктор Свен, чье имя не раз и не два всплывало в прессе в связи с различными злоупотреблениями на ниве психиатрии. В последний раз, когда мы с ним встречались, против Кроули выдвинули иск сразу несколько человек, за то что Свен ввел их в гипнотический транс, после которого у людей в головах начал царить полный кавардак.
В частности, один фермер, милейший и добрейший человек, после обработки Кроули вдруг ни с того ни с сего рассердился на жену и сына, в результате расстрелял их из охотничьего карабина, выпустив в каждого по две-три обоймы.
У остальных участников экспериментов тоже появлялись немотивированные вспышки ярости. Чем закончилось дело Кроули, я не знаю, но беднягу-фермера признали виновным в убийстве первой степени. Поэтому, по закону штата, его отправили на электрический стул.
Так что радостной нашу встречу с доктором не назовешь. Еще я копал под сенатора Льюса, а они дружили или росли вместе, я точно не помню, и если меня и понесут черти в аризонскую тюрьму, на мои вопросы он вряд ли будет отвечать.
– Какая встреча, господин Перцефф, – просипел этот коротышка и важно выпятил губу.
– Ага, а говорят, гора с горой не сходится, – на его манер гнусно осклабился я.
– Сошлись. Позвольте поинтересоваться, что вы тут делаете? – Улыбнулся он, и я понял, что эта встреча с соотечественником ничего хорошего мне не предвещает. Как там у русских говорят… На чужой сторонушке рад родной воронушке… Нет, этому стервятнику я и в аду бы не обрадовался. Так как появился бы он там только за тем, чтобы подбрасывать дрова под котлы с грешниками.
Солдаты держали нас под прицелом винтовок, по их тупым лицам было видно, что они выполнят любой приказ не задумываясь. Из-за их спин возник еще один работник науки. Нет, вот тот был серьезным, очень серьезным исследователем, профессор Мичиганского университета Томас Китен. Биохимик, чьи статьи украшали не один научный журнал, он был представлен к Нобелевской премии, но тогда его обскакал выходец из Канады. Видимо, здесь доктор искал тот решающий аргумент, которого не хватило для достижения заветной цели. Вот только меня не радовал этот союз, ой как не радовал. Впрочем, замечательный подобрался альянс – биохимик и пси-специалист; все это подтверждало мою теорию относительно совместного применения достижений генной инженерии и психотроники.
– То есть что мы тут делаем? – потянув время, сказал я с идиотской улыбкой, мозг мой работал, лихорадочно придумывая версию. – Расследование проводим!
– И какое? – встрял в беседу биохимик.
– Воздействие радиации на аборигенов, – продемонстрировал я им счетчик Гейгера. Теперь я понял, что Господь вел меня правильной дорогой, да, я не раскрыл свою истинную цель даже приятелю. Поэтому сейчас ему не придется врать – кроме всего, ну не обладал Ботнер способностью к импровизации.
– И как успехи? – снова влез доктор Свен.
– Пока никак… – Я разочарованно развел руками.
– Вечно вы, Перцефф, лезете в какие-то неприятности. А вы знаете, что здесь карантинная зона? Большинство туземцев больны необъяснимой болезнью, о которой практически ничего не известно, кроме того, что она есть и поражает людей, несет смерть. – На доктора Свена было любо-дорого смотреть: актер хренов, врал – не то что не краснел, а врал так, что даже сам верил в то, что не врет! Он же самозабвенно продолжал:
– Последствия контакта с аборигенами могут быть самыми непредсказуемыми! Поэтому настоятельно рекомендую вашей группе не соваться в этот район; чтобы быть уверенными в выполнении нашей просьбы, мы дадим вам несколько солдат из сил коалиции. Где вы хотели произвести ваши замеры? Дело, кстати, вы затеяли очень важное, поэтому мы позволим вам закончить вашу миссию. Но только в сопровождении конвоя.
– Мой напарник покажет на карте, – предоставил я возможность Ботнеру говорить, и тот, глупо улыбаясь, зачастил. Вообще, я был поражен этой метаморфозе: совсем недавно он готов был обвинять правительство США в грязных и черных делишках, а сейчас вот растекся, словно мороженое в июльский день по нью-йоркской мостовой.
С моим напарником разговаривали один из солдат и Томас Китен. Проводник же молчал в стороне, у него вообще на лице отражалось мало эмоций.
– Честно говоря, я бы предпочел, чтобы вы сразу покинули это зловещее место, – доктор Кроули продолжил лекцию о мировом зле. – Но я сам заинтересован в результате вашего исследования. Давно бы его провели, но людей не хватает. Впрочем, уверен процентов на девяносто, радиацию вы тут не найдете. А хотелось бы, тогда этот факт ответил бы на многие вопросы. Хотя могу сказать точно, что счетчик Гейгера молчит при обследовании пораженных аборигенов. К тому же здесь не совсем безопасно. Недалеко отсюда обосновались партизаны.
– А с женщиной что произошло? – позволил я наконец задать себе вопрос, видя, что смог обмануть доктора Свена.
– Мы хотели ей помочь, но увы! – Он даже как-то виновато развел руки. Мне внезапно вдруг стало жаль, что я вот такой бессердечный, так плохо отношусь к этому человеку, а доктор опять начал рассказывать мне о тяготах жизни в джунглях. Чем больше я его слушал, тем сильнее во мне крепла симпатия к этому пусть маленькому, но такому замечательному человеку.
