В кадровом аппарате давно были готовы послать его на подготовку для работы по линии зарубежной разведки. По всем параметрам он подходил. Но решение несколько раз откладывалось из-за отсутствия семьи. А возраст поджимал. После тридцати лет на языковую подготовку посылали редко, так как считалось, что переросток уже не может освоить иностранный язык в объеме, необходимом для успешной работы. Да и времени для служебной отдачи после дорогостоящей подготовки оставалось немного.
И тогда он решился идти ва-банк. Поскольку Людмила работала стюардессой, по-тогдашнему — бортпроводником, ему как профессионалу было ясно, что первичную специальную проверку она успешно прошла. Без этого в авиацию не брали. Получить на нее информацию для дополнительной и более тщательной проверки тоже не составляло труда. Личный состав каждого авиаотряда в СССР находился под пристальным надзором органов госбезопасности. Ответ на соответствующий запрос в Калининград по месту ее работы и жительства пришел быстро и был положительный. Их встречи с этого времени стали частыми. А отношения — более близкими.
Так сложилось, что на свидания летал не он, а она. И со стороны это выглядело как одностороннее стремление Людмилы. При более частых свиданиях выяснилось, что за ее внешней привлекательностью скрывается независимый, временами вздорный и даже прямолинейный характер. Манера поведения Владимира тоже была далека от любезной. Его черный дворовый юмор и резкость («громкость», как говорят немцы) в общении не раз становились причиной размолвок. Обоим не хватало так необходимой в общении теплоты и внимания друг к другу. Но всякий раз именно он добивался восстановления отношений. Однажды ему пришлось самому ехать в Калининград на примирение. И все же, несмотря на нередкие ссоры, постепенно между ними возникло привыкание, а потом и влюбленность.
Казалось, что дело оставалось за «малым» — сделать избраннице официальное предложение. Однако он долго не решался из-за боязни отказа. А рисковать опасался. Несмотря на то что время катастрофически поджимало. Как-то по весне, почти через три года после первой встречи, уже в звании майора он сделал ей предложение. Без выяснения отношений и предупреждения, что у него тяжелый характер, не обошлось и в этой ситуации. Но в итоге она дала согласие, почти бесстрастно заявив: «Ты мне нужен». Вот так по-деловому они все и решили. До этого разговора в феврале ей исполнилось двадцать пять. По тем временам это уже «третий звонок». Да и какая девушка из провинции устоит перед соблазном через брак с надежным и перспективным мужчиной стать жителем прекрасной, хотя и бывшей имперской столицы. Свадьбу назначил он. На июль. И это спасло его карьеру.
В октябре ему исполнялся тридцать один год. Еще полгода — и все. Конец мечте. Но пронесло. Сразу после регистрации брака соответствующее свидетельство было представлено куратору из кадрового аппарата. Вскоре последовал его перевод в отдел территориальной разведки. А через короткий период произошло то, к чему он стремился девять лет. Представление на учебу с рапортом и личным делом ушло в Москву. Полгода спустя в Ленинградское управление пришло сообщение о зачислении майора Владимира Путина на годичный факультет краснознаменного института КГБ СССР. В августе 1984 года он выехал на учебу в подмосковный поселок Юрлово.
В пятницу слушатели развединститута после последней пары не задерживались. На вахтовом автобусе они выезжали из подмосковного спецгородка в лесу на Пятницком шоссе до ближайшего конечного метро «Речной вокзал», а дальше — кто куда. Но многие, и особенно иногородние, выходили на станции «Стадион «Динамо». И любовь к спорту здесь ни при чем. Целью их поездки было расслабиться после напряженных занятий и попить пивка в кафе напротив гостиницы «Советская». Поэтому между собой они по привычке все шифровать говорили: до встречи в «антисоветском», то есть в кафе напротив гостиницы. Само это слово среди сотрудников разведки обычно звучало только в негативе. И обозначало зарубежные антисоветские организации как один из объектов их профессионального интереса.
