Этот конфликт - центральный в сегодняшних отношениях города и села. Столицы смотрят на село с хищным прищуром богатого дачника, как на сплошную рекреационную зону, говорят: «Слышь, подвинься. Я поставлю шезлонг». Жизнь званская не совсем удается, вздорные сельские бизнесы болтаются под ногами, гадят ландшафт, мешают предаваться буколическим удовольствиям и вообще «занимают место». Местная администрация - главный землеторговец - моргает и прикидывает, кто ей нужнее: удачливый свиновод или быстроумный риэлтор, и как присутствие первого отразится на динамике цен, устанавливаемых вторым. Одно время казалось, что этот конфликт - надуманный или, по крайней мере, какой-то очень-очень далекий, земли-то много, русские просторы бескрайни и бесконечны, и всякий швец, и жнец, и на дуде игрец разместятся на них, не задев соседа локтями. Однако ж нет: особняк попер в промзону, началась коммуналка.
На Карельском перешейке уже почти нет свободной земли. Даже часть лесов, как объяснил один из фермеров, отдана в аренду на 49 лет.
Людмила приглашает в свой «сааб», но предупреждает: только что везла поросят, пахнет. «Подумаешь», - легкомысленно говорю я и сажусь в машину. Через полчаса специфический запах уже во рту (но и через сутки попутчик в московском поезде будет вопросительно коситься на пакет с пропахшим свитером), открытое окно и сигарета не помогают. Убойные ароматы органики - не самое сложное из того, к чему должен привыкать крестьянствующий горожанин. Людмила Бурцева, уроженка Саратова, выпускница Ленинградского инженерно-кинематографического института, фотограф, заведовавшая фотолабораторией «Ленфильма», начала привыкать в начале 90-х, когда был взорван обыденный уклад, когда встал вопрос и о зарплате, и о куске хлеба, и вообще о том, как и чем жить дальше. А «зов земли» - он с детства был, любила зверей и птиц, понимала их, хотела простора, не выносила жизни в многоэтажке. Для первоначальных инвестиций в ферму продала часть квартиры в Санкт-Петербурге.
У Людмилы беда: шесть лет назад по ложному оговору и небрежному следствию она попала на 170 тыс. рублей. И это бы еще ладно, но судебные приставы отняли самое дорогое: оборудование и часть земли. Была при усадьбе пилорама, помогала держаться - так отняли за гроши. «Манипулятор - это рука такая, бревна перетаскивает - стоил четыреста семьдесят тысяч, а его посчитали по двадцать! - ожесточенно перечисляет Людмила. - Шесть целых восемь десятых гектара земли хорошей отобрали по кадастровой стоимости…» Куча денег ушла на адвокатов, нашли свидетелей, доказали, что невозврата средств не было, судимость сняли, ура. Но подавать встречный иск на бывшего истца, разорившего ферму, уже нельзя, шесть лет срок давности по таким делам, никто не виноват. Людмила рассказывает об этом мрачно и подробно, в глазах темный пламень, но уверенно ведет машину. Помогает сын, у него строительная фирма, но, конечно, не так, как хотелось бы. Сейчас у нее новый проект: сельский туризм. Принимать тургруппы, устраивать байдарочные походы с комфортабельными привалами по красивейшей речке Гороховке, что протекает под ее домом. Нужны опять-таки два миллиона - ох!… Мы выходим из машины, и от мрака - ни следа: Людмила хвалится теленком - три дня, а как стоит, как стоит! - и целует щенка, я с восхищенным ужасом смотрю на быка, хвост которого начинается где-то на уровне моей головы, все счастливы и все на месте.
Идеей сельского же туризма увлечена и другая фермерша, Галина Альцагирова из хозяйства «Солнечное», деревня Пруды. Она с мужем педагоги из Светогорска, шестеро своих детей и несколько приемных «по договору». Ее концепция - этнографо-патриотическая педагогика в русле «народных традиций», откорм анемичных и «компьютерно зомбированных» городских детей экологически чистым продуктом, творогом-мясом-молоком, оздоровительно-трудовые практики, участие в аграрных праздниках (вспоминая, сколько московских знакомых с детьми мучаются летом без дач, думаю, что на это должен быть спрос и в столицах). Мы разговариваем в красивом выборжском кафе, невыносимо - как и по всей стране - орет попса из динамиков, Галина спокойно и прагматично повторяет: «наши корни», «традиции», «русские», «труд», - и мне кажется, что этот тихий голос громче звукового фона и забивает его. Как, собственно, и должно быть.
