"И когда за богатством твоим из далеких нацелятся стран заградись буреломом глухим! Напусти над низиной туман. Ухни филином! Леших буди пень-колоду под ноги кидать! В ненасытную топь заведи, обвали перепревшую гать! То-то любо мне будет взглянуть, как непрочный провалится лед, как болотная меря и чудь стаю стрел на пришельца пошлет. Ибо та подступила черта, где законов уже не пиши, и заступится лишь простота за величие русской души."
Но как ни тяжела ноша тайного знания о будущем истории (ведь она тревожила даже Пушкина: "Не дай мне Бог сойти с ума"), Сырнева, подобно классическому русскому учителю, пишет вместе со своим оставленным народом "Прописи", определяя в них место заглавных букв.
Подобно сельскому лекарю, умеющему все — вплоть до повивальных хлопот, она врачует раны своих соотечественников. "Ибо та подступила черта…"
[guestbook _new_gstb]
1
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 38 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
39
[email protected] 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Светлана Сырнева “НЕТ НИ АДА И НИ РАЯ...”
***
Детство грубого помола,
камыши, туман и реки,
сад, а в нем — родная школа,
вы остались в прошлом веке.
Счастье, вкус тоски сердечной,
платье легче водных лилий —
все исчезли вы навечно:
вы в прошедшем веке были.
То, на чем душа держалась,
из чего лепила соты —
в прошлом веке все осталось
без присмотра и заботы.
Кто там сжалится над вами,
кто на вас не будет злиться,
кто придет и в Божьем храме
будет там за вас молиться?
Ты своей судьбой не правил,
не берег себя вовеки.
Беззащитное оставил
за горою, в старом веке.
Вспомни, там мы рядом были,
значит, нас хулить, не славить.
На твоей простой могиле
ты велел креста не ставить.
Нет ни ада и ни рая,
ни копейки и ни цента
И тебе, земля сырая
Не пришлася равноценно.
Но сиял в мильон накала
новый век, алмазный лапоть.
Где тут плакать, я не знала,
да и ты просил не плакать.
***
Человек тридцати пяти лет,
проживавший похмельно и бедно,
потерялся в райцентре поэт —
просто сгинул бесследно.
А друзья его, сжав кулаки,
все шумели, доносы кропали:
дескать, парня убили враги,
а потом закопали.
Перерыты все свалки подряд,
перекопан пустырь у вокзала.
А жена собирала отряд
и в леса посылала.
Пить за здравие? За упокой?
Мужики не находят покоя:
Эх, талантище был, да какой,
он еще б написал не такое!
На поэтов во все времена
не веревка, так пуля готова.
Зазевался — придушит жена,
как Николу Рубцова.
Может, снятся им вещие сны,
может, ангел встает у порога:
"Ты поэт? Убегай от жены,
убегай, ради Бога!"
Так у нас глубоки небеса
и бездонные реки такие,
а вокруг — все леса и леса,
вологодские, костромские.
И земля не закружится вспять,
и где надо, лучи просочатся.
Можно долго бежать и бежать,
задыхаясь от счастья.
Посреди необъятной земли
вне известности и без печали
сбросить имя, чтоб век не нашли,
и пожить еще дали!
Он бежал, никого не спросив,
мир о нем никогда не услышит,
он исчез, и поэтому — жив,
и еще не такое напишет.
***
Знойное небо да тишь в ивняке,
ни ветерка бесприютному горю.
И василек поплывет по реке
к дальнему морю, холодному морю.
Нет ничего у меня впереди
после нежданного выстрела в спину.
А василек все плывет. Погляди,
как он беспечно ушел на стремнину!
Плавно и мощно струится река,
к жизни и смерти моей равнодушна.
Только и есть, что судьбу василька
оберегает теченье послушно.
Не остановишь движение вод,
вспять никогда оно не возвратится.
А василек все плывет и плывет,
неуправляемой силы частица.
Может, и нам суждено на века
Знать, от бессилия изнемогая:
больно наотмашь ударит рука —
медленно вынесет к свету другая.
Правда, что холоден мир и жесток,
зябко в его бесприютном просторе.
Я не просила, но мой василек
все таки выплыл в открытое море.
***
Облетает листва уходящего года,
все черней и мертвей полевая стерня.
И всему свой предел положила природа,
Только ты никогда не забудешь меня.
Старый скарб унесли из пустынного дома,
и повсюду чужая царит беготня.
Изменило черты все, что было знакомо,
Только ты никогда не забудешь меня.
Это грустный романс, это русская повесть
из учебников старых прошедшего дня.
Как в озерах вода, успокоилась совесть
только ты никогда не забудешь меня.
И остаток судьбы всяк себе разливая,
мы смеемся и пьем, никого не виня.
Я по-прежнему есть. Я поныне живая,
Только ты никогда не забудешь меня.
***
Достигало до самого дна,
Расходилось волной по окраине —
там собака скулила одна
о недавно убитом хозяине.
Отгуляла поминки родня,
притупилась тоска неуемная.
Что ж ты воешь-то день изо дня,
да уймешься ли, шавка бездомная?!
Всю утробушку вынула в нить
в бессловесную песню дремучую.
Или всех убиенных обвыть
ты решилась по этому случаю?
Сколько их по России таких —
не застонет, домой не попросится!
Может, молится кто-то за них,
но молитва — на небо уносится.
Вой, родная! Забейся в подвал,
в яму, в нору, в бурьяны погоста,
спрячься выть, чтоб никто не достал,
Чтоб земля нарыдалася досыта!
Вдалеке по реке ледоход,
над полями — движение воздуха.
Сто дней плакать — и горе пройдет,
только плакать придется без роздыха.
Это наш, это русский секрет,
он не видится, не открывается.
И ему объяснения нет,
И цена его не называется.
[guestbook _new_gstb]
1
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 40 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
