На следующем заседании Пауэлл узнал, что список в 4 тысячи иракских целей уже составлен. Другие ходы, в том числе дипломатические, более не обсуждались. Военная машина была запущена, и, что особенно тревожило Пауэлла и Армитэджа, президент Буш не вникал в суть, редко заглядывал в глубь проблемы, редко задавал уточняющие вопросы, скользил по поверхности. Они пытались обратить на это внимание Райс, поскольку она в то время была секретарем Совета национальной безопасности и постоянно общалась с Бушем. Но эта талантливая женщина, кстати, специалист по СССР, сделала ставку на всемерное укрепление отношений с Бушем путем неукоснительного следования его воле, его приоритетам и решениям. Начиная с избирательной кампании 2000 года, она неотлучно сопутствует Бушу, находясь в полном его распоряжении, будь то заграничные визиты или пребывание в Кэмп-Дэвиде, или на семейном ранчо в Клоуфорде в Техасе.
В тех немногих случаях, когда Пауэллу удавалось остаться наедине с Бушем, он без дипломатических уловок разъяснял ему, чем опасна война в Ираке: прежде всего США увязнет там на многие годы. Затяжная война дестабилизирует обстановку в таких дружественных странах, как Саудовская Аравия, Египет и Иордания. Это чревато взлетом цен на нефть.
При следующей двухчасовой встрече в августе 2002 года Пауэлл напомнил Бушу, что “мы еще не захватили бен Ладена и муллу Омара”. Действительно, талибы окопались в горах, война в Афганистане не закончена, пламя джихада может перекинуться на 150-миллионный Пакистан, граничащий с миллиардной Индией. Президент, — вспоминал позже Пауэлл, — не возражал мне, но, пристально посмотрев мне в глаза, спросил:
“Что мне делать, что другое должен я предпринять?”.
Пауэлл заранее обдумал ответ: “Вы могли бы попытаться привлечь ООН к созданию коалиции, которая и будет заниматься иракской проблемой. ООН — это один из путей, и надо найти способ привлечь союзников, интернационализировать проблему”.
Буш, согласно записи этой беседы, возразил, что он очень хотел создать коалицию для войны в Афганистане: “Вы же помните, как поступили русские или французы?”.
Пауэлл год спустя говорил собеседникам, что он и в тот день сомневался, что Буш вполне понял значение и последствия объявления Ираку войны. Сторонники войны, особенно вице-президент Чейни, неустанно убеждали Буша в негодности ООН. Они склоняли Буша к стратегеме: “Коалиция — если возможно, в одиночку — если необходимо”.
Неожиданно для Пауэлла и его соратников пришла помощь от отставного адмирала Брента Скоукрофта. В августе 2002 года он был уже только частным консультантом. Однако он по-прежнему один из самых авторитетных и популярных в стране республиканцев. У Буша-отца не было более близкого и надежного сотрудника, чем этот адмирал. Выступая по телевидению, Скоукрофт без обиняков заявил, что над страной нависла угроза новой войны, войны в Ираке, хотя угроза исходит от Аль Каиды. Через 10 дней 15 августа в газете “Уолл-стрит джорнал” была опубликована его статья, озаглавленная “Не атакуйте Ирак”. Адмирал Скоукрофт никогда не был “голубем”, миротворцем, особенно в отношении Советского Союза. Но в случае с Ираком счел нужным указать американцам, что идет опасная подтасовка фактов. Он указывал, что Саддам, конечно, тиран, но нет никаких доказательств, что он причастен к теракту 11 сентября. И вообще Саддам мало склонен к террору. Более того, не надо забывать, что он выступает против исламистов, что ваххабит бен Ладен — личный враг баасиста (социалиста) Саддама. Единственное, что их объединяет, — это ненависть к США. “Международное сообщество, — писал адмирал, — ныне без всяких колебаний возражает против того, чтобы мы атаковали Ирак”. Он рекомендовал снова послать инспекторов ООН в Ирак для установления на месте, располагает ли Ирак оружием массового уничтожения или нет.
Эту статью Скоукрофт перед опубликованием послал Бушу-отцу и не получил никаких замечаний. Адмирал знал, что Буш-отец раз и навсегда принял решение не вмешиваться в решения сына-президента. Он считает, что это подорвало бы авторитет и популярность сына в народе.
