Когда полковник Мальцев в конце лета 1944 г. представил заявки, он мог рассчитывать на далеко идущее понимание со стороны высокопоставленных командных инстанций Люфтваффе. Это касалось не только ответственного в данной сфере инспектора по иностранному персоналу люфтваффе «Ост» генерал-лейтенанта Ашенбреннера, бывшего военно-воздушного атташе в германском посольстве в Москве, который умело отстаивал заявки перед главным командованием люфтваффе. И другие высокопоставленные офицеры люфтваффе уже давно – причем по убеждению, а не только по конъюнктурным соображениям – выступали за военный союз с силами «новой России» на основе абсолютного равноправия. В этой связи следует назвать прежде всего начальника 8-го (военно-исторического) отдела Генерального штаба люфтваффе генерал-майора Герхудта фон Родена, который уже в качестве начальника штаба 1-го воздушного флота в письме к тогдашнему начальнику Генерального штаба ОКЛ генерал-полковнику Ешоннеку от 13 мая 1943 г. – хотя еще и безрезультатно – указал на «решающее значение» национального русского движения сопротивления [236]. Благодаря, в частности, поддержке широкомасштабного формирования русских военно-воздушных сил, выраженной Герхудтом фон Роденом в памятной записке начальнику Генерального штаба люфтваффе генералу авиации Коллеру от 5 октября 1944 г., заявки Мальцева нашли теперь быстрый и благожелательный отклик. Так, командование германских люфтваффе заявило о безоговорочной готовности предоставить находящийся под его опекой русский персонал – речь шла о добровольцах, а не о военнопленных, как утверждалось советской стороной, – в требуемом количестве, передать самолеты, оружие, автомашины и т. д., выделить подходящие аэродромы и во всех отношениях поддержать формирование ВВС РОА. Поначалу оно не могло выделить горючее, необходимое для обучения, тренировок и боевых вылетов. На трудности натолкнулась и передача оружия и оборудования для оснащения зенитных частей, по причине чего было предложено постепенно укомплектовать русским персоналом немецкие батареи в зоне действий, не отвлекая их от оборонительных задач, и затем подчинить их ВВС РОА. В качестве мест для формирования были установлены и 23 ноября 1944 г. предложены генерал-лейтенантом Ашенбреннером генерал-квартирмейстеру: аэродром Эгер [ныне Хеб, Чехия. – Прим. пер.] – для истребительной эскадрильи и прочих авиационных частей, за исключением эскадрильи связи, а также для роты связи ВВС, аэродром Карлсбад – для запасной эскадрильи, а также в качестве места сбора и проверки летного и летно-технического персонала, город Брюкс [ныне Мост, Чехия. – Прим. пер.] – для частей зенитной артиллерии [237].
После прояснения предварительных вопросов, «на основе Пражского манифеста от 14.11.44 г.» 19 декабря 1944 г. был издан приказ, подписанный «рейхсмаршалом Великогерманского рейха и главнокомандующим Люфтваффе» Герингом, о формировании «военно-воздушных сил РОА в рамках Русской освободительной армии» [238]. Помимо авиационных частей и зенитной артиллерии, они теперь должны были включать также парашютно-десантные части и части связи. В рамках авиационных частей в первую очередь предусматривалось формирование 1 истребительной эскадрильи с 15 истребителями Ме-109 G-10. Кроме того, согласно заявке следовало как можно быстрее создать:
1 штурмовую эскадрилью с 12 пикирующими бомбардировщиками Ju-87,
1 бомбардировочную эскадрилью с 5 средними бомбардировщиками Hе-111,
1 эскадрилью связи с 2 самолетами связи Fi-156 и 2 советскими трофейными самолетами У-2,
1 запасную эскадрилью с 2 бомбардировщиками Hе-111, 2 пикирующими бомбардировщиками Ju-87, 2 истребителями Bf-109, 2 тренировочными истребителями Ме-108, 3 тренировочными самолетами У-2.
