Конгрессмены и контрабандисты
Между тем далеко не все в Иране и в Соединенных Штатах испытывают эйфорию от подписанного в Женеве соглашения. Так, активно подогреваемые израильским лобби американские конгрессмены негодуют. По словам сенатора Линдси Грэма , сделка «далека от того, чем должна была бы закончиться история с иранской ядерной программой». Сенатор заявил, что целью любого соглашения с Ираном должно быть прекращение обогащения. В Конгрессе крайне недовольны тем, что Обама фактически обошел Капитолий при заключении этой сделки. Конгресс никак не мог на нее повлиять, во-первых, потому, что она была подписана во время идущих в США каникул, связанных с Днем благодарения, а во-вторых, потому, что снятие указанной в соглашении группы санкций не требовало одобрения высшего законодательного органа.
Реванш конгрессмены обещают взять сразу после каникул. «Неравноценный характер заключенного соглашения, вероятно, приведет к тому, что республиканцы объединятся с демократами и в декабре, с возобновлением работы Конгресса, примут дополнительные санкции против Ирана», — говорит сенатор-демократ Чак Шумер , который еще недавно считался верным проводником идей Обамы в Сенате. Введение новых санкций сорвет женевские переговоры, и именно поэтому сейчас администрация Обамы активно пытается убедить конгрессменов не предпринимать никаких действий как минимум полгода. Впереди же у президента более сложная задача: за это время перехватить у израильского премьера Беньямина Нетаньяху контроль над Капитолием и убедить конгрессменов принять итоговую пакетную сделку с Ираном (тут без одобрения Конгресса не обойтись). Не исключено, что, если итоговая сделка все же будет принята, ратифицировать ее придется уже следующему составу Конгресса — в администрации Обамы надеются, что авантюра республиканцев с шатдауном приведет к их поражению на выборах и потере контроля над нижней палатой парламента.
Недовольные американо-иранским сближением есть и в Иране. «Всех противников соглашения можно разделить на несколько групп, — поясняет Севак Саруханян. — Первая — это религиозный радикальный сегмент общества, для них Штаты — Большой Сатана, с которым нельзя договариваться. Это сравнительно небольшая часть общества, однако религиозные радикалы присутствуют в высших кругах духовенства. Вторая группа — это представители Министерства нефти. Иранская национальная нефтяная компания просто не заинтересована в приходе иностранных конкурентов. Ей важна не макроэкономическая стабильность в Иране, а доходы собственной бюрократии. Наконец, третья группа — это те, кто зарабатывает на санкциях, кто осуществляет валютные махинации, контролирует “серый” импорт и экспорт». В этой сфере крутятся огромные деньги, причем бенефициарами являются как генералы КСИР, контролирующие экспортно-импортные операции страны, так и чиновники средней руки, промышляющие контрабандой. «Взять ту же нефть, — продолжает Севак Саруханян. — Сегодня ведь ни ОПЕК, ни Международное энергетическое агентство не знают, сколько нефти экспортируется из Ирана. Известны только объемы, прописанные в договорах с китайцами, индийцами и другими официальными покупателями, однако уже два года в стране действует режим частного экспорта нефти. Любая компания может купить у государства определенный объем нефти и своими силами дальше ее куда-то вывозить. Ходят слухи, что иранская нефть оказывается в Сингапуре, Южной Корее и ряде других стран».
Новый Ближний Восток
Если Бараку Обаме и Хасану Роухани все же удастся преодолеть внутреннее сопротивление, а также попытки Саудовской Аравии и Израиля саботировать мирный процесс, то заключенная пакетная сделка безусловно изменит всю конфигурацию сил на Ближнем Востоке.
О полном списке изменений, понятно, можно будет говорить лишь после того, как будет согласован итоговый текст соглашения. Однако уже очевидно: с Ирана снимут все санкции, что вызовет серьезнейший экономический рост и превратит Исламскую Республику в одну из основных региональных держав, которая будет контролировать все пространство от Афганистана (в западной части у Ирана и сейчас неплохие позиции) до Ливана (где при помощи иранцев «Хезболла» разгромит суннитских боевиков на севере и возьмет под свой контроль всю страну).