Идеолог и поэт фермерского движения, ярый ненавистник колхозного строя Юрий Черниченко на заре перестройки пригласил всех страждущих на вольное хозяйствование в деревню Михайловку Княгининского района Горьковской, ныне Нижегородской, области. Приходи и властвуй, мужик, будь хозяином, накорми Россию. Чем закончилось? Сейчас в Михайловке пять фермерских хозяйств, совсем не процветающих, один из фермеров ходит в море на мурманском траулере, чтобы весной было что вкладывать в хозяйство.
- Фермеры уже не накормят Россию, - с улыбкой говорит Галина Абдулхаликова. - Но мы верили, что накормим, мы были романтиками, верили в свою миссию. Потом все-таки стало ясно, что без крупных хозяйств не обойтись, и хорошо, что они сохранились, но мы все равно нужны. Потому что фермерство - это…
Она ищет слово.
- Это все равно романтика. И образ жизни. Это любовь, понимаете?
Понимаю.
Против любви возразить невозможно.
Выборгский район - Москва
Самый проклятый из вопросов
Четыре столетия, от Ивана Грозного до Сталина, Россия провела в хлебной лихорадке. Почти все коллизии русской истории нанизаны на земельный вопрос, как бабочки на булавку. Но аграрный сектор оказался клондайком только благодаря использованию труда крепостных, которое было продолжено и после революции.
IX-X века. Расцвет торговли между Северной Европой и Византией. Русские города стоят на пути «из варяг в греки» и имеют шанс превратиться в торговые республики по образцу Новгорода и Пскова. Но после перемещения торговых путей в Средиземноморье на Руси начинается упадок городов. Русь превращается в аграрную страну, где княжеская дружина собирает дань с крестьян и грабит аграрные общины, защищая их от набегов «чужаков».
Х век. Первое крестьянское восстание. Древляне убили князя Игоря за непомерные налоги.
XIV век. Положено начало рынку земли и земельным спекуляциям. Иван Калита, «главный приказчик хана», предоставляет ссуды князьям. Будучи не в состоянии расплатиться, они отдают за долги свои вотчины. Татарское иго закончится, но привычка собирать дань с собственного населения останется. Некоторые историки говорят даже о «внутренней колонизации» Руси.
1460-е годы. Первые переписи крестьян, обязанных нести тягло. Крестьян записывали в особые писцовые книги. Тех, кто попал в книгу, считали прикрепленными к той земле, на которой они были записаны.
1497 год. В Судебнике Ивана III статьей 57 закрепляется Юрьев день (26 ноября) как общегосударственный срок перехода от одного феодала к другому.
1550 год. Новый Судебник лишает крестьян-закладников права на прекращение личной зависимости. Неуплата долга стала равнозначна попаданию в холопство. Число крепостных резко возрастает. Многие становились должниками и продавали себя «в работу» пожизненно. Большая часть сельского населения превратились из арендаторов в крепостных между 1550-м и 1650 годами.
XVI век. Россия - житница Европы. Города Европы растут и нуждаются в продовольствии. Россия начинает отправлять хлеб за границу. Экспорт хлеба становится делом государственной важности.
1549-1556 годы. Реформы Ивана IV. Превращение хлеба в товар делает товаром и землю. В этой ситуации боярские вотчины должны были потерять самостоятельность. Иван IV совершает первую в России экспроприацию. Он делит страну на опричнину и земщину и предоставляет новой, опричной знати возможность сокрушить старую, боярскую.
1597 год. Принят закон, установивший пятилетний срок давности для сыска крестьян - «урочные годы». До начала XVII века государство рассматривало договорные отношения помещиков и крестьян как их частное дело: беглые преследовались только по искам землевладельцев. Однако в 1607 году при Василии Шуйском крестьянские побеги из разрядка гражданских были переведены в разряд государственных преступлений.
1630-е годы. Возрастают объемы вывоза зерна в Англию и Швецию.
1649 год. Соборное уложение Алексея Михайловича сделало сыск беглых крестьян бессрочным.
1654 год. Богдан Хмельницкий подписывает договор между Россией и Украиной. Россия борется с Польшей за хлебные районы Украины и побеждает в этой борьбе.
1700-е годы. Учреждение паспортной системы. Устанавливается жесткий контроль над передвижением населения. Каждый крестьянин, уходивший на заработки дальше 30 верст от места жительства, должен был иметь паспорт с указанием срока возвращения.
