тысячном...спьяну
Откопают меня чудака.
Скажут:
"Это ещё что за диво!?!
Кто такой?
Для чего здесь лежал?"
Им отвечу,
стряхнувши сонливость:
"Я давно от людей убежал...
В нашем веке они были злые...
Добрых мало...
Сплошное зверьё.
Век двадцатый...
Людишки былые:
Проститутки, убийцы,ворьё,
Спекулянты, рвачи и хапуги,
Мародёры, тупицы, ханжи...
Век двадцатый
дрожал от натуги,
В сердце века торчали ножи.
Кровь из ран
вырывалась на волю,
Воля века застыла в крови...
Люди были собою довольны.
Только я себя вечно травил.
И не выдержал как-то... и в яме
Схоронил себя,
врывшись в снега...
И теперь я стою перед вами
На ещё не окрепших ногах
Ну, а вы меня помните, люди?!
Я поэтом, художником был...
А теперь среди вас кем я буду?
Свое прошлое я не забыл
Может быть,
покажусь вам ничтожным
(Ишь, вы все на подбор крепыши)
И пустым, и нелепым, возможно,
Не поймёте моей вы души.
Слишком много в ней
шрамов и ссадин,
Слишком много царапин, заноз,
Потому что я не был всеяден
В страшном веке
убийственных гроз".
***
Соль сна на ладони...
В дождь – град.
Рад был бы
Швырнуть
горсть горошин сих в ад...
Огорошен –
Это нектар из амфор аркадийских?
Или яд?
А вдруг это суть счастья – соль?!
Моль жизни суетной выедающая?
Изволь, испробуй на деле её мощь.
Выдерет? Сможет ли?
Дрянь выдрать из людьёвых рощ?
Или просто пустая забавишка
Над и под.
А я в центре,
День в год вколачивающий
почём зря,
Горя от жажды истин,
Зажатых в кулаках богов
несуществующих...
Что ль я атеист... ист?
Тем хуже мне,
Нам, а не им.
Их нет? Бред?!
Слава разумникам!
Везде им – рая тишь.
На мышь есть кот.
Порядок. Сутки – ночь и день.
Тень можно вычеркнуть.
Тень есть тень.
Где в ней материя?
Щупайте – материи нет.
Мать где у тени?
Свет? Или отец?
Нет ни отца, ни матери – сирота.
Та, которую топчем
Подошвами мысли трём.
Мрём прежде в себе сами.
Для прочих, для всех – потом.
***
Стало меньше
дерзости,
Стало больше трезвости
Был я необузданным,
Плохо жизнью взнузданным.
Стал теперь пришпоренней,
Стал теперь пришоренней,
Стал теперь продуманней,
Стал теперь придуманней.
Стал теперь взыскательней, Стал самокопательней,
Стал я многомысленней,
Стал я трезвомысленней.
Стало меньше дерзости,
Стало больше трезвости.
Только мне нерадостно
От разумной трезвости,
Только жаль мне сладостной Полоумной дерзости.
ТЩЕТНОЕ
(ассоциация)
Древо рубят дробя в щепки
Льщу надеждой себя тщетно
Тысяч тысячи тщет – тучи
Груз не свой и ничей вьючу
Все попытки тащить тщетны
Не скули не пищи – слепни
Я не мёртв и не жив – мощи
Сны надежды моей тощи
Не смыкающий вежд где ты? Паутинки надежд – тщета
В паутину тщеты впутан
Тянут лапы кусты смуты
Ощетинилась тща злобно
Утешенья ища в Лобном
Ждут приказ палачи молча
Дни остынут в ночи волчьей
Юрий Иванов ПАМЯТИ БОЛЬШОГО ХУДОЖНИКА
Прошёл год, но до сих пор не могу поверить в то, что уже нет Валеры Чумакова.
Он ушёл из жизни 29 июня 2006 года. Его творчество, к сожалению, малоизвестно, потому как он был неприемлем для власть предержащих.
Но все, кто побывал в Твери в музее Салтыкова-Щедрина, не оставались равнодушны перед его яростно-мощными панно на темы произведений этого писателя.Они никак не иллюстрации, а скорее вихри образов, навеянные его любимым писателем. Эти панно останутся навсегда памятником творчеству этого замечательного мастера.
Он был рисовальщиком от Бога. Рисовал быстро, легко и остро, будто кто-то свыше руководил его рукой. Впридачу неистощимая фантазия.
Кроме упомянутых музейных панно в истории русского искусства наверняка останутся его серии литографий. Это сатирические “Лозунги” и одухотворённые “Русские меценаты”. И светлая, изящная акварельная серия, посвящённая Пушкину, а также ряд совершенно оригинальных живописных работ.
Валерий Егорович Чумаков был талантливым, неравнодушным, честным и многогранным русским художником.
Уго Чавес – опять повторяю.
Уго Чавес – опять говорю...
Словно душу свою проверяю,
Словно новой надеждой горю.
Трубный гул из глубин океана
И внезапный тропический гром,
Словно некая клятва титана,
Зашифрована в имени том.
И с надменным бесправием споря,
Разорвав вековое кольцо,
Возмутилось Карибское море
И плеснуло Флориде в лицо.
Это давний завет Боливара,
Это нового времени бег.
Это смертный дневник Чегевары
Пролистал отлетающий век.
Уго Чавес! Как клич и как вызов.
Уго Чавес! И факел и флаг.
В этом имени – дали и выси,
Нежный зов и железный кулак.
Не напрасно столетья хотели,
Чтоб скрестились святые пути:
Непреложная воля Фиделя
И великая сила Марти.
Позови на триумф и на битву,
Силой слова украв бытие.
Уго Чавес! Твержу как молитву
За победное имя твоё.
Людмила ЩИПАХИНА
***
"И сердце вновь горит и любит..."
А.Пушкин
На холмы Грузии упала Буша тень,
Раздали дармовое пиво.
Саакашвили, как олень,
Бодает русский бок игриво.
У Миши кровь в шашлычный сок
Переродилась. И в застольи
Он поднимает пьяный рог
Не в нашу честь... и на здоровье!
Хоть это и не спор славян:
А лишь кавказское занудство. Недальновидность третьих стран
Не привела Тбилиси в чувство.
Терпела до поры Москва
Не только байки о Колхиде...
О дружбе кончились слова
В Москве, Отечестве и МИДе.
И вот указом на Кавказ
Сослали вина и боржоми.
Нам и кого зовут – Авас,
Такой режим не нужен в доме.
Мы меж собой не враждовали.
Стяг водрузили на рейхстаг.
