этой крымской чудодейственной жизни — борьба, схватка, хаос, непрерывное сражение губернатора со множеством тёмных стихий. Российские банки, в том числе и Сбербанк, отказываются идти в Крым, боясь международных санкций, обрекают крымскую финансовую систему на деградацию. Крым избегают крупные российские корпорации, которые находят на Западе рынки сбыта и не рискуют появиться в Крыму, боясь злополучных санкций. Сюда, в Крым, не идут бизнесмены, не едут звёзды эстрады, культовые певцы и художники. Все они боятся быть отверженными Западом.
Слушая губернатора Сергея Аксёнова, вдруг ужасаешься тому, что в нашу русскую действительность забит чудовищный тромб прозападных политиков, банкиров, дельцов, представителей шоу-бизнеса и речистых журналистов, которые бойкотируют Крым, бойкотируют русские интересы. Тайно ждут тех времён, когда президент Путин обессилеет, и тогда они, сев на кремлёвский трон, возвратят Крым Украине, обеспечив себе безбедную жизнь на Западе.
Это чудовищное противоречие сегодняшней российской действительности, порой незаметное в нашем обыденном существовании среди громогласных, звучащих патриотично телевизионных шоу, здесь, на форуме в павильоне Крыма вдруг обнаруживает свою злокозненную силу, противодействующую глубинным потокам русской истории. Это кляп, закупоривший экономическую и культурную жизнь России. Это стальной костыль, вбитый в русский позвоночник.
Размышляя об этом, я отчётливо понял, почему бойкотируется фильм режиссёра Владимира Бортко о войне в Донбассе, который он хочет снимать по моему роману «Убийство городов». Почему Фонд кино, управляемый либералами, управляемый осторожным Владимиром Ильичом Толстым, ставит этому фильму препоны. Все они — против Крыма. Все они — против Донбасса. Все они страшатся грозной схватки идей, которые сотрясают сегодняшний мир.
Здесь, на Петербургском экономическом форуме, где присутствует золотой миллиард, чувствуешь эту мировую схватку. Иногда мне казалось, что этот форум — нашествие инопланетян. Он прогудит, проревёт, наполнит Петербург своими фантазиями, прогнозами, чудовищной и восхитительной тайной — а потом эти оранжевые кубы, как космический ковчег, оторвутся от земли и бесследно исчезнут. И откроется топкий берег, сырой туман, и бедный финский рыболов станет бросать в неведомые воды свой ветхий невод.
Уже который год я удостаиваюсь чести быть приглашённым на Валдайский форум. Высоколобые политологи, профессора мировых университетов, исторические концептуалисты, представители корпораций и технократы со всего белого света съехались в Сочи. По изумительной горной дороге вознеслись к сверкающим снежным вершинам и там, среди оранжевых осенних лесов, в великолепном отеле с утра до ночи философствовали, дискутировали, обсуждали насущную, пугающую всех проблему: куда движется этот сорвавшийся с основ мир. В какую слепую пропасть летит человечество, не способное управлять противоречиями между странами и народами, между прошлым и будущим, между человеком и природой, между авангардом и традицией.
Я любовался снегами Кавказа, которыми когда-то любовался Лермонтов, слушал знатоков политики, экономики и военного дела и сквозь их голоса внимал гулам грозного приближающегося к нам будущего.
Министр иностранных дел Сергей Лавров, рассказывая о международных отношениях, коснулся десятка вопиющих конфликтов. Корейский полуостров, где приближается вероятность ядерной войны между Северной Кореей и Штатами. Ближний Восток, где бушует война, и разгром ИГИЛ вовсе не сулит прекращения мирового терроризма, а лишь его расползание. На Украине продолжают грохотать установки залпового огня, гибнут люди в Донецке и Луганске. Минские соглашения напоминают призрак, летучий дым от разорвавшегося снаряда. Угрюмая лава НАТО наползает на границы России, наводняя своими контингентами прибалтийские страны и Польшу. Арктика, куда нацелены военные усилия многих стран, ведущих охоту за мировыми углеводородами. Запутанные ядерные отношения между Россией и Соединёнными Штатами, над которыми улетучивается контроль, что чревато безудержной ядерной гонкой. Ирано-американская ядерная сделка, что рушится на глазах, сулит острейший военный кризис в этом регионе. Южно-Китайское море, через которое проходят мировые коммуникации между Западом и Востоком, и нависшая над этими коммуникациями американская угроза.
Министр Лавров методично и чётко, с бесстрастностью электронно-вычислительной машины описал все эти конфликты, каждый из которых таит мировую войну, и отметил, что ни один из них не поддаётся управлению и регулированию.
Да и как можно регулировать эти конфликты, если все они являются результатом сместившегося с основ мира, результатом колоссальных лавинообразных изменений, охвативших все стороны человеческой жизни? Как можно регулировать лавину, регулировать революцию? Революцию нельзя регулировать, в ней можно только участвовать — участвовать правильно или дурно.
Россия, в отличие от многих стран мира, имеет колоссальный опыт участия в революциях. Весь двадцатый век был порождён русской революцией. Сегодня, в буре революционных перемен, Россия обладает колоссальными преимуществами страны, знающей природу и последствия революции. Это драгоценный исторический ресурс, ещё более драгоценный, чем ресурс углеводородов или цифровых технологий, ресурс, которым Россия не пользуется.
После 1991 года российская власть отринула весь красный период, поставила крест на всём революционном процессе, демонизировала само понятие революции, она боится использовать этот грандиозный исторический ресурс. Она боится признать, что революция является неизбежной составляющей мирового исторического времени, что она — способ, которым человечество проталкивается сквозь игольное ушко истории. Революция есть исторический закон, такой же неоспоримый, как всемирное тяготение. Забвение этого закона, неумение им пользоваться обрекают Россию на стратегическое отставание.
Тем отраднее было слышать выступление президента Путина, который, быть может, впервые за всю постсоветскую историю воздал должное тому, что случилось в России сто лет назад. Он согласился с тем, что революция явилась результатом вопиющей несправедливости, несовершенства предреволюционной России. Результатом беспомощности власти, не сумевшей откликнуться на чаяния народа и приступить к преобразованиям. Путин сказал, что свершившаяся русская революция, невзирая на огромные разрушения, достигла грандиозных результатов при строительстве российского общества и мира в целом. Русская революция 1917 года изменила мир и сделала его таким, каким мы его сегодня знаем.
Рассуждения президента Путина отличаются от недавно прозвучавших клерикальных заявлений, в которых революция по-прежнему трактуется как мировое зло, как форма сатанинского наваждения.
Это новое отношение к советскому периоду прозвучало и в выступлении вице-премьера Игоря Шувалова: неожиданно, вопреки либеральным утверждениям, он заявил, что частная собственность на средства производства не всегда являет свои преимущества перед собственностью государственной. Государственная собственность, заклеймённая в России, выдержала множество испытаний и сегодня демонстрирует значительно более эффективные результаты, чем экономика, основанная на частной собственности. Частную экономику сопровождают провалы, неэффективность, воровство. Государство Российское отказывается от тотальной приватизации, оставляя за государством эффективные сферы хозяйствования.
Шувалов рассказал о предстоящей реформе в Министерстве экономического развития, которое в ближайшее время переедет в одну из башен Москва-Сити. И в этом обновлённом министерстве образуется мощная плановая компонента, которая займётся долгожданным концептуальным проектированием. Ибо уже сегодня государство Российское достигло такой зрелости, что оказалось способным запустить два мощных
