— Зато теперь она где-то летает во Вселенной.
— Малая планета, если быть точным. Неожиданно астрономы Крымской обсерватории решили дать мое имя одному из обнаруженных ими небесных тел. Приятно, не скрою, хотя это событие ровным счетом ничего не изменило. По крайней мере, чувством значимости не проникся и дорожные райдеры составлять не начал, хотя в свое время немало поколесил по просторам нашей необъятной родины с так называемыми шефскими концертами, гонорары за которые выдавали в конвертах. Подобная халтурка была серьезным подспорьем для бюджета семьи. Обычно творческие встречи мы устраивали на крупных предприятиях, проводя их по аналогии с известными телевизионными передачами. Скажем, организовывали на заводе конкурс «А ну-ка, девушки!». А однажды я выступал в паре с великим Евгением Леоновым. Евгений Павлович играл отрывки из своих ролей, а я помогал, подавая реплики за его партнеров. Моя зарплата на телевидении составляла сто двадцать рублей в месяц, а за ведение одного такого концерта могли заплатить и двести рэ, и триста... Конечно, с расценками на корпоративы, где сегодня работают бывшие кавээнщики, не сравнить, и тем не менее. Завиральных желаний у меня не возникало, стяжательством никогда не страдал. Обновку купил — и ладно. Света, жена, до сих пор вспоминает, что после нашего знакомства я года два ходил в одном и том же пиджаке, второго не было. Да и можно ли найти материальное мерило, позволяющее определить степень успешности человека, его профессиональную состоятельность? Благополучие ко мне пришло поздно. Первой дубленкой обзавелся в сорок лет. А у сына она появилась в два года, мы купили ему детскую. Машину приобрели при помощи отца, ветерана войны. Взяли «Жигули» 11-й модели.
— Зато теперь у вас «Мерседес» с буквами «квн» в номере...
— Да, «к001вн». Мне его подарили.
— А «к002вн» у кого? У сына, у Сан Саныча?
— Саша иначе смотрит на эти вещи, предпочитая не выпячиваться, считая, что надо быть скромнее. Так что второй номер тоже у меня... Что сказать? Позволил себе маленькую слабость. Но, подчеркну, это подарки друзей. Не машины, правда, а лишь номера к ним.
— Еще один слух развеете?
— Не продолжайте, попробую угадать вопрос: сидел ли я в тюрьме? Байка с бородой. Она родилась в пору, когда у меня не было постоянного эфира, и периодически я выпадал из поля зрения телезрителей. Нет, Уголовный кодекс я всегда чтил и отродясь не имел с ним проблем. В противном случае кто бы пустил меня после отсидки на экран? В Советском Союзе строго следили за моральным обликом строителей коммунизма... Была смешная история в Новомосковске Тульской области, куда в середине семидесятых я приехал с Анатолием Лысенко и другими телевизионщиками. Толя любит в красках рассказывать, какой фурор вызвало мое появление в зале, где проходил творческий вечер. В городе ведь знали, что «Масляков сидит в нашей колонии», и тут вдруг я выхожу на сцену... Успех был феноменальный! А сколько моих мифических сокамерников клялось-божилось, будто мотало срок на одних нарах с «Шуриком из КВН»! Раньше страшно огорчался, слыша эти глупости, у меня характер самоедский, сжираю себя почем зря...
— Говорят, пили безбожно.
— Что-то новенькое! Этого раньше не слышал. Как на духу сообщаю: уже шестнадцать лет не беру в рот ни капли спиртного.
— Понятное дело, зашились.
— Ну конечно! Мы же с вами лежали на соседних койках в наркодиспансере... В действительности все прозаичнее. Да, по молодости мог немного выпить в хорошей компании, но уж точно не в подъезде со случайными собутыльниками. Со временем понял, что пивец — или как правильнее сказать по-русски? — из меня никудышный, потом еще подхватил жуткий грипп, заболел, как никогда прежде. Температура за сорок держалась неделю. Стал выкарабкиваться, а врач и говорит: подержите диету, откажитесь хотя бы на месяц от алкоголя. А тут — Новый год, шампанское на столе. Но меня не тянуло даже пригубить. Решил поставить эксперимент и не употреблять хотя бы до конца следующего года. Потом продлил срок еще, еще... Так и набралось шестнадцать лет. Когда рядом выпивают, говорю: «Ребята, не обращайте на меня внимания. Я буду соответствовать, знаю, как ведет себя человек после первой выпитой рюмки, после второй...» Бросить курить я пытался несколько раз, пока за дело не взялся маленький Сашка. Он был не по-детски настойчив, развешивая по квартире самодельные плакаты, что капля никотина убивает лошадь... В конце концов я сдался, и теперь у меня даже вредных привычек почти не осталось.
— Закрытие КВН в 1971 году стало для вас личной трагедией?
