«Мы понимали, что в России существуют мощнейшие политические силы, которые, подхватывая лозунг медленной, но «качественной» приватизации, будут делать всё, чтобы остановить её совсем или использовать в сугубо клановых, узкокорыстных интересах», — писал один из теоретиков российской приватизации Максим Бойко. (Под редакцией А.Чубайса, «Приватизация по-российски», стр. 58)
Получилось же как раз наоборот, к узкокорыстной промышленной приватизации привели действия молодых реформаторов под руководством Анатолия Чубайса, который сам говорил об этом так: «Тогда я не до конца понимал, какую цену нам придётся заплатить. Я недооценил чувство глубокой несправедливости, которое останется у людей». («Коммерсантъ ВЛАСТЬ», № 46 (599) от 24 ноября 2004 года, стр. 43)
О какой справедливости приватизации по-Чубайсу в принципе можно говорить?
Вся справедливость началась и тут же закончилась выдачей россиянам порядка 146 миллионов приватизационных чеков (ваучеров), а дальше последовало создание условий для функционирования чековых инвестиционных фондов, большая часть из которых, по мнению одного из разработчиков российского варианта приватизации, тогда заместителя председателя Госкомимущества России Дмитрия Васильева, «оказывались заурядными пирамидами». (Под редакцией А.Чубайса, «Приватизация по-российски», стр. 141)
По его же мнению, получившему своё отражение в статье «Как организовать дело», опубликованной в журнале «ЗАКОН» № 9 за 1993: «Суть дела в том, что на наших предприятиях в отличие от обычной международной практики сначала идёт изменение форм собственности, и лишь потом наступает период работы по реструктурированию и привлечению нового капитала. Во всех странах Восточной Европы это происходило наоборот — вначале реструктурирование, а потом уже приватизация. В наших условиях пойти на такой вариант было невозможно по социально-политическим причинам, потому что население не могло бы ждать этого процесса десятки лет. Слишком медленный процесс изменений неизбежно привёл бы к полной дискредитации самой идеи изменения отношений собственности». (Журнал «ЗАКОН», № 9, за сентябрь 1993 года, стр. 57)
Выходит, в других странах развитого социализма, в которых также происходили процессы изменения государственного общественно-политического строя, осуществлялся переход от социализма к капитализму, проводились экономические реформы, население смирялось с тем, что приватизация происходила медленнее, более продуманно, с большей экономической эффективностью, а в России достичь этого было ну никак не возможно.
Зато в результате этой якобы непримиримой позиции российского народа, который якобы не одобрил бы проведение промышленной приватизации неускоренными темпами, никакая страна из бывшего социалистического лагеря Восточной Европы, в отличие от России, не способна «похвастаться» таким количеством олигархов и супербогатых людей, а также таким впечатляющим числом супербедных и нищих сограждан.
Политико-экономические реформы, прошедшие в странах Восточной Европы, включая приватизацию промышленных предприятий и объединений, даже при всех недостатках, были организованы более справедливыми, социально-ориентированными, в конечном итоге — более прозрачными для общественного контроля методами. Выразим уверенность, никто из ответственных высокопоставленных госчиновников стран бывшего социалистического окружения России не поставил бы свою подпись одобрения под следующим высказыванием Анатолия Чубайса: «Мои оппоненты говорят мне, что приватизация была неправильной, что она противоречила интересам народа. Но я делал это не для людей моего поколения, я делал это для наших детей. Я убеждён, что через одно-два поколения люди будут смотреть на нас по-другому и у тех, кто придёт вслед за нами, чувство несправедливости пройдёт». («Коммерсантъ ВЛАСТЬ», № 46 (599) от 24 ноября 2004 года, стр. 43)
С тем, что Анатолий Чубайс проводил промышленную приватизацию в России в интересах своих детей и детей современной российской богатейшей буржуазной элиты, поспевшей на приватизационных дрожжах, впрочем, согласиться можно!