Персонал запасной эскадрильи, которая практически являлась летной школой, должен был состоять из 6 экипажей бомбардировщиков, 12 экипажей штурмовиков и 12 экипажей истребителей. С другой стороны, для начала было санкционировано формирование лишь одного мобильного зенитного полка в составе штаба и моторизованного взвода связи, 2 тяжелых и 1 легкого дивизионов, который, однако, обладал повышенной огневой мощью. Каждый тяжелый зенитный дивизион состоял из штаба с моторизованным взводом связи, а также 4 батарей с 6 зенитными орудиями калибра 88 мм каждая, легкий дивизион – из штаба с моторизованным взводом связи, а также 1 батареи с 15 зенитными орудиями калибра 37 мм и 2 батарей с 15 зенитными орудиями калибра 20 мм каждая. Кроме того, предстояло дополнительно сформировать 1 парашютно-десантный батальон обычного состава: штаб с взводом связи, 3 парашютно-десантные роты, 1 парашютно-десантная пулеметная рота, имеющие в целом 15 легких пехотных орудий или средних минометов. Согласно приказу было также предусмотрено одновременное формирование 1 роты связи. Боевая сила ВВС РОА должна была составлять сначала около 4500 офицеров, унтер-офицеров и рядовых, но в действительности вскоре превысила эту штатную величину, т. к. и зенитный полк, и парашютно-десантный батальон комплектовались сверхштатно. Кроме того, имелся многочисленный русский персонал, находившийся для специальной подготовки в школах и других заведениях германских Люфтваффе [239], и было дополнительно сформировано еще несколько незапланированных подразделений – пропагандистские подразделения и 1 учебно-запасная рота связи.
Уже в приказе Геринга от 19 декабря 1944 г. было определено, что «руководство формированием должно находиться в руках РОА». Субординация была окончательно урегулирована после того, как Власов 28 января 1945 г. был назначен главнокомандующим Вооруженными силами народов России и одновременно было решено подчинить ему и ВВС РОА непосредственно и «во всех отношениях» [240]. Беседа Власова и Мальцева по приглашению рейхсмаршала в Каринхалле (Шорфхайде) 2 февраля 1945 г. [241] внесла желаемую ясность и протекала к полному удовлетворению русских собеседников, не в последнюю очередь потому, что Геринг дополнительно пообещал коренным образом изменить условия жизни так называемых «восточных рабочих». В соответствии с этим, по распоряжению главного командования люфтваффе от 4 марта 1945 г., подписанному начальником Генерального штаба люфтваффе генералом авиации Коллером, русские военно-воздушные силы были окончательно отделены от немецких в организационном отношении. Мальцев, еще в феврале по ходатайству Власова произведенный в генерал-майоры, получил теперь полномочия командующего ВВС РОА, по официальной терминологии – «командующий Военно-воздушными силами КОНР» или «начальник Военно-воздушных сил Вооруженных сил народов России (ВСНР)», и в этом качестве ему были подчинены авиационные части, зенитная артиллерия, парашютно-десантные части и подразделения связи ВВС РОА [242].
Своим личным адъютантом Мальцев назначил лейтенанта Плющова, начальником канцелярии – капитана Петрова. Штаб ВВС РОА, согласно утвержденному главнокомандующим 13 февраля 1945 г. боевому составу, складывался следующим образом [243]:
командующий – генерал-майор Мальцев,
начальник штаба – полковник Ванюшин,
адъютант штаба – капитан Башков,
офицер по особым поручениям – майор Климович.
Оперативный отдел
начальник отдела – майор Меттль.
Отдел безопасности
начальник отдела – майор Тухольников.
Отдел кадров
начальник отдела – капитан Науменко.
Отдел пропаганды
начальник отдела – майор Альбов,
редактор газеты «Наши крылья» – Усов,
военный корреспондент – лейтенант Жюно.