— Испытывал обиду и жалость, но не скажу, что плакал горючими слезами и сильно убивался. Вот для Беллы Сергеевой, режиссера и соавтора телепередачи, удар был тяжелым. А у меня оставались другие программы, которые мог вести. «Алло, мы ищем таланты!», «Адреса молодых», «А ну-ка, парни!», «А ну-ка, девушки!», «Веселые ребята», «Испытай себя»... Владимир Ворошилов как-то даже позвал в ведущие интеллектуального клуба знатоков «Что? Где? Когда?». Я провел первую программу, а потом Володя взял бразды правления в свои руки, придумав оригинальный ход: голос за кадром. Такой демиург, которому сверху видно все. Тем не менее я вошел в историю и этого клуба, совершив пробный полет в качестве испытателя... Нет, на отсутствие работы жаловаться было грех. Сергей Георгиевич Лапин хоть и прикрыл КВН, ко мне относился хорошо. Молодежная редакция занималась разнообразными проектами, я смог попробовать себя не только в роли ведущего, но и обозревателя, комментатора, интервьюера, съездил телерепортером на всемирные фестивали молодежи и студентов в Софию, Гавану, Пхеньян, Берлин... Это было круто! Заграница, новый мир, свежие, яркие впечатления...
— Водку с икрой на продажу возили?
— Никогда этим не занимался. Я и доллар-то живой увидел, примерно когда дубленку первую купил: в сорок лет. Вот клянусь! Это к вопросу о слухах, что Масляков сидел за валютные операции и торговлю якутскими бриллиантами... Нет, и за границу на продажу ничего не брал, скептически оценивая собственные коммерческие таланты. Однажды, правда, мы поехали съемочной группой в Италию, чтобы снять сюжет для «Александр-шоу», которое я тогда выпускал. Все везли с собой что-то для обмена, ну и я поддался стадному чувству. Кто-то сказал, будто в Италии влет идут наши расписные самовары, вот я и потащил. Небольшой, сувенирный. Надо было видеть, как после прилета в Москву я пер на себе самовар, разрисованный «под хохлому»... Конечно, никому я его не продал, выбрасывать не стал, так и протаскался до конца, как дурень со ступой. Съемочная группа дружно ржала всю дорогу. Подозреваю, тот «туляк» до сих пор пылится где-то на даче за ненадобностью. Вот и мой гешефт, такой из меня крутой бизнесмен... Максимум, что удалось, создать компанию «АМиК», которая занимается производством наших телепрограмм. Но сплетни, будто Маслякову отстегивают процент все, кто проводит игры под эгидой Клуба Веселых и Находчивых, не имеют под собой оснований. Все играют, и никто из любителей нам не платит. Ни организаторы Кубка Нью-Йорка, ни устроители Лиги Израиля или Великобритании. В лучшем случае могут пригласить меня или Сашку на финал в качестве члена жюри.
— Отцы-основатели право первородства отсудить не пытались?
— Я называл вам тех троих, кто стоял у истоков КВН. Это Муратов, Аксельрод и Яковлев. Но не только они, а и люди, производившие этот продукт с первых дней. Телевизионный формат игры придумывали сообща. К тому же КВН образца 1986 года сильно отличался от предшественника. Он изменился и к концу 63-го, когда я отметился в кадре затылком. Игра из студии вышла на сцену Телетеатра, появились новые конкурсы, в дальнейшем трансформация лишь продолжалась. Конечно, не все складывалось гладко. Когда мы начали выходить в 86-м, один из первых редакторов КВН Марат Гюльбекян, который к тому моменту уже был на пенсии, прислал письмо руководству «Останкино» с требованием отстранить Маслякова и его команду. Дескать, разве не видите? У них ничего не получается, надо звать нас, опытных, проверенных бойцов, мы точно борозды не испортим... Конечно, и ревность была, и зависть, куда же без этого?
— А почему после возрождения КВН вы отказались от соведущего? Чтобы славу не делить?
— Именно об этом и думал ночи напролет! Мы ведь с вами уже обсуждали мое отношение к звездным атрибутам... Хотя вы правы: на советском ТВ передачи традиционно вели парой — пионер и пионерка, комсомолец и комсомолка...
— Рабочий и колхозница.
— Вот-вот! Когда мы стали возрождать игру в восьмидесятые, возник вопрос и о ведущих. Предложили Жильцовой вернуться в программу, но она не захотела. Кто-то советовал в духе времени поставить на сцену роботов, назвав их Светой и Сашей. Потом мы взяли двух девчонок из МИСИ, пробовали работать втроем. Тоже не пошло. И тут я вспомнил, как вел с Ангелиной Вовк в Сочи песенный фестиваль «Красная гвоздика». Однажды возникла ситуация, когда Лина вышла на сцену в состоянии острой влюбленности и не успела даже толком прочесть слова, которые ей предстояло произносить в эфире.
