Многие ребята получают самые разные, в том числе и зарубежные премии. Я только успеваю писать им поздравительные открытки то в Лондон, то в Варшаву. По своему отцу-писателю я знаю, как важно общение для творческого человека.
Тревожит, что в своих работах молодые писатели боятся касаться темы состояния нашего общества. Ощущается некая такая неуверенность в оценках происходящего. Власть всё время меняется. И это сказывается на произведениях молодых. В основном идёт мелкотемье, если не считать войны в Чечне. Как раз эта тема получила очень сильное отражение в литературе как русской, так и чеченской. И та, и другая стороны по-своему увидели и описали те трагические события. Кстати, наши молодые писатели, которые сами воевали в Чечне, сильно критиковали роман Владимира Маканина «Асан».
Но есть, конечно, и несколько молодых писателей, которые не боятся поднимать злободневные проблемы. Ирина Мамаева глубоко проникла в жизнь современной деревни. Роман Сенчин написал роман «Елтышевы».
В последние годы мы всё больше внимания уделяем современной детской литературе, проводим специальные семинары в литературных музеях-заповедниках. В этом году состоится встреча в Карабихе, связанная с 190-летием Николая Некрасова.
Кроме того, пытаемся соединять детских писателей с аниматорами, которые жалуются на то, что они испытывают нехватку сценариев.
– Ваш фонд много уделяет внимания работе с молодыми писателями из республик Северного Кавказа. С чем это связано?
– Да, несколько лет назад я принял решение проводить отдельные семинары молодых северокавказских писателей. Это произошло после того, как наш фонд совместно с журналом «Дружба народов» провёл круглый стол в Железноводске, где собрались писатели региона. Мы тогда поняли, что там литературный процесс практически отсутствует. К тому же в некоторых республиках просто перестали писать на русском языке. В первую очередь в Чечне и Ингушетии. Сегодня произведения авторов из этих республик приходится переводить на русский язык, чтобы ознакомить с ними хотя бы жителей соседних республик. Меня очень беспокоило и то, что на Кавказе вообще не было слышно голосов интеллигенции. Там говорили политики, военные, но не писатели. В последние годы что-то стало меняться.
– Можно ли сказать, что молодые писатели из Чечни принципиально отличаются от своих коллег из других краёв России?
– Да, их проза более возмужавшая, что ли. Может быть, потому, что они прошли через войну.
– Нет ли у вас ощущения, что они отделяют или даже противопоставляют себя остальным россиянам?
– Они, может быть, хотели бы себя не отделять, но мы, наше общество, сами их отделяем. Однако они понимают, что та работа, которую ведёт наш фонд, помогает россиянам познакомиться с бытом и культурой их народов. На XIV национальной выставке-ярмарке «Книги России» мы организовали специальный стенд, посвящённый литературе северокавказских республик, провели много круглых столов, встреч. Всё это вызвало большой интерес посетителей.
Я видел, что ребята из республик были поражены таким вниманием к ним.
– Сергей Александрович, я был участником восьмого Форума молодых писателей, и у меня сложилось впечатление, что там культивируются в основном, скажем так, либеральные ценности. Не кажется ли вам, что молодые люди должны получать более объективную картину о сегодняшнем состоянии общественной мысли?
– Крен в либерализм, безусловно, есть. Хотя накануне очередного форума мы всегда собираемся с редакторами «толстых» литературных журналов, и я спрашиваю их мнения, кого пригласить. Большинство из тех, кого нам рекомендовали, мы звали. В прошлом году по просьбе журнала «Москва» на форуме побывал Владимир Личутин. И хотя не все дослушали его до конца, те, кто остался в зале, были очень довольны. Несколько раз я безуспешно звал Валентина Распутина.
Что касается взглядов наших экономических экспертов, то они выражают стратегию развития нашего государства последние двадцать лет.
Конечно, не очень хорошо вышло с фильмом «Россия 88», затрагивающим проблемы национализма в России. Но с другой стороны, он вывел нас на очень важный разговор о национальной политике, о том, что сегодня злободневно для многих. Кто-то стоит на позиции, что надо спасать русских, кто-то считает, что русских нельзя отделять от остальных народов. И я разделяю вторую точку зрения. Если мы начнём делить людей по политическим, религиозным и национальным признакам, мы никогда не добьёмся порядка в стране.