Юридический отдел
начальник отдела – капитан Крыжановский.
Интендантская служба
начальник – лейтенант Голеевский.
Санитарная служба
начальник – подполковник д-р Левицкий,
капитан д-р Добасевич,
капитан д-р Мандрусов.
Взвод охраны
командир взвода – старший лейтенант Васюхно.
Кроме того, при штабе находился генерал-майор царской армии Попов с группой эвакуированных из Югославии кадетов младших классов «1-го Русского кадетского корпуса имени Великого князя Константина Константиновича», из которых старший лейтенант Фатьянов сформировал взвод по особым поручениям.
Заполнение командных должностей в ВВС РОА осуществлялось генерал-майором Мальцевым лишь по деловым соображениям, при этом он не проводил различий между бывшими советскими офицерами и офицерами царской армии или Добровольческой армии времен Гражданской войны, которые все в большом количестве предложили свои услуги. Необходимость сделать штаб работоспособным как можно быстрее привела к заполнению большинства его вакансий старыми эмигрантами, тогда как в войсковых частях лишь меньшинство офицеров происходило из этих кругов. Среди зарубежных русских особенно выделялась группа бывших царских офицеров, которые в межвоенный период служили в ВВС королевской армии Югославии, а позднее – в Русском охранном корпусе: полковники Байдак и Антонов, подполковник Васильев, майор Шебалин, командир авиаполка югославской армии, а также ряд младших офицеров – старшие лейтенанты Филатьев, Гришков, Лягин, Потоцкий и др. [244] Майор Альбов был корреспондентом лондонской газеты «Дейли мейл» и американского агентства «Ассошиэйтед пресс» в Белграде. Майор Тарновский жил в Чехословакии. Однако наряду со старыми эмигрантами важные посты в штабе занимали и бывшие советские офицеры – помимо начальника штаба полковника Ванюшина, начальник оперативного отдела майор Меттль, начальник отдела безопасности майор Тухольников и др. Большинство бывших военнослужащих советских ВВС уже давно присоединились к Освободительному движению. Когда Власов 4 февраля 1945 г. в первый раз посетил с инспекцией создаваемые авиационные части, он наградил целый ряд этих людей орденами и медалями [245]. К награжденным за их прошлые заслуги принадлежали: майоры: Бычков, Ильюхин, Меттль, капитаны: Антилевский, Артемьев, Арзамасцев, Науменко, Соколов, старшие лейтенанты: Кузнецов, Песиголовец, Шиян, лейтенанты: Алексеев, Григорьев, Ярославец, Ляхов, Лушпаев, Пискунов, Сашин, Щербина, Сердюк, Школьный, Скобченко, Соколов, Строкун, Воронин. Кроме того, существовала заметная группа молодых офицеров-летчиков, которые еще недавно сражались на советской стороне против немцев и лишь несколько месяцев назад встали под «знамя Комитета освобождения народов России», среди них – капитаны: Иванов, Микишев, старший лейтенант Стежар, лейтенанты: Бачурин, Беликин, Чебыкин, Хамитов, Кургин, Грилёв, Юла, Новосельцев, Петров, Попонин, Рвачёв, Зининых, Табуля и др. О несломленной морали именно этой группы свидетельствует «Открытое письмо», которое 12 из них направили 11 марта 1945 г. через газету «Наши крылья» генерал-лейтенанту Власову и генерал-майору Мальцеву [246]: «Перед лицом свободолюбивых русских людей и всего мира мы открыто заявляем: мы, нижеподписавшиеся русские летчики, вступаем в ряды Русской освободительной армии и торжественно клянемся отдать все свои силы, а если понадобится – и жизнь, освобождению нашей Родины от большевизма. Мы ждем лишь приказа, чтобы взять в руки штурвалы самолетов и направить свои машины в бой за светлое будущее нашей любимой Родины».