Ирония ситуации в том, что в этом арабском регионе никаких арабских соперников у Ирана не будет. Традиционные «арабские сверхдержавы» уже не конкуренты: Египет находится в преддефолтном состоянии и на грани гражданской войны, а Сирия только-только из этой гражданской войны выходит. К тому же, учитывая объем иранской помощи во время войны, Башар Асад вряд ли будет готов играть роль сдерживателя Ирана. Единственным региональным конкурентом Ирана будет Турция, и арабам, по сути, придется выбирать, кого они ненавидят меньше — наследников османов или персов-шиитов. К тому же существует возможность, что Иран и Турция не будут соперниками и просто поделят регион на сферы влияния — уже сейчас турецкое руководство, ощущая новые реалии, пытается убедить иранцев позабыть взаимные обиды периода сирийской войны и возобновить сотрудничество. В частности, в борьбе против курдов, которые уже готовятся создавать второе после иракского Курдистана де-факто независимое курдское государство, на этот раз на территории Сирии. Следующие кандидаты на независимость — курдские территории Ирана и Турции.
Очевидно, что следствием всех ближневосточных изменений будет оттеснение на периферию региональной политики Израиля и Саудовской Аравии. При этом у первого еще есть шанс снова вырулить в мейнстрим. Для этого нужно лишь прекратить ставить палки в колеса Обаме и признать, что легитимизированный и развивающийся Иран не несет экзистенциональной угрозы Израилю и не намерен превращать его в «море огня» — в планы стремящегося к региональному лидерству Тегерана не входит получение ответного ядерного удара со стороны Израиля. Скорее уж иранцы станут невольными помощниками израильских спецслужб и займутся ликвидацией суннитских террористических группировок, угрожающих позициям иранцев в регионе. В отношении Израиля иранцы, скорее всего, под давлением США пойдут по пути Малайзии: не будут признавать государство Израиль, но и не станут вмешиваться в его дела (важность эксплуатации «палестинского дела» ослабнет, поскольку у Ирана появятся иные, более эффективные и долгосрочные, рычаги достижения регионального господства).
Ситуация Саудовской Аравии куда хуже. Легитимизация Ирана приведет к резкому падению значимости королевства в глазах США. Вряд ли Вашингтон будет слишком уж активно протестовать против попыток Ирана влиять на Саудовскую Аравию через его сателлитов в Йемене, а также поддерживать угнетаемое шиитское население восточных провинций королевства. Более того, ходят слухи, что некоторые круги в Соединенных Штатах не против даже развала королевства аль-Саудов (а это вполне возможно после смерти последнего сына Абдельазиза аль-Сауда и начала борьбы за трон между тысячами внуков первого короля). Понимая свою обреченность, саудовское руководство, в отличие от израильского, не ограничивается громкой риторикой и работой с американскими конгрессменами, а предпринимает реальные шаги для сдерживания региональной поступи Ирана. Среди таких шагов, в частности, стимулирование гражданской войны в Сирии и Ираке. В Саудовской Аравии считают, что, если воевать против иранских интересов на сирийской или иракской земле, в самое ближайшее время придется воевать на территории самого королевства. Еще одна линия — сколачивание антииракской оси из арабских стран (не случайно Саудовская Аравия готова профинансировать вооружение Египта продукцией российского ВПК). Аналитики, впрочем, опасаются, что если американцы полностью потеряют контроль над Саудовской Аравией, то руководство этой страны может предпринять и более серьезные действия. В частности, используя старые связи, приобрести одну-другую боеголовку у Пакистана. Саудовскую Аравию от развала это, конечно, не спасет, но жизнь иранцам и американцам в регионе серьезно осложнит.
Карта
Сфера интересов Ирана распространяется на весь Ближний Восток
Останется десять университетов
Сергей Сумленный
Формирование глобальной системы дистанционного получения высшего образования через интернет только началось, и потому до конца не ясно, насколько успешной окажется эта модель. Однако понятно, что если модель окажется жизнеспособной, то доминировать в ней будут американские университеты