– Есть ли у вас планы, которые до сих пор не удалось реализовать?
– Мне кажется, мы недостаточно работаем в регионах. К сожалению, у многих глав наших субъектов Федерации нет понимания, что наша работа нужна им самим. А ведь важно, чтобы молодые писатели не срывались с мест, не переезжали в Москву, что повсеместно происходит. Это ведь противоестественно, если наша культура будет сосредоточена в одном месте.
Мы и прежде уделяли особое внимание провинциалам, издавали в основном их книги. Мне кажется, презентации этих книг надо проводить не только в Москве, но и там, где живут сами авторы. Это важно для самоощущения молодых талантов. Да и книги лучше расходятся именно там, на местах. Однако пока у меня банально не хватает денег на такие мероприятия. За последнее время всё очень сильно подорожало. Если первый форум я провёл за один миллион рублей, то теперь приходится платить в шесть раз больше. Впрочем, я не теряю надежды найти спонсоров на региональные проекты, которые, на мой взгляд, дадут новый импульс нашей работе.
Беседу вёл Алексей ПОЛУБОТА
Спрашивайте в книжных магазинах новую серию издательства «АСТ’Астрель» «Юрий Поляков представляет лучшую прозу из портфеля «Литературной газеты».
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Юрий ВАСИЛЬЕВ: «Владение залом – это почти что владение миром»
Панорама
Юрий ВАСИЛЬЕВ: «Владение залом – это почти что владение миром»
МОСКОВСКИЙ
ВЕСТНИК
Узнав о смерти своего любимого артиста, блистательного Жерара Филипа, Юра Васильев отправился из родного Новосибирска в Москву. Поступать в театральный. В тот год конкурс в Щукинское училище был 287 человек на место. Но он прорвался. С тех пор так он прорывается всю жизнь – вот уже тридцать пять лет.
– Юрий Борисович, что отличает вас нынешнего, признанного, любимого публикой актёра, от неофита, делавшего свои первые шаги по сцене такого театра?
– Меня сегодняшнего от меня тогдашнего отличает... время. Оно формирует актёра, что-то добавляя или, наоборот, отнимая у его личности. И не только по части собственно мастерства. Мне посчастливилось работать в Театре сатиры в эпоху его расцвета. Когда костры жгли по ночам, чтобы не замёрзнуть в очереди к кассе, которая откроется только утром. Когда у метро можно было встретить человека с табличкой «Куплю билет в Театр сатиры за любые деньги». В театре нашем тогда работали сплошь звёзды. Не в ширпотребном, а в подлинном значении этого слова. Потому и стремление занять своё место в этом блистательном созвездии было тогда для меня главным. Но есть и ещё одно принципиальное отличие. Я тогдашний ещё не прожил, не пережил всех тех потерь, которые за минувшие годы прошли по сердцу. Их было слишком много…
– Быть принятым в Сатиру многие сочли бы за счастье, но у каждой медали есть оборотная сторона. Наверняка были моменты, когда хотелось уйти из театра?
– Мне часто говорят, что я не в свой театр попал и в другом жизнь у меня сложилась бы совсем иначе. Да, наверное, иначе. «Пресс» Андрея Александровича Миронова был очень тяжёл. Он продолжал давить на меня спустя много лет после того, как его не стало. По правде говоря, я не так давно от него избавился. Даже Валентин Николаевич Плучек, не стесняясь, говорил, что я пришёл в театр «под Миронова».
– Сравнения были неизбежны?
– Конечно, ведь у нас было много общего, хотя близкими друзьями мы с ним не были. Наши отношения, скорее, можно назвать братскими. Мне многое в нём импонировало: невероятная работоспособность, стремление всё время поднимать заданную планку. Он верил, что со временем из меня что-то получится. Уже после его смерти мне сказали, что иногда он признавался: никого в театре не боюсь, а вот этого – опасаюсь; он, если захочет, всех перепоёт, перепляшет, переиграет. Я не хотел никаких сравнений, я всегда хотел быть Васильевым. Поэтому я отказался от всех ролей, которые мне могли достаться как бы «по наследству». Так что, хоть временами и накатывало на меня желание уйти из театра, я прошёл здесь такую школу, и жизненную и творческую, которую мало какой из театров может дать артисту.
