позиции: «После нас хоть потоп!» Коричневые контейнеры хороши, но при условии, что туда не попадет г…, то есть, выражаясь бюрократически, инородный материал. Каждый клочок синтетического мусора, попавший в биоконтейнер, снова с трудом извлекут оттуда. Это сделает достойный всяческого сочувствия человек в респираторной маске, работающий где-то на конвейере. Так что будем вести себя учтиво — как можно меньше мусорить и разделять мусор как положено.
Свиньи смотрят нам в глаза
Без уважения к животным нельзя жить по-человечески.
Альфред Брем
Таиландский король так обожал своего карликового пуделя Фуфу, что возвел его в ранг маршала Королевских ВВС Таиланда. Фуфу умер в 2015 году в преклонном возрасте 17 лет, но до самой смерти располагал собственным дворцом и собственным персоналом. Сумма, выделенная на его содержание, проходила отдельной строкой в госбюджете страны. Американский посол Ральф Л. Бойс писал в одном из служебных докладов, позже опубликованном в Wikileaks: «Фуфу появлялся на официальных обедах в специально для него сшитом маршальском мундире и маленьких лаковых собачьих ботиночках. Во время обеда он непринужденно прыгал по королевскому столу, лакал вино из стаканов гостей и угощался их едой».
Раньше домашние животные вообще принадлежали только государям, они были статусными предметами владения, ими обменивались, их дарили в знак дружелюбия. Карл Великий получил в дар от одного из правителей Востока белого слона по имени Абул Аббас. Слон произвел сенсацию при дворе, но не был счастлив в Аахене. Фридрих II, сицилиец на троне немецких кайзеров, легендарный герой немцев, якобы ждущий в горах Кифхойзера подходящего часа, чтобы спасти нас, содержал впечатляющий личный зверинец с гепардами, обезьянами и экзотическими птицами. По преданию, звери сопровождали его в военных походах и внушали такой трепет, что некоторые завоевания были совершены мирным путем: при виде его зверей враги сдавались без боя.
Сегодня в Германии, согласно Википедии, живет примерно 34 миллиона домашних животных. По этому показателю мы занимаем второе место в Европе после России, население которой намного больше. Может быть, дискуссия о климате — подходящий повод, чтобы и здесь задуматься о разоружении.
Одна собака в Германии выделяет в среднем 2,5 тонны CO2 в год. Две тонны CO2 приходятся только на мясной корм. Другие домашние животные куда экономнее: морские свинки, хомячки и канарейки выделяют всего 0,1 тонны в год. У нас в доме долгое время жил пес, джек-рассел-терьер по кличке Беппо, настолько любвеобильный, что удостоился от друзей прозвища Похотливый Граф. Как говорится, о мертвых либо хорошо, либо ничего. Это относится и к собакам. Поэтому я не пророню о Беппо ни одного дурного слова, ведь все они непечатны, не дай бог, попадутся на глаза моим детям. Тем не менее после мирной кончины Беппо я несколько лет заводил только колокольчиковых животных. Если не знаете, что это такое, загуглите термин на Ecosia (поисковик экологически корректный, но его название упорно не поддается переводу). Колокольчиковые так малы, так непритязательны, что их вполне можно назвать прелестными; в их меню значатся только бактерии, так что они CO2-нейтральны.
Конечно, отказаться от собак легче, если вы вообще не любите собак. Самым знаменитым ненавистником собак был Гете, а самым остроумным — Тухольский [35], но этот левый радикал ненавидел не столько собак, сколько их владельцев. Его возмущало собачье послушание, слепая верность хозяину. «Нет, я вовсе не испытываю ненависти к собакам, — писал он в статье «Собака как существо верноподданное» (1922), — но терпеть не могу определенную породу людей, которые командуют собакой как бригадный генерал…» Это высказывание можно понять, если вспомнить контекст того времени, прусскую преданность государственной власти. В 1927 году, когда Тухольский опубликовал в «Вельтбюне» свой «Трактат о собаке, а также о шуме и шорохе», дело дошло до протестных нападений на редакцию и многочисленных отказов от подписки. Националистическая газета «Фёлькишер беобахтер» организовала настоящую травлю журналиста, Клаус Лоренцен сообщает об этом в книге, иллюстрированной Клаусом Энзикатом, которая оказалась чудесным памятником ненависти Тухольского к владельцам собак. «Я опубликовал сочинение, шуточный характер коего вовсе не собираюсь доказывать вам с пеной у рта, — писал Тухольский своему другу Георгу Грошу. — А в ответ посыпались такие письма, что мне стало не до смеха». В самом безобидном письме говорилось, что собаки имеют полное право облаивать журналиста.
«Человек заразил собаку крестьянским инстинктом собственности, — пишет в своем трактате Тухольский. — Пес превратился в безумного монокапиталиста. Он охраняет собственность, которой не может воспользоваться, ради собственности как таковой… Хозяева, которые запирают или сажают пса на цепь, заслуживают того, чтобы на цепь посадили их самих». Адскую кухню Тухольский представляет себе так: «Я варю что-то в котле под надзором директора прусского окружного суда. Ночью его сменяет капитан рейхсвера. Некто, сидя перед котлом, читает мне вслух старые газетные передовицы. Рядом стоит псарь, а в кухне томятся сорок два пса, они стоят, лежат, тявкают, рычат, лают и воют. Время от времени сюда заглядывает высокий гость с неба, чтобы с состраданием убедиться, что я все еще здесь, ибо это улучшает пищеварение небесного визитера. А собаки лают!..»
В литературе того времени кошкам живется намного лучше, чем собакам. Современник Тухольского Аксель Эггебрехт, классик 20-х годов, в своем знаменитом сборнике эссе и рассказов «Кошки» превозносит их как животных, которые всего лишь снизошли до общения с человеком, сохранив при этом независимость и свободу «как последнее божественное воплощение аморальности». С экологически политкорректной точки зрения кошки намного безобиднее собак, хотя бы потому, что они лучше приспособлены к городской жизни. Держать в городе собак, более крупных, чем такса (против такс не возражаю, иначе меня бы предали анафеме в Мюнхене), столь же абсурдно, как разъезжать в тракторе с прицепом по Швабингу в Мюнхене или Нейштадту в Гамбурге. Собаки должны жить в сельском доме, мокнуть под дождем, немного пахнуть псиной, лежать на старой подстилке у входа или в чулане, там, где хранятся старые резиновые сапоги и стоит шкаф с ружьями. Собак нельзя баловать. Избалованные, заласканные городские собаки — признак загнивающей культуры.
Одних млекопитающих мы окружаем заботой и лаской, тратим миллиарды на их корм, игрушки и аксессуары, а миллионы других, например свиней, наших настолько близких родственников, что мы должны бы здороваться с ними, называя по имени, отправляем на бойни. Вряд ли это делает честь нашей цивилизации. О том, как обращаются с животными в местах их массового содержания, то есть в промышленном сельском хозяйстве, можно прочесть
