«Чудаки» Максима Горького в Театре Маяковского
Премьерой спектакля «Чудаки» на Малой сцене Юрий Иоффе отметил свой юбилей. 33 года из 65 он служит в «Маяковке». И этот театральный глагол «служит» к нему относится безоговорочно, как мало к кому из режиссеров. Особенно если вспомнить, что служить ему досталось рядом с Андреем Александровичем Гончаровым, о характере которого сказать сложный — ничего не сказать. Осенью в день 90-летия театра показали спектакль-капустник «Девятьподесять», посвященный этапам большого пути. Так вот, на мой вкус, лучшим эпизодом, самым точным и бесконечно нежным, стала сценка, героем которой был Иоффе. Что это, как не признание коллег. Оставаясь в тени Мастера, вниманием критики он был обойден, хотя я по сей день хорошо помню поставленную в филиале пьесу Островского «На бойком месте», которую и теперь, спустя пять лет, можно посмотреть на Малой сцене. Трактовка вовсе не устарела. Думаю, «Чудаки» вызовут более пристальное внимание, хотя бы потому, что повышенный интерес вызывает стратегия Театра Маяковского, который возглавил Карбаускис. С этой точки зрения спектакль вполне вписывается в план, как я его понимаю, медленного строительства неоакадемического театра.
Эта пьеса Максима Горького не относится к хитам классика, и современный зритель, купивший билеты по цене от 400 до 800 рублей, не отягощен воспоминаниями о ролях великих предшественников. Впрочем, думаю, не отягощен даже знанием содержания — фильма не было. Так что свежесть восприятия обеспечена, а зрительский интерес будет поддержан адюльтерным сюжетом. Хотя и содержание этой комедии вполне себе современно. Один из популярнейших театральных блогеров Арлекин очень точно назвал ее персонажей «чудачники», отсылая ко всем известной пьесе «Дачники». И хотя «Чудаки» написаны позже, уже после революции 1905 года, многие мотивы перекликаются. Пьеса менее социально заострена, зато куда как более иронична по отношению к интеллигенции. Здесь даже главный герой писатель Мастаков (Евгений Парамонов) очевидная самопародия автора. Не случайно свое знаменитое определение интеллигенции, которая вовсе «не мозг нации», вождь революции дал именно в письме пролетарскому писателю, почувствовав его единомышленником и в этом отношении.
В спектакле к ней, интеллигенции, отнеслись соответственно. Хотя рассматривают снисходительно, поместив во вполне чеховский пейзаж акварельной дачи, где свет пробивается сквозь щели в дощатом заборе (художник Анастасия Глебова). С усмешкой, но без сатирического оскала. В этой отчасти примирительной интонации и есть ощущение хождения по замкнутому кругу: извечные рассуждения за чашкой чая о том, как просветить народ, указав ему путь к светлому будущему. Говорят, говорят, говорят... А сами при этом не очень гигиеничны в личной жизни и откровенно тяготятся необходимостью ухаживать за умирающим от чахотки молодым революционером Васей (Роман Фомин) и сострадать, брезгливо выслушивая его декламацию «Буревестника».
Но куда эмоциональнее прозвучал другой мотив пьесы. Кто-то из женщин бросил вначале слово «мужчинки», весьма точно характеризующее здешних дачников, рифмуясь с их социальным статусом — прослойка. Не знаю, говорили ли во времена Горького «чудаки на букву «м», но, кажется, в спектакле именно такого рода типажи представлены разнообразно, правда, жирновато и оттого однопланово. Дамы вышли тоньше. Упоительнее и в своем фальшивом любовном лицедействе (поединок жены Мастакова — Наталья Филиппова и его любовницы — Дарья Повереннова), и в своей фальшивой жертвенной истовости (невеста Васи — Наталья Палагушкина и ее мать — Людмила Иванилова).
А вот финал спектакля не задался. Так случается с пересмешниками. Словно испугавшись легковесности и отсутствия моралите, что и радовало, режиссер вдруг сгустил мрак в самом прямом смысле и вывел всех героев из всех щелей со свечками в руках. По ком они горят?
Космос как искусство / Искусство и культура / Художественный дневник / Выставка
Космос как искусство
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Выставка
В Московском планетарии открылась выставка «Небосклон»
Сначала здесь все поражает цветом: идешь по синему коридору и попадаешь в монохромное арт-пространство — черный пол, белые стены. На стенах же — объекты, напоминающие то об учебнике физики, то об уроках мировой художественной культуры. Московский планетарий и Крокин-галерея рассказывают о соприкосновении земного и небесного в своем новом мультимедийном проекте «Небосклон».
