Так что вешаем! В граммах!
* * *
«Перестать беспокоиться и начать жить» – так, кажется, называется одна из книг американского гуру от психологии Дейла Карнеги, универсальный совет всех времен и народов.
Да, после общения с психотерапевтом становится особенно очевидным, что все проблемы имеют «прописку» в голове. Оказывается, уже очень давно, со времен фильма «Мимино», для всего остального человечества «все эти русские на одно лицо». А мы этому до сих пор не можем до конца поверить. И никак не можем «перестать».
Перестать противопоставлять, принижая достоинства других. И это не только к другим нациям и странам относится.
Перестать гадать на кофейной гуще – мы Евразия или Азиопа. Все равно от этих рассуждений наш материк никуда не передрейфует – ни на восток, ни на запад.
Перестать искать собственное величие и ограничиться просто хорошими делами. Тогда и другие нас будут за них уважать и «величать».
И научиться наконец говорить и думать о других хорошо. Понимать и взвешивать то, что хорошего они делают.
Глава третья
Работа, успех, деньги. С ног на голову
Моя подруга, а если быть совсем точной – мой самый злейший друг, – бизнес-консультант. Представляю, как достается ее заказчикам-бизнесменам: у Анны есть чудесная привычка всегда и везде говорить правду в лицо, без оглядки на приличия, на статус человека, на то, что от него зависит ее гонорар, в общем – наотмашь и без разбора. Может, поэтому она и преуспевает в своей профессии: когда речь идет о деньгах, о прибыли, о повышении доходов компании, все-таки лучше горькая, но правда, чем приятная, но ложь.
Но, по ее мнению, в рабочих отношениях люди с завидным упорством лгут самим себе. Причем обманывают себя в самом главном. Вот считается, что бизнесмены и начальники только и думают о деньгах – как бы их заработать побольше. А их подчиненные озабочены другими мыслями (наверное, о душе думают). Оказывается – ровно наоборот. Вопрос денег неотступно преследует как раз наемных работников. А что считают главным в работе предприниматели?
Консультирование организаций Анна обычно начинает с выяснения ценностей и мотивации главных персонажей – директоров, совладельцев, топ-менеджеров: ради чего эти люди работают? Деньги с завидным постоянством не попадают даже в первую тройку причин пламенного труда. А если и упоминаются, то Аня привычно начинает «проверку на вшивость». Есть такой очень простой тест на правду – вопрос: «А есть ли в вашей области более денежные, прибыльные виды деятельности?» – «Да, есть». – «А почему же вы ими не занимаетесь?» – «Ну да, наверное, деньги все-таки не самое главное…» Вот так и всплывает эта голая правда: деньги – не главное. А что же тогда главное, что стоит на первом месте? Люди произносят разные слова: «самореализация», «успех», но каждый понимает под успехом что-то свое…
Пора и нам разобраться, какими незримыми узами связаны сегодня работа, успех и деньги? Как изменились наши представления о них за последние годы, какие из этих представлений мешают найти работу своей мечты, достичь успеха и заработать достаточно денег?
* * *
Когда мы говорили о мифах, связанных с Россией, я начала с пафосного заявления о том, что самые серьезные внутренние изменения за последние годы произошли у нас в ощущении чувства Родины. А сейчас подумала – ничего подобного! С представлениями о работе в сознании людей произошли еще более глобальные сдвиги, изменилось все, просто государственный переворот сознания какой-то!
Андрей слушает меня и согласно кивает. Мы уже расположились в его кабинете в клинике на Таврической, и ничто не нарушает рабочую обстановку. Кроме администратора, которая время от времени врывается в кабинет и приносит «срочные» депеши от правительства Российской Федерации. Я стараюсь не обращать внимания на эти помехи и настойчиво отвлекаю Андрея от государственных дел. В конце концов, разобраться с мифами о работе – тоже, можно сказать, дело государственной важности. Нам же еще ВВП удваивать предстоит!
– Я застала «доперестроечные» времена и хорошо помню, что тогда все относились к работе примерно одинаково, вплоть до мелочей. Существовали такие понятные, бесспорные вещи, как нормированный рабочий день, были натоптанные маршруты: с утра на работу на троллейбусе, вечером – с работы. Свободный график могли себе позволить единицы, ну разве что композиторы и сценаристы в кино. Даже поэтов сажали за тунеядство, если они нигде официально не работали.
Сейчас же такая палитра способов работы, в которой даже молодые люди не успевают разобраться, не говорю уже о представителях старших поколений. Хотя надо сказать, что «старый стиль» – подъем в пять утра, на троллейбусе на работу… – тоже остался.
