Дон Жуан многоликий
Не дожидаясь театральных реформ, московские театры предоставляют свои сцены режиссерам-дебютантам. Правда, малые. Зато сегодня. «Под крышей» Театра Моссовета, в прямом и переносном смысле слова, начинает работу в столице выпускник мастерской Евгения Каменьковича и Дмитрия Крымова — Андрей Шляпин. Он поставил спектакль «Дон Жуан. Версия», объединив версии Пушкина, Мольера, Гофмана, Бальмонта и Моцарта. Головокружительный коктейль! Предпремьерные показы 24 и 25 июля.
Музыкой навеяло
«Уже не дети» — современная сказка о непорочном зачатии. 15-летняя Рейчел (Джулия Гарнер), дочка пастора в мормонской глуши, не слушается отца, а слушает рок. Но вот она понимает, что беременна, и по правилам мормонской коммуны ее должны выдать замуж. Старший брат помогает ей уехать в Лас-Вегас, чтобы разыскать певца (Рори Калкин), который, по мнению Рейчел, и является отцом ребенка. История премилая, похожа на наш фильм «Лунный папа». Дебютантка в режиссуре Ребекка Томас тоже выросла среди мормонов, так что знает, о чем рассказывает. В прокате с 26 июля.
Остров невезения
Автор фильмов «Дорога на Арлингтон» и «Человек-мотылек» Марк Пеллингтон снял новую драму «Я устал от тебя». На сей раз в объективе режиссера оказались трое школьных друзей, которые раз в году собираются на импровизированный мальчишник. Дни, проведенные ими на райском острове, кажутся настоящей сказкой: ведь Ричард, Джонатан, Рон и Тим только и делают, что развлекаются, веселятся, выпивают, болтают за жизнь. Однако сказка заканчивается самым трагическим образом — один из приятелей в самый разгар праздника жизни решает свести счеты с жизнью. Главные роли в этой картине исполнили Томас Джейн, Джереми Пивен, Роб Лоу и Кристиан Маккей. В прокате с 26 июля.
Спасутся не все / Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге
Спасутся не все
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге
Детские книжки редко оказываются в центре скандала — тем любопытнее, на мой взгляд, случай с романом Беате Терезы Ханики «Скажи, Красная Шапочка», вокруг которого в Интернете разгорелась нешуточная дискуссия. Застрельщиком выступила старший научный сотрудник Книжной палаты Мария Порядина, опубликовавшая на рекомендательном ресурсе Российской государственной детской библиотеки «Библиогид» рецензию с многозначительным названием «Помолчи, автор «Красной Шапочки». Ну а дальше пошло-поехало: издатели ответили на оскорбление (тоже весьма резко). А уже после к обсуждению подключились те, кто имеет отношение к детской литературе, — писатели, критики, родители...
Камнем преткновения стала тема романа — инцест и насилие в семье (главная героиня книги, тринадцатилетняя Мальвина, становится объектом сексуальных домогательств родного деда). Критиков раздосадовало то обстоятельство, что автор не дал юному читателю внятных рекомендаций, как же вести себя в подобной ситуации, куда бежать, у кого искать защиты. Да, конец у книжки счастливый: мерзкого старикашку разбивает паралич, Мальвина находит в себе силы поделиться бедой с подругой, а еще в нее влюбляется хороший мальчик. Но это скорее хеппи-энд из серии «бог из машины», а краеугольный вопрос — что же делать, если близкий человек лезет под юбку, а родители сами этого не замечают? — так и остается без ответа.
Нельзя сказать, чтобы претензии Марии Порядиной и тех, кто встал под ее знамена, были вовсе беспочвенны. Мы все проделали большой путь, и сегодня вопрос, допустимо ли говорить с детьми о страшном, мучительном или неприятном, в общем-то решен положительно. Другое дело, какой тон избрать и какой посыл в этот разговор вложить. А месседж нам бы, разумеется, хотелось видеть сугубо позитивный. У меня самой растут двое сыновей, и я, разумеется, вполне готова признать, что в жизни — в том числе и в детстве — они могут оказаться в критической ситуации. Но вот рефлексировать на тему, что они с этой ситуацией могут не справиться, что в мире, в конце-то концов, и правда существуют безвыходные ситуации, мне категорически не хочется.
