Дмитрий Калюжный - Страна Тюрягия

Ухитряясь никак не откомментировать первую, основную часть статьи о нормах жилплощади, и разводя демагогию вокруг «охраны законных интересов» осуждённых, законодательная братва изобличает сама себя как шкодников и пустозвонов: несмотря ни на какие приоритеты, провозглашаемые в угоду международному праву в сфере содержания осуждённых, они лишены основного права – жить по-людски.

Социальная норма жилплощади для населения России устанавливается в квадратных метрах общей площади, которая в пределах достигнутой жилищной обеспеченности на разных территориях колеблется от 12 до 21 кв. метра на человека. Жилая площадь составляет в среднем 70% от общей, то есть от 7 метров на человека и выше. Но достигнутый в стране уровень обеспеченности граждан жильём, конечно, не интересен законодателям, когда речь заходит о гражданах, лишённых свободы.

Предшествующие 80 лет государственного «рабовладения», да ещё дежурная шутка ГУИНовских генералов о том, что нельзя, мол, устраивать в тюрьме санаторий, народ нас не поймёт, – вот чем руководствуется Госдума, законодательно утверждая сверхзаниженные, ненормальные, унизительные нормы жилья для осуждённых. Дума в этом случае очень похожа на того же бравого солдата Швейка, которому в полицейском управлении (он туда попал после сумасшедшего дома) сказали: «Принимая во внимание ваш невысокий умственный уровень, нужно полагать, что вас, без сомнения, подговорили».

Кто же подговорил наших законодателей? Конечно, ГУИНовское начальство, предлагающее к рассмотрению законопроекты; сами-то законодатели в зэковские проблемы, в большинстве своём, вникать не собираются. Зачем это им? Ведь осуждённые лишены права голоса на выборах этих самых законодателей, они, так сказать, «не электорат». Вот пущай и дохнут в тесноте, думают наши думцы, а мы на них не будем в обиде.

В результате международное право и российское уголовно-исполнительное законодательство остаются там, где им и надлежит быть: первое за бугром, а второе – на бумаге. На соответствующем уровне пребывает и российская пенитенциарная практика: на пещерном, хотя даже первобытный вождь вряд ли выбирал пещеру из расчёта два квадрата на человека.

Несколько слов об освещении и воздухе в камерах. Европейские тюремные правила (§16) предусматривают:

«Во всех местах, где заключённые должны жить и работать:

а) окна должны быть достаточно большими, чтобы дать возможность заключённым, кроме прочего, читать или работать при естественном освещении в нормальных условиях. Они должны быть так изготовлены, чтобы допускать поступление свежего воздуха, за исключением тех мест, где имеется достаточная система для кондиционирования воздуха. Кроме того, при надлежащем внимании к требованиям охраны размеры, расположение и конструкция окон должны иметь по возможности нормальный вид;

б) искусственное освещение должно удовлетворять признанным техническим стандартам».

Стоит ли напоминать, что даже при переходе к XXI веку бесконечные требования правозащитников и отдельных депутатов снять с окон российских тюрем «намордники», полностью перекрывающие дорогу как свету, так и воздуху, оставались без ответа? Только в феврале 2003 года, выступая в Санкт-Петербурге на конференции по проблемам содержания досудебных заключённых, организованной Советом стран Балтийского моря, заместитель начальника пенитенциарной системы России заявил, что к июлю 2003 года с окон СИЗО будут сняты тяжёлые ставни, эти пресловутые «намордники».

Слава Богу, в самом деле сняли.

Ю.Н. Лапин пишет в книге «Экожилье – ключ к будущему», что в воздухе (без учёта влаги) содержится 21% кислорода, 78% азота, около 1% аргона, 0,03% углекислого газа и т. д. Для поддержания необходимого для дыхания уровня кислорода необходимо подавать около двух кубометров воздуха в час, в расчёте на одного сидельца. Причём в жилом помещении концентрация углекислого газа не должна превышать 0,5% по объёму, а чтобы удержать ситуацию на таком уровне, в помещение надо загонять уже около четырёх кубометров атмосферного воздуха в час в расчёте на 1 кв. м.

