Во-вторых, чрезмерное сближение Гусинского с Лужковым: растущая популярность и нарочитая независимость столичного мэра вызывала в Кремле серьезную опасность; его воспринимали уже как потенциального конкурента на предстоящих выборах.
Ну, и в-третьих, сам Гусинский не только не спешил выказать Кремлю верноподданнические чувства, а, напротив, всячески демонстрировал свое «я». Будучи по профессии театральным режиссером, Гусинс ский оказался на редкость восприимчив к внешней форме и яркой атрибутике. По Москве, например, он передвигался исключительно в сопровождении вереницы бронированных машин с мигалками – ГАИ при этом перекрывало все остальное движение; нередко даже президентским супруге и дочери приходилось простаивать на обочине, дожидаясь проезда зазнавшегося миллионщика.
Вот и случилось то, что должно было случиться. В один прекрасный день недовольный Ельцин рявкнул за обедом на Коржакова с Барсуковым: что, понимашь, вытворяет этот Гусинский; немедля наказать! И тут же прогремела на всю Москву лихая операция, получившая название «Мордой в снег»: 2 декабря 1994 года сотрудники СБП заблокировали на Новом Арбате кортеж Гусинского, положили его телохранителей лицом на асфальт, а когда банкир бросился за подмогой к своему другу Савостьянову, начальнику столичной контрразведки, тот мгновенно оказался пенсионером. После этой показательной порки Гусинский пулей вылетел из России и вернулся назад, лишь получив гарантии личной безопасности…
Как раз в этой самой добровольной ссылке, у берегов столь любимого беглыми олигархами Альбиона, и застало Гусинского известие о гибели Листьева. Но это ровным счетом ничего не значило. Березовский знал уже, что владелец «Моста» судорожно ищет выходы на Коржакова, и – рупь за сто – рано или поздно найдет их. (И ведь нашел: уже в мае 1995-го в будапештской гостинице «Форум» состоялась сепаратная встреча Гусинского с посланцем СБП полковником Стрелецким.)
Во что бы то ни стало Борису Абрамовичу требовалось закрепить полученный успех: нанести заклятому врагу очередной удар, да так, чтоб наверняка. Смерть Листьева стала для этого очень удобным предлогом.
Сразу после убийства Березовский записывает видеообращение к президенту. Вместе с ним перед телекамерой восседает один из главных продюсеров ОРТ Ирена Лесневская; выбор партнера явно был не случаен – Лесневская близко дружила с Наиной Ельциной.
Эта пленка, получившая впоследствии широкую огласку, являла собой новый этап в тактике и стратегии Березовского; в будущем он не раз еще прибегнет к подобным фортелям, совершенно бредовым, беспочвенным, но очень звучным обвинениям в адрес своих врагов.
На записи Березовский и Лесневская наперебой обвиняют в убийстве Листьева… кого бы вы думали? Ну, конечно же, Гусинского, Лужкова и заодно старую гвардию КГБ.
«То, что произошло, – это переворот. Это хуже Белого дома, это хуже ГКЧП. Это внутри города. Создана огромная структура, которая руководит всем – всеми мафиозными структурами, всеми бандитами, решает, кому жить и кому не жить».
Однако у любого преступления должен иметься мотив. Какой, скажите на милость, резон Гусинскому с Лужковым убивать Листьева?
Да очень просто. Эти злодеи, оказывается, хотят дискредитировать Березовского, свалив на него собственную вину; а через Березовского нанести удар и по самому президенту; дикий, людоедский план, рожденный в воспаленном сознании кагебешно-лужковской мафии.
«Кому вы отдали, Борис Николаевич, канал? Людям, которые убили знамя – лучшего журналиста страны!.. Так вот кто враги-то ваши! Значит, Лужков, наконец. Страна встает дыбом: в отставку все силовые министры, в отставку вы. И тут крыть нечем. Они взяли убийцу – Березовского… Цепочка фантастически иезуитская, но стройная…»
И тут же Березовский с Лесневской излагают механизм этого дьявольского плана.
Дескать, Гусинский внедрил в окружение к Борису Абрамовичу двух подозрительных субъектов – Сергея Соколова и Сергея Кулешова; доверчивый магнат поручил им заниматься своей безопасностью. Они привели к нему некоего вора в законе, который якобы знает, кто заказывал его (Березовского) убийство, а теперь и вовсе готовит новое. Авторитет потребовал в обмен на информацию 100 тысяч долларов, каковые и были ему вручены ровно за день до гибели Листьева. После чего милиция вора этого арестовала, и он мгновенно стал давать показания, будто бы убийство Влада заказывалось Березовским с Патаркацишвили, за что получена даже предоплата: те самые 100 тысяч.
«Из этого совершенно однозначно определяется, что все было спланировано заранее, потому что этот человек был арестован еще до убийства Влада».
В уголовном праве есть такой термин: провокация преступления. Вместо того чтобы разрабатывать какого-нибудь бандита, ждать, пока отправится он на дело, сыщики подводят к нему своего агента, подбивают, допустим, на вооруженный грабеж, а в кульминационный момент хватают с поличным. Или того проще: усыпив бдительность жертвы, подсовывают ему пистолет с парой патронов, и дело в шляпе.
По такой бессовестной технологии активно действовали знаменитые ныне «оборотни из МУРа»: их агенты-провокаторы без устали шныряли по Москве в поисках будущих жертв, «загружали» бомжам и пьяницам гранаты и оружие, дабы гордо отчитаться потом о достигнутых успехах на незримом фронте.
Чем-то подобным, кстати, занимался когда-то и блаженной памяти поп Гапон. Но первым в новейшей политической истории этот принцип, именуемый в авангардистском искусстве «хэппенингом», взял на вооружение именно Березовский.
Упомянутые «провокаторы» – Соколов и Кулешов – были его же собственными, доверенными ландскнехтами; более того – Соколов долгие годы будет еще возглавлять ЧОП «Атолл», выполняя самые щекотливые поручения Березовского. Рука об руку с Соколовым трудился в «Атолле» и Кулешов. Они расстанутся с олигархом только в 1999-м, после разразившегося вокруг частного разведбюро скандала.
Вопрос: но если эти люди были внедренными агентами Гусинского, засланными с одной только целью – ухватить Березовского за цугундер – почему же они продолжили доблестно трудиться в его империи дальше? Почему доверялись им деликатнейшие вопросы, вплоть до слежки за членами президентской семьи?
Бред, да и только.
Впрочем, в этих хитросплетениях никто разбираться тогда не стал; он ли, у него ли украли – шуба-то была.
Неважно, что в материалах дела Листьева о Гусинском так и не появилось ни строчки; в информационной войне успех определяется не этим: хорошо стреляет тот, кто стреляет первым…
Вплоть до президентской кампании 1996 года владелец «Моста» будет оставаться для Кремля персоной нон-грата…
Через три с лишним года Березовский повторит тот первый свой успех. Группа завербованных им сотрудников ФСБ во главе с Александром Литвиненко публично обвинит свое руководство в подготовке убийства олигарха. Каковое было поручено… этим