Между тем именно эту сторону беды — ее безысходность, тотальность, неодолимость — и открывает юному читателю книга Беате Терезы Ханики. Мальвина оказывается лицом к лицу с проблемой, которая заведомо превосходит ее скромные силы, и спасти девочку может только чудо — которое, в сущности, и происходит в финале. Эта традиционная сказочная модель, наложенная на жесткую, вовсе не сказочную фактуру, видимо, и вызывает негодование критиков книги «Скажи, Красная Шапочка». Между тем чем история Мальвины хуже историй Золушки или Белоснежки? Все три девушки стали жертвами насилия в семье, и всех их так или иначе спасла счастливая случайность... Почему мы не ждем от Шарля Перро четких пошаговых инструкций, как именно Золушка должна была противостоять мачехиному террору, но требуем этого от Беате Терезы Ханики?..
Боюсь, что дело тут не в конкретной книге, не в детской литературе вообще и даже не в детях как таковых. Нам — в первую очередь нам самим, а не нашим детям — жизненно необходима вера в то, что из любой ситуации существует приемлемый выход, что из любого молока со временем взобьется масло. Мысль о том, что мы подготовили ребенка ко всем мыслимым неожиданностям, снабдив его алгоритмами правильных действий, позволяет хотя бы на время отрешиться от вечной родительской тревоги. Однако не стоит обольщаться: не все в мире будет хорошо, а если и будет, то не всегда это произойдет благодаря нашему опыту, решительности и четким действиям. Кто-то должен сказать эту неприятную правду детям, так почему бы не доверить эту обязанность Беате Терезе Ханике и ее книжке — к слову сказать, совершенно замечательно написанной, мудрой и простой?.. Думаю, немецкая писательница справилась со своей задачей.
Вещий Олег / Искусство и культура / Спецпроект
Вещий Олег
/ Искусство и культура / Спецпроект
Олег Целков — о национальных особенностях богемного пьянства, шпионаже на коста-риканскую разведку, портвейне для Анны Ахматовой, о дружбе с Высоцким и Евтушенко, о классном мужике Ролане Быкове, о крутых яйцах с бриллиантами, тайне рождения Морда, а также о том, как оценивать искусство в сантиметрах
«Олег Целков — самый выдающийся русский художник всего послевоенного периода», — сказал о нем нобелевский лауреат Иосиф Бродский. «Олег Целков — создатель удивительного коктейля ХХI века, — отозвался о коллеге Михаил Шемякин. — Это гремучая смесь из светотени Рембрандта, пышной плоти Рубенса, помноженная на русское безумие и мощь варварского духа!..» С этими оценками можно соглашаться или спорить. Без разницы — во всяком случае для самого Олега Николаевича Целкова. Ведь этот человек, по его собственному признанию, «случайно сорвал маску с человечества». А с такой амбицией идти по жизни весьма непросто… Впрочем, у самого Целкова по этому поводу да и по всем остальным комплексов нет. Так, по крайней мере, утверждает сам художник, в мастерской которого в Шампани побывал корреспондент «Итогов».
— Рождаются ли художниками или становятся, Олег Николаевич?
— Меня, человека неверующего, всегда кто-то вел свыше. Я всегда рисовал. Однажды, накануне получения первого моего паспорта, марал что-то советское в школьную стенгазету, а человек по имени Мишка Архипов взял и поведал мне, что в Москве есть школа, где учат на художника. Надо, оказывается, написать картину маслом и показать ее дядям, которые в эту расчудесную школу принимают. Так я и сделал. Выломал для подрамника несколько реек из дворового штакетника, натянул на них холст, который тайком от родителей вырезал из мешковины на дне родительского дивана — и явился в прямом смысле слова с улицы в знаменитую Третьяковку, в художественную школу. Удивительно, но меня приняли.