Это, конечно, мечты о светлом будущем человечества, но и наш СниП 2.08.01—89 «Жилые здания» требует, чтобы кратность воздухообмена была не менее трёх кубометров в час на 1 кв. м площади жилых помещений. При высоте потолков в три метра это значит, что весь воздух должен заменяться раз в час. Разумеется, в местах лишения свободы никакого воздухообмена нет, все миазмы остаются в камере и люди отдают полпайки, чтобы провести у окна хотя бы десять минут.

Наиболее тяжелы условия содержания в больших СИЗО, таких, как петербургские «Кресты», московские «Бутырка», «Матросская тишина», «Красная Пресня». Письмо, приводимое ниже, подписали 500 заключённых Матросской тишины (СИЗО-1 УИН г. Москвы) и их родственники. Оно написано в середине 90-х годов и адресовано СМИ и общественным организациям:

«В настоящее время только в следственном изоляторе Матросская тишина содержатся более 7 тысяч человек заключённых, из которых больше 50% находятся по несколько лет в ожидании суда, не являясь преступниками, т. к. не осуждены, и приговор не вынесен.

Все заключённые, помещённые в следственные изоляторы, находятся, мягко сказано, в нечеловеческих условиях, в которых выживают, по истине, сильнейшие. Здоровый человек, попав в эти условия, умирает уже через полгода, особенно если он попал в изолятор летом. Смертность за последние 4 года выросла в 6 раз и только в Матросской тишине умирает в день от 2 до 4 человек.

В общей камере размером 20 квадратных метров находятся до 40 человек, тут же туалет, раковина, здесь же стирают и сушат бельё, кипятят воду, курят все, т. к. не курить невозможно. На окнах железные жалюзи, через которые воздух практически не проходит, чтобы зажечь спичку, нужно подойти к окну. На некоторых койках нет матрацев, не говоря о постельном белье, его просто нет. У многих нет мисок, т. к. не имеют родственников и им приходится довольствоваться той баландой, именуемой пищей, что дают два раза в день; одежды у них тоже практически нет, и зимой им выходить гулять не в чем.

Заболеваемость очень высокая и если один заболел гриппом, то болеет полкамеры. Пользуются только теми лекарствами, которые приносят родственники, врачи не приходят, т. к. их в изоляторах очень мало (кто пойдет работать в тюрьму, только лимитчики, т. к. им предоставляется общежитие, и говорить о квалификации врача просто не нужно). Заболевшие туберкулёзом находятся среди здоровых до тех пор, пока его не вынесут в морг или в больницу, если повезет.

Туберкулёзная больница находится в Матросской тишине; рассчитана на 200 человек, а в ней находится 600 больных, значит, на одну койку приходится три человека. Здание больницы не приспособлено для лечения, тем более туберкулезников, т. к. построено не для этих целей. Камеры сырые, по стенам течёт вода, пол цементный – все эти условия не приводят к выздоровлению, а чаще заканчивается летальным исходом; 30% заключённых умирают, остальные либо уходят на зону, или переводятся на «хроники», т. е. в общие камеры. Таким образом, туберкулёз ходит по всей тюрьме, а затем и на волю.

Медперсонала не хватает, медикаментов тоже, лечения полноценного больные не получают, врачей заключённые не видят месяцами, рентген проводят раз в год (рентгенпленки не хватает, медоборудования нет). Заключённые находятся в тюрьме по несколько лет: мышцы атрофируются, в весе теряют до 50%, остается только костяк, все это приводит к полной атрофии мышечной ткани и малокровию. Очень часто заключённые не доживают до суда, в ожидании которого просидели 2-3 года, человек выходит с ненормальной психикой и совершенно больной. Туберкулёзному больному государство оплачивает инвалидность, если даст, а может не дать.