Однако всё же есть некоторая уверенность, что российский народ в своих последующих поколениях обязательно сохранит чувство несправедливости и бесправия проведённой в России промышленной приватизации. Это чувство не пройдёт само собой, если только люди не растеряют с течением времени свойственную именно россиянам способность широко мыслить, сидя не в парламенте, а на кухнях своих малометражных квартир, живо анализировать и обсуждать происходившие и происходящие события по дороге на работу, в общественном транспорте и где только возможно ещё.
//__ * * * __//
Ключевое значение в методике российской промышленной приватизации было отведено вариантам проведения приватизационных процессов, изложенным в пятом разделе Государственной программы приватизации на 1992 год, в основе которых содержались льготы, предоставлявшиеся членам трудовых коллективов государственных предприятий и промобъединений, а также приравненным к ним физическим лицам.
По первому варианту приватизационных льгот предусматривалось следующее:
— всем членам трудового коллектива акционированного для целей приватизации государственного предприятия или объединения (концерна) единовременно безвозмездно передавались именные привилегированные (неголосующие) акции, составлявшие 25 % уставного капитала образованной в результате акционирования компании;
— до 10 % уставного капитала акционированного и приватизируемого предприятия в виде обыкновенных (голосующих) акций продавались по подписке всё тем же членам трудового коллектива со скидкой 30 % их номинальной стоимости и предоставлением рассрочки до трёх лет, при этом величина первоначального взноса не могла быть менее 15 % номинальной стоимости акций;
— должностным лицам руководства приватизируемого после акционирования предприятия (руководитель, его заместители, главный инженер, главный бухгалтер) на условиях заключённых с ними контрактов предоставлялось право (опцион) на приобретение обыкновенных (голосующих) акций по номинальной стоимости, составляющих в общей сумме на всех должностных лиц в пределах до 5 % от величины уставного капитала.
Льготами охватывались все работники приватизируемого после акционирования государственного предприятия или промобъединения (концерна), а также приравненные к ним лица: пенсионеры, уволенные по сокращению штатов и так далее. Тем самым данный вариант приватизации был более привлекателен для малообеспеченных слоёв населения и работников, которым сам факт безвозмездной передачи им в частную собственность хоть малой части от 25 % уставного капитала их родного предприятия, ставшего акционерным обществом, вполне мог быть представлен руководством как заслуженное поощрение за их многолетний добросовестный труд.
Государство же при этом варианте приватизации временно оставляло за собой контрольный пакет обыкновенных акций акционированного и приватизируемого предприятия или промобъединения, который при таком количестве привилегированных (неголосующих) акций составлял 38 % от уставного капитала компании.
Так, в статье 3 Закона Российской Федерации «О приватизации государственных и муниципальных предприятий», в его редакции от 5 июня 1992 года, содержалась очень интересная правовая норма: «В программу /Государственную программу приватизации/ могут быть включены также перечни объектов, приватизация которых может быть разрешена по решению Правительства Российской Федерации или Государственного комитета Российской Федерации по управлению государственным имуществом. При приватизации предприятий, включённых в указанные списки, Правительство Российской Федерации, Государственный комитет Российской Федерации по управлению государственным имуществом вправе принимать решения о закреплении контрольных пакетов их акций в государственной собственности на срок до трёх лет».
Иногда Государство, оставаясь держателем контрольных пакетов обыкновенных (голосующих) акций приватизируемых компаний, образованных в ходе акционирования государственных унитарных промышленных предприятий и объединений (концернов), использовало трёхлетний срок для широко не афишировавшегося поиска подходящих кандидатур будущих частных собственников этих контрольных пакетов акций.
Для этого высокопоставленные государственные чиновники предоставляли право потенциальным собственникам, подобранным командой первого российского президента, без каких-либо конкурсов и аукционов, без особых проволочек и всенародной огласки, взглянуть на приватизируемые предприятия или промобъединения изнутри. Уполномоченные лица потенциальных частных собственников контрольных пакетов акций на основании президентских указов и соответствующих доверенностей становились официальными представителями Государства в органах управления приватизируемых юридических лиц при решении стратегических вопросов развития бизнеса, параллельно накладывая руку на управление финансовыми потоками и сбытом готовой продукции интересующих их акционированных государственных предприятий и промобъединений (концернов).
