прекратил страхи, попытался успокоить малышку и выпустил наконец её из этого душного места. Но перед тем, как он позволил ей выбежать, сообщил:
– Только не говори маме и папе. Если скажешь – будет очень плохо. Нельзя рассказывать. Иначе я буду зол.
Эля ничего не поняла, но испугалась и кивнула головой. Мужчина улыбнулся, пригласил девочку выйти. Он быстро нашёл мать малышки, начал с ней разговор. Элина же медлила сзади, слушая диалог. Мало что ей удалось разобрать. Да и как-то того не хотелось. Желание было только рассказать кому-то о том, что случилось, но ведь нельзя. Эля смирила плач, вышла в поле зрения матери. Та заметила свою дочь, подозвала к себе. Её волосы, собранные самым утром в пучок, уже растрепались и пряди упали на плечи, когда женщина наклонила стан.
– Элинка, что случилось? Почему ты такая грустная? – озабоченно поинтересовалась мать.
Девочка молчала. Она видела позади выжигающий взгляд мужчины. Он внимательно слушал.
– Элина, что случилось? – повторилась она.
Дочь наотрез отказалась отвечать. Она только посмотрела по сторонам, заострив взгляд на торте. Мать это заметила, улыбнулась.
– Тортик хочешь?
Тут малышка слегка кивнула.
– Так чего же ты сразу не сказала! Сейчас отрежу тебе кусочек!
И женщина подбежала к столу. Там она ловко отделила часть от целого и вручила дочери. Дочь приняла еду, но без эмоций. Взгляд её карих глаз остался невыносимо тяжёлым. Медленно она села за стол. С опаской посмотрела на мужчину, который отчего-то ей улыбался и начала кушать. Торт оказался приторно сладким, таким, каким девочка любит. Она чуть завлеклась этим. Мать присела рядом. Болтала с гостем и посматривала на дочь. Что-то ей казалось странным. Элина выглядела напуганной, несчастной. Подумала мама, что девочка стесняется сказать при госте и решила дождаться его ухода. Сделала для этого беседу неинтересной, отвечала кратко. Сработало. Гость отстранился, хоть и совсем неохотно. Он болтал и болтал, не желая заканчивать. Мать в конце уже лично попросила уйти с кухни прочь, мол, будет занята серьёзным делом. Так она и осталась наедине с дочерью.
– Элинка, расскажи мне, что случилось? Ты совсем грустная.
Дочь окинула мать взглядом, но продолжила молчать, а мама её выжидала ответа. Давление не было выдержано и девочка всё же подала голос:
– Ничего, – и продолжила есть.
Мать вздохнула, посмотрела на часы: время перед полдником. Кивнула сама себе и сказала:
– Ладно, ничего так ничего. Съедай торт тогда и иди гулять с братом. Он на улице. Сказал, что хочет с тобой поиграть.
Элина приняла наставление, подчинилась ему. Доела и вышла гулять. Тот странный дядя был там. Он посмотрел на девочку, улыбнулся. Эля тем временем побежала играть, не понимая, хочет ли она того. Солнце поднялось над головой…
Честно, я очень воспитанная женщина. Меня всю жизнь учили быть прилежной, вежливой и достойно смотреться в глазах других людей. Зарабатывать на жизнь честным способом – это для меня такое правило, которое я знаю лучше примера «2+2». Я и не представляла в своей судьбе воровства и прочих мелких дел, ведь не этому меня учили! А убийства и нанесение телесных ран – это и вовсе дикость.
И именно из-за такого мировоззрения я попала в маленький продуктовый магазинчик. В нём я раб: отобрали у меня хозяева магазина паспорт, кошелёк и всё то, что необходимо людям для полноправной жизни. Заперли как собаку. Я теперь не смею из него выйти. Здесь работаю и здесь живу. Мне не дают зарплату, а дышу я в этом заведении уже год! Существую на просроченных продуктах, остатках продовольствия и на каких-то тряпках в каморке, которые заменяют мне кровать. Спина болит.
Я здесь работаю не одна. Ещё есть Андрей – парень 19 лет. Его только-только выпустили из детдома, как он, не успев попробовать жизнь на вкус, оказался со мною здесь. Его тоже по обману привели сюда. Мне сказали, что работа хорошая, денег быстро заработаю, на жизнь хватать будет и жаловаться не придётся. Ему то же самое наплели, только приврали, что давать денег больше будут, мол, детдомовский, жалко таких. Вот мы и повелись с ним, два идиота. Хотя всё начиналось хорошо. Работали нормально, хорошие отношения с хозяевами были и вот в один день я с ними ссориться начала, мол, зарплату задерживают и условия труда паршивые. Думала повлияю иль хоть выскажусь, а меня хозяева давай бить и всё – рабыня теперь!
А Андрея так и не знаю за что бесправным сделали. Его просто жалко. Всю жизнь ему не везёт.
В этом магазине существовать невозможно! Работать тяжело, да и хозяева бьют за любую мелочь, а то бывает и без повода ударить могут. У меня все пальцы переломаны и на шее куча шрамов. Позвоночник тоже болит. Бывает хозяйка схватит каких-то консервов и давай меня ими избивать! Больно, очень больно. На пределе своих сил я.
Думала убежать. Однако кто же мне в этом захолустье помогать будет! Я пыталась попросить помощи, некоторые даже становились готовыми помогать, но вот вечно не выходило. Как-то помог мне мужчина, но только лишь тем, что отвёз меня чуть дальше от магазина. В полицию ехать отказался. Я дойти сама планировала, но не успела: схватили вновь. Они ж мне потом так влепили, что стоять плохо получалось.
Вот потому я и поняла, что если убегать, то без помощи кого-то. На себя полагаться всегда безопаснее. Как точно это делать буду – не придумала, но как-то да получится. Страшно конечно. Так легко не сбежать – хозяева постоянно здесь и камер много. Но это неважно. Я просто не хочу здесь находиться.
Вечер сейчас. Покупателей мало ходит. Хозяева расслабились и сидят в каморке, чай пьют, болтают. Чувствую их контроль прямо на себе. Привыкла просто так. Жду когда посетители уйдут и я смогу выбежать. Планирую бежать. Заверну на дорогу и там может быть словлю машину! Теперь-то не дура, знаю как поступать надо.
Я выждала время. Долго пришлось.
Наконец покупателей нет. Ноги задрожали. Сейчас в магазине только хозяйка. Её муж недавно уехал домой, а она ждала закрытия. Тогда меня запихнет с Андреем в каморку и пойдёт.
Надо действовать! Я бросила прилавок и скорее пошла по направлению к выходу. И эта женщина тут же вышла ко мне.
– Куда собралась? – воскликнула она.
Я не стала отвечать и просто ускорилась, но эта женщина легко догнала меня. Ей проще двигаться, ведь в ноги её никто не