В основном в тюрьмах находятся ребята 14—25 лет, это ещё не преступники, а вот кем они выйдут…

Преступников надо судить, а не пытать и морить голодом. А за каждым из этих заключённых стоят их семьи: родители, сёстры, братья, жёны, дети – и все они, зная, в каких нечеловеческих условиях находится родной им человек, переживают ту же трагедию и многие их них становятся пациентами психиатров.

Мы боремся не с преступностью, а занимаемся уничтожением людей – через войны, болезни, голод».

В других местах, в городах помельче, и местах подальше, положение ничуть не лучше. Вот письмо Сашке от Димки о мытарствах на этапе и пересылке (орфография сохранена):

«Сашка, здоровенько! А также всем, кто рядом с тобой! Буду очень рад застать тебя в добром здравии и превосходном расположении духа! Не обессудь, что долго молчал, недавал о себе знать. Но обстоятельства сложились так, что написать или сообщить о себе не было возможностей. Причина непостоянное место жительства, т. е. все это время в дороге, неудивляйся, в наше время, да ещё в этой системе это положняком. Казалось бы что здесь ехать, с Волгограда до Тулы, ну от силы дней 15. Да, нет, не так все просто. Как ты помнишь уехал я с г. Волжского 8 мая, просидел на пересылке в г. Волгограде 10 дней, следующей пересылкой должно быть г. Рязань. Но все вышло иначе. 18 мая нас довезли до г. Воронеж и тормознули на пересылке, содержали в сыром переполненном подвале, где в хате отсутствуют все бытовые условия напрочь, зато присутствуют клопы, такого количества этой мерзкой твари я в жизни еще не видел, короче на словах не передать сколько крови они высосали, представь за это время сменил 4 постельных комплекта – все были в крови. Пища, одно название, вода да хлеб. Но нам непривыкать, я к тому времени был «закален» после г. Волгограда. Почему на этой пересылке я так подробно остановился в ее описании сейчас поесню, все имеет свою последовательность. Так вот продержали нас до 8 сентября, и то случайно попал на этап до Тулы – спецвагоны – красные бастовали из-за невыплаты заработной платы и этапы в сторону Ярославля, Тулы, Рязани неходили. А страдали мы вот 4 месяца «охранял кукурузу» на г. Воронеже. Далее неделю на г. Туле и попал на 41-ую зону в г. Донской. Это еще мягко сказано приехал, если точнее еле ноги доволочил. При обследовании на мед. части, липилы[10] заключили полное истощение организма (вес 58 кг.) и затемнение левого легкого. Пробыл на 41-ой месяц и направили на обследование, на «Ясную поляну» тубзона. Где врачи установили туберкулез, вот теперь с 13 октября нахожусь в УЮ-400/3 «Ясная поляна». Липила кричит, лечение на долго, так что по ходу до конца срока отмакать буду здесь. За это время кого и чего только не увидел, в дороге, на пересылках, Вася это «кикос». Недавно приезжала матушка двое суток с ней был, помогает лекарствами да и по разным мелочам. Для восстановления как физического состояния так и морального стал много читать, если бы ты мог увидеть мою библиотеку, она бы тебе понравилась, собираю книги на различные тематики начинаю понемногу спортом заниматься, прикинь отжимаюсь 2 раза, на турнике ни разу, но сейчас уже пошли сдвиги на улучшение. С Божьей помощью. Больше стараюсь на воздухе проводить время. Короче Братка все выравнивается. Ты напиши, адрес мой домашний знаешь, черкани с Лешкой как Вы? Как жизнь? как здоровье? Что нового? Как положение у вас? Лешка Братка надеюсь тебя так-же застать в добром здравии и в превосходном расположении духа! Лешка думаю это письмо ты так-же хлопнешь, и при наличии свободного времени черканешь! Ладушки, Напишите на мой дом, матери, а она мне даст знать.