– Ну, тут проблема не только графика как такового, – прерывает мои воспоминания Андрей. – Тут проблема смысла работы вообще, ее ценности в обществе. Вы правильно вспомнили о тунеядстве: сейчас это не то что кажется странным, диким, а просто непонятно, как вообще может быть, что людей как-то наказывают за то, что они безработные? Потому что часто это не от хорошей жизни – и хотели бы, да не могут.
Сейчас какие представления? Хочешь – работай, не хочешь – не работай. Но сразу возникает вопрос: «На что живешь?» Мы смотрим на человека, нам просто непонятно и любопытно. А в советском государстве все жили на то, что им давало государство. Государство обеспечивало нас «необходимым» и зорко следило за тем, чтобы это «необходимое» было в наличии, а поэтому – работать, работать и работать, товарищи! Но сейчас такой задачи государство перед собой не ставит. Какие есть в бюджете деньги, такие оно на социальную сферу и направляет. Мало денег – мало направляет, больше стало – направили больше. А хватает или не хватает – это не слишком его заботит. Кому не нравится – сами зарабатывайте!
И если раньше работа была обязательным атрибутом жизни, то теперь она стала способом выживания. Право на жизнь нам выдали, а уж как мы с ней обойдемся – это никого не интересует. И хотя нам иногда кажется, что настоящий труд был только тогда, в советские времена, – соцсоревнования, трудовые почины и пятилетки за три года, – в действительности отношение к труду как к способу выживания для огромного количества людей именно сейчас стало определяющим. Наказание за тунеядство – это, конечно, для современного россиянина нонсенс, но потерять работу для многих теперь смерти подобно – так это ощущается, воспринимается. «Уволят? Сократят? А что я буду делать?.. Как жить?!»
Я не говорю сейчас о тех людях, которые решили выйти в аутсайдеры, опустились и маргинализировались на периферии социального пространства, я говорю о тех, кто будет читать нашу книгу. Для них работа стала значительно более актуальной и болезненной проблемой, нежели это было в Советском Союзе. И раньше, естественно, было страшно, если тебя увольняли, но в целом было понятно, что без работы ты не останешься. А сейчас? Сейчас никаких гарантий. По крайней мере, со специальностью можешь легко попрощаться… Самая активная, передовая часть населения, конечно, всегда найдет себе занятие, но много ли таких передовых и активных? И откуда у человека, который всю свою трудовую жизнь жил по инструкции Госплана, возьмется эта активность?..
Так что первое существенное изменение – это изменение в ощущении работы. Раньше она была обязательной, а теперь нет – она совсем не обязательна. Только от этого стало еще тревожнее… И как результат – подсознательно ждем от всякой работы, что она будет вечной и с пенсией в финале, как раньше: 50 лет на одном заводе. А работать «по контракту», «над проектом» – это для нас что-то невыносимое. Словно нам за эту работу не заплатят. Заплатят. Но мы думаем: «Ну заплатят… А что дальше?!» И снова в голове ужас безработицы и страшные мысли о том, что придется работать бог знает кем и как. В общем, нет прежнего чувства определенности, стабильности, гарантированности – и тревожно… На кону, по ощущению, ни много ни мало – вопрос выживания.
Понимаю, о чем говорит Андрей. Но не могу с ним согласиться полностью. Мне кажется, что сейчас любой человек в России может выжить, вообще не работая. Если у него, конечно, нет каких-то особенных – материальных и тем более нематериальных притязаний. Всегда найдутся друзья родственники и знакомые, которые накормят-напоят, оденут-обуют и кров предоставят.
Я хорошо помню тот период жизни, когда ушла с высокооплачиваемой наемной работы, ну просто потому, что она себя исчерпала, и… Остановилась, чтобы подумать, а что же мне самой хочется делать в этой жизни? Сначала было очень тревожно, был страх – а что я буду есть, когда деньги совсем кончатся? Очень сильный страх. Правда, просто животный. Но потом я обнаружила удивительную вещь. Хоть я и объявила всем, что не буду работать, пока хорошенько не помедитирую на тему смысла дальнейшей жизни, все равно ко мне постоянно обращались за помощью друзья и коллеги. Кому-то нужно было издать новый психологический журнал, кто-то не успевал отредактировать к международной научной конференции тезисы, кто-то мучился с текстом рекламного буклета для своего психологического центра. Отказать людям в помощи я не могла, в конце концов, это для них проблема, а я все это умею делать и у меня это получится быстро, легко и хорошо… В общем, к концу каждого месяца такой не-работы я с удивлением обнаруживала, что простая, походя, помощь друзьям и коллегам оценена в сумму, превышающую мой доход на должности наемного директора. И вопрос выживания тут действительно не стоял – даже отдохнуть за границу в то время смогла съездить. А вот вопросы «какую работу выбрать?», «что делать в этой жизни?» – продолжают оставаться для меня актуальными.