Статья получила широкий отклик. Пауэлл позвонил Скоукрофту, поблагодарил его, заметив: “Вы дали мне новую возможность для маневра”. Позвонила ему и Райс. Она стала укорять Скоукрофта, будто бы статья создает впечатление, что Буш-отец разделяет его мнение. Чейни тоже встревожила статья адмирала. 16 августа “Нью-Йорк таймс” опубликовала статью “Высшие руководители республиканцев отказываются поддержать Буша в иракской стратегии”. Газета ссылалась на Скоукрофта и Киссинджера. Вскоре, однако, в прессе появилось опровержение: Киссинджер поддержал, хотя и с оговорками, “ястребов”. Перепалка продолжалась весь август 2002 года. 27 августа “Нью-Йорк таймс” опубликовала речь Чейни на слете ветеранов войны под названием: “Чейни считает, что иракская ядерная угроза оправдывает нападение”. Вот на этом слете Чейни и сказал то, что ему ныне вменяют в вину, а именно: “Если говорить прямо и просто, то нет никакого сомнения в том, что Саддам Хусейн располагает оружием массового уничтожения. Нет никакого сомнения, что он его накапливает, чтобы использовать против наших друзей, наших союзников и против нас самих”. Чейни отмел необходимость посылки инспекторов ООН в Ирак. Это выступление Чейни поразило Пауэлла. Кто, какие могущественные силы подвигли крайне осторожного Чейни на такие необдуманные высказывания? Ведь президент только несколько дней назад ясно заявил: “Я полагаю, что инспекторы по разоружению должны вернуться в Ирак”.
Однако пресса обрушилась на Пауэлла, обвиняя его, что он возражает самому вице-президенту, дескать, это же форменная нелояльность! Пауэлл насчитал в эти дни семь передовиц центральной прессы, которые предсказывали, что он должен будет подать в отставку. Что же это за газеты, кому они принадлежат? — удивлялся Пауэлл. — Как это я могу быть нелояльным, если я отстаиваю официальную позицию президента?
На другой день друг Чейни Кен Адельман, в прошлом помощник Рамсфельда, заявил на страницах “Уолл-стрит джорнал”, что Саддам много опаснее Аль Каиды, ибо за ним целая страна, армия, миллиарды нефтедолларов, а главное, у него работают десятки научных лабораторий, целые заводы, которые изготовляют оружие массового уничтожения. Публику запугали, заставили поддержать авантюру за тридевять земель. Год спустя Буш назовет это время “несчастным августом”: “Я помню конец того августа — это было начало военного марша”.
“Саддам Хусейн — ученик Иосифа Сталина”
Казалось бы, разлад и публичная перепалка между членами кабинета должны были бы насторожить Буша. Он, как видим, долго колебался. Зафиксированы десятки его утверждений, что он, де, не намерен воевать.
Даже тогда, когда в его распоряжении уже были различные варианты нападения на Ирак, он повторял конгрессменам и журналистам одну и ту же фразу: “Никакого плана войны против Ирака на моем рабочем столе нет”. На его столе, возможно, и не было, но генерал Фрэнкс разрабатывал под руководством Рамсфельда уже седьмой вариант. Как просто, оказывается, вводить в заблуждение народ: на моем столе плана войны нет, значит, война не предвидится. А с другой стороны, военная тайна по определению не предполагает гласности. Однако, вернувшись в сентябре из отпуска, Буш решил наконец хоть в какой-то мере информировать Конгресс об иракской проблеме. 2 сентября он созвал в Белом доме 18 влиятельных конгрессменов от обеих партий. “Поверьте мне, — эмоционально начал президент, — я не люблю утешать и обнимать вдов”. Но Саддам, этот мерзкий тип, он все более сотрудничает с Аль Каидой. Он измучил свой народ и ненавидит Израиль… И если мы прибегнем к силе, то это будет ужасный, молниеносный и хорошо подготовленный удар. Далее, вслед за Чейни, он сделал очень неосторожное утверждение: “Ясно, что Саддам располагает оружием массового уничтожения — сибирской язвой и VX. Ему нужен только плутоний… Через 6 месяцев у Ирака будет атомная бомба, если он достанет плутоний или обогащенный уран, что до сих пор было очень трудно сделать”. На этой же встрече Буш заявил, что, согласно данным британского правительства, иракский режим способен в течение 45 минут после приказа быть готовым к биологической и химической атаке. Эта ссылка привела англичан в замешательство. Директор ЦРУ Тенет своевременно сообщил англичанам, что считает их данные ненадежными. И все-таки Буш использовал эти непроверенные данные. Тенет знал, что Саддам не способен угрожать не только США, но даже ближайшим соседям. В своем окружении Тенет называл все это “ахинеей о 45 минутах”. Но ахинея пошла гулять по всему свету. ЦРУ, кстати, никогда не заявляло категорично, что Саддам имеет оружие массового уничтожения. Оно усиленно намекало, подталкивало атаку. Боб Грэхем, сенатор от Флориды и глава сенатской комиссии по разведке, один из 8 конгрессменов, допускаемых к некоторым секретным данным, всегда был уверен, что Саддаму нужно не менее 5 лет, чтобы заиметь ОМУ. Он неоднократно говорил об этом Чейни. Но того 5 лет, видимо, никак не устраивали.
