Как труп, проследует она.
Во тьме, в конце концов, с изнанки
Она вплывёт в антимиры,
В причал глухой от перебранки
Уткнёт безмолвные дворы.
И всё случится не впервые,
Качнётся вспять, наоборот, —
И эти тучи грозовые,
И тающий к чему-то лёд.
И ты из прошлого навстречу
Перешагнёшь через ручей,
Я удивление замечу.
Испуг от пары мелочей.
Да, солнце здесь совсем чужое,
У неба очень странный цвет,
Но ведь лицо моё родное, —
В нём, правда, миллиарды лет.
РУСЬ
Позвоночник просторов — уральский хребет,
Еле держит приличной осанку.
У страны этой вечно симметрии нет,
Ну а все норовит — на гулянку.
Ей бы раз потерпеть, обойти стороной.
Не накладывать в спешке румяна —
Все равно ведь наутро очнется больной
После жадного самообмана.
И пойдет поискать сострадательных глаз,
А кругом улыбаются плохо.
До беспамятства что ли вчера набралась?
Нараспашку стоит, как эпоха.
ДОЧКА
Отец одноногий.
Его костыли,
Как будто упрямые руки,
Кололи бугристое тело земли,
Метались от скуки.
За ним пятилетняя, с бантиком, дочь
Опять до пивной, до стаканов...
И рядом стояла, и в жуткую ночь
Была самой верной охраной.
Валился он вдруг, задирая костыль.
С проклятыми палками в кучу.
Она ж целовала и слезы, и пыль,
К щеке прижимаясь колючей.
БУДИЛЬНИК
Будильник лопнул, как нарыв,
Набухший временем до края, —
Всю ночь минуты шли на взрыв,
Железной обувью ступая.
Их стук чеканный за спиной
В меня впечатывал тревогу,
Я силой выброшен взрывной
На ветер жизни — на дорогу.
Холодный звон скупая сталь
Давно испуганно отбила,
Но в ускользающую даль
Несет меня взрывная сила.
***
В холодном тамбуре, задумчив, кто-то курит,
Глубокая, огнями кружит ночь,
Он, видимо, родное караулит
И спать вповалку точно не охоч.
Звенят, испуганно очнувшись, переезды
За ними гулкая с размаху темнота, —
В однообразном выстуке железном
И память, как чужая ночь, пуста.
И это в ней по сторонам откосы,
Низины полные густой тревожной мглы, —
Оттуда необъятный круг выносит
Дремотные заборы и углы.
Тоской дорог дежурно пахнет тамбур
И в прошлое хоть прыгай на ходу,
Внизу в синюшных судорогах лампы
Он сам лежит в каком-то там году.
И слушает полночный этот поезд,
И времени не может одолеть, —
Чему-то вслед мечтательно расстроясь,
О чём-то глупо вздумавший жалеть.
СМЕРКАЛОСЬ
Клевала окурки ворона,
Не лень ей вразвалку ходить, —
Вот мнётся у ног моих скромно
Попросит сейчас закурить.
Я дам почему-то, не знаю,
С признательным кашлем она
Подсядет, затянется с краю
Ужасных историй полна.
Не первый, наверно, сбит с толку,
Я быстро пойму хохоток
И прочь соберусь втихомолку,
Скользну со скамейки и — вбок.
Но птица за мной неотвязно
Вприпрыжку, ложась на крыло, —
Дослушать я просто обязан
Там дальше совсем тяжело.
Навстречу упругие ветки,
Их цепкий намеренный хлёст
И с лёта размашистый меткий
Удар. Упаду во весь рост
В какие-то тёплые листья
Ещё раздражённо живой.
Со дна отвратительной мысли
Возню уловлю над собой.
В кровь липкую вымазав перья,
Ворона ухватит мой глаз.
Конечно, я буду не первый,
Кто к ней угораздит в рассказ.
Темнеет. Она улетела,
Я тоже поднялся, высок, —
А ну, разомну своё тело,
Пройду через этот лесок.
И правда, листвы странный шелест,
Её окровавленный вид,
Скамейки несчастный пришелец,
Я чувствовал, рядом лежит.
Я замер, но сердце стучало, —
В деревьях заранее ночь.
Пожалуй, такое начало
Мне вынести будет невмочь.
У тёмного крайнего дома
Догнал меня собственный крик,
Я в город вбежал незнакомый,
И тут же отнялся язык.
По улицам в чёрном не люди
Гуляли, успев до луны.
Ещё не очищены клювы
Под цвет тротуаров красны.
За пыльной обочиной вскоре
Я тупо на звёзды глядел,
А воздух над городом спорил.
От новых хозяев галдел.
ПЛАТФОРМА
Приснилась голая платформа.
Ее наклонно понесло.
Упав ничком,
Прильнув проворно,
Удерживаясь зло,
Я слышал дрожь металла снизу.
Колес неудержимый стук.
Словно по скользкому карнизу
На край влекло, бросало вдруг.
И ночь, смеясь, вертелась рядом,
Ждала безумного меня,
И удержаться было надо,
Движенье дерзкое храня.
Со щек моих срывало слезы,
Навстречу вспыхивал туман.
В пространство окрик паровозный
На всем ходу был нервно дан.
Шальные молнии сверкали,
И ослеплял высокий свет —
Мы поднимались по спирали
Туда,
где просто
ночи нет!
БЛИК
Глебу Кузьмину
Зачем нам знать исток, начало?
И числа страшные — к чему?
Нам лишь бы солнышко сияло
И разгоняло эту тьму.
Пусть громоздятся величины
И делят ночь между собой.
Мы — просто следствие причины,
Не все равно ли нам — какой?
Что звезды, схваченные дрожью
На зыбком зеркале воды...
Мы — отражения, возможно,
Неодолимой высоты.
Не потому ли грусть разрыва
Не покидающая нас, —
Когда на небо молчаливо
Мы смотрим в сокровенный час.
г.Анапа
Лев АННИНСКИЙ МИХАИЛ ИСАКОВСКИЙ: "БОЛОТО. ЛЕС. РЕЧНЫЕ КАМЫШИ. ДЕРЕВНЯ. ТРАКТОР. РАДИО. ДИНАМО." ИЗ ЦИКЛА “МЕДНЫЕ ТРУБЫ”