В экспозиции работы более двадцати российских и зарубежных авторов: от малопонятных металлических конструкций и крупноформатной графики до завораживающего видеоарта и современной фотографии. Одни художники склонны поэтизировать небесные сферы, вторые, наоборот, препарируют Вселенную и объясняют, как действуют ее законы. На выставке слово предоставили и тем и другим.
Скульптор Кирилл Александров создал здесь кинетические объекты: вращающиеся механизмы и их отражения в зеркалах создают несколько головокружительный эффект, и, видимо, в этот момент гравитация, по мысли автора, должна перестать действовать. Формальные эксперименты продолжает видеоарт Платона Инфантэ: куб и сфера перемещаются в замкнутом пространстве, исчезают куда-то, распадаются на тысячу частей и вновь соединяются — так художник рассказывает историю образования Земли. А о том, как космос вторгается в земную жизнь, говорит в своих крупноформатных работах график Константин Батынков. Черно-белые коридоры Вселенной, взрывающиеся галактики, а падение астероида на одном из этих холстов неизбежно напомнит о странном объекте в небе Челябинска.
Архитектор Юрий Аввакумов словно в продолжение сибирской темы представляет серию фоторабот «Игарка. Звездное небо». Игарка — река и город в Красноярском крае, сфотографированные с вертолета. На снимках — бескрайние пространства российской глубинки. Река, покосившиеся дома, четыре стороны света и четыре состояния: природа, соприкосновение с ней цивилизации, наступление и разрушение. Над всем этим — тонкая мерцающая сеть: астрономическую карту, планеты и созвездия в пустом дневном небе выложил художник из стразов Swarovski.
Там, среди миров, обитают герои Аркадия Насонова — внука автора незабвенного «Белого солнца пустыни», режиссера Владимира Мотыля. Художник-концептуалист отдал на выставку свой видеоарт «Лица из открытого космоса» — это прямая реализация метафоры о знаменитостях-звездах. На экране среди космических частиц появляются планеты — каждая со своим лицом: Василий Шукшин, Анатолий Папанов, Леонид Быков, Надежда Румянцева и другие актеры, режиссеры, писатели, те, кого принято называть звездами. Это, пожалуй, та часть экспозиции, что воздействует не умозрительно, а эмоционально: знакомые лица и кинокадры в мерцании светил можно находить бесконечно, и, как правило, это узнавание связано с чувством утраты.
Про обретение же рассказывает «Арктический дневник» Леонида Тишкова, который входит в его проект «Частная луна». Художник необычным способом говорит о личном человеческом космосе, об исполненном детском желании — дотянуться рукой до луны. В серии фото- и видеоработ автора — большой полумесяц, сфотографированный на фоне безлюдных северных пейзажей. К берегам Арктики Леонид Тишков отправился с международной экспедицией, а вообще им с луной и до этого пришлось немало поездить. На крышах, в бункерах, на причалах, в лодках, в Париже, на острове Тайвань — в десятках уголков мира побывали они, и куда отправятся в следующий раз — неизвестно. А сейчас луна здесь, на экспозиции, аккуратно лежит на старой железной кровати, оказывается запертой в комнате.
Современные художники обращались к небесным образам не раз, и этому легко найти объяснение. Космос — нечто совершенно иррациональное, начавшееся с Большого взрыва, стремящееся к хаосу. Оттого-то в актуальном искусстве, в особенности в нашей стране, так много размышлений на эту тему. Несколько лет назад в Европе побывала выставка «Русский космос» под кураторством Ольги Свибловой — драматургия экспозиции, правда, была несколько иной, она рассказывала скорее об ироническом переосмыслении традиций русского космизма и истории советской космонавтики.
В «Небосклоне» же иронии меньше, зато больше любопытства и тоски по неизведанному. Одна из завершающих конструкций выставки — «Взлетная полоса» Татьяны Баданиной: аппарат с кнопками, будто из старых книжек о конструкторских бюро, а на экране — видео, каждый из кадров которого рассказывает о попытке человека взлететь. Тут и прыжки с моста, и привязывание к спине фанерных крыльев, и бег с пригорка с целью заставить параплан подняться в небо. Эта работа становится смысловым итогом экспозиции: она не столько о противостоянии космического и земного, сколько о том, что люди изобрели ракеты, самолеты и воздушные шары, но истинного чувства полета все равно не испытали. И вероятно, это то, чего им так и не достичь. Поэтому личную луну приходится возить с собой на корабле, созвездия рисовать драгоценными камнями, а до радуги дотрагиваться, только когда она придумана и помещена под колпак. А космос? Он все такой же притягательный. Как искусство. Убедиться в этом можно до 22 апреля, к тому же цена билетов в отличие от других экскурсий планетария невысока —150—250 рублей.