Слушатель из Ленинграда майор Платов, если не ехал на выходные в Северную столицу к семье, в таких посиделках всегда участвовал. Как старшине отделения, ему было интересно и полезно проводить свободное время вместе с товарищами и одновременно подопечными. Да и расслабиться за чаркой вина или бутылкой-другой «Жигулевского» он тоже не чурался. Не обходилось, как водится в таких ситуациях, и без разговоров «за жизнь». Правда, на темы учебы и будущей службы здесь существовало жесткое табу, и соблюдалось оно строго. Только анекдоты и нейтральные — типа семейных, спорта, охоты и рыбалок. Иногда на таких посиделках в учебных целях разыгрывались сценки чествований товарищей за «производственные, творческие достижения» или в связи со знаменательными датами.
И никто из них не носил настоящих фамилий. От папы с мамой оставляли только первую букву. Тот же Платов на самом деле был Владимир Путин — будущий президент России.
Несмотря на эти и другие элементы конспирации, работники кафе между собой считали, что эти посетители — ребята из располагавшейся недалеко от Белорусского вокзала школы КГБ или какого-нибудь актерского факультета, и называли этих молодых мужчин спортивного вида, но с явными признаками интеллекта и артистизма «дяденьками шпионами» или «актерами». Не ошибались они только в том, что в школе по соседству действительно готовили контрразведчиков, но именно они фактически учились на разведчиков и «артистов» одновременно. Ведь эти два ремесла так близки.
Вспоминает институтский руководитель майора Платова: «По возрасту и званию он был старше всех слушателей. Поэтому я сразу назначил его старшиной отделения. И не ошибся. Он сумел «построить» молодежь. Причем без дедовщины, а исключительно на примере собственного отношения к специальной подготовке, спорту и поведению в свободное время. Хотя особой общительностью не отличался. О таких говорят «себе на уме». Обучение окончил с отличием».
После получения разведывательной подготовки большинство из пятничных посетителей «антисоветского» направлялись из одного леса в другой — в Ясенево. На два-три года для стажировки в Главном разведывательном управлении КГБ, а уже потом выезжали для работы в заграничных резидентурах. Неудачники убывали для прохождения дальнейшей службы в тех управлениях госбезопасности, откуда приезжали. Или вовсе отчислялись из органов и возвращались на гражданку. Часть из них не могли овладеть в необходимой мере иностранным языком. Некоторые не выдерживали проверок на профессиональную пригодность или надежность. Платов (он же Владимир Путин) все испытания прошел на «отлично» и в числе немногих, минуя Центр, сразу получил направление на службу в германский Дрезден.
Это совпало с его желанием как можно скорее заняться практической разведывательной работой. При этом учитывались зрелый возраст офицера и длительный опыт работы в Ленинградском управлении Комитета государственной безопасности.
Последние годы службы Путина в Ленинградском управлении КГБ, учеба в развединституте и последующая служба в Германии проходили на фоне сложной и необычной ситуации в стране и органах государственной безопасности. В ноябре 1982 года в потусторонний мир отошел многолетний одряхлевший лидер СССР Леонид Брежнев. В связи этим событием произошли перемены в высших эшелонах власти. Место нового лидера впервые в советской истории занял бывший шеф Комитета госбезопасности Юрий Андропов. На его пост был назначен руководитель КГБ Украины, жесткий по характеру воспитанник особых отделов (военная контрразведка) Виталий Федорчук. В совсем расслабленной за годы благостного брежневского правления стране ждали «закручивания гаек», и оно началось в первые же недели андроповского руководства. Но вскоре выяснилось, что новый лидер смертельно болен. Вместо мобилизации, к которой он призывал, страна начала готовиться к следующим похоронам. Неотвратимое событие наступило уже через год и два месяца. Но дальше случилось невероятное. Следующим лидером стал также смертельно больной Константин Черненко, который, конечно, долго не протянул. При нем председателем КГБ стал бывший кадровик Виктор Чебриков. За два с половиной года — утрата трех лидеров. Страну лихорадило! В КГБ — уныние, растерянность и одновременно озлобленность. Например, в одном из управлений КГБ в знак протеста против избрания немощного Черненко офицеры встали и вышли из зала. В другом управлении офицеры направили в ЦК КПСС по этому поводу письмо-протест. Через год во время траурного митинга в Высшей школе КГБ, посвященного уже памяти Черненко, начальнику школы генералу Рогозину пришлось прервать мероприятие, чтобы призвать к порядку, напомнив преподавателям и слушателям, что они на траурном мероприятии, а не на концерте. Невероятно, но кремлевские похороны стали объектом черного юмора. Гадали: кто следующий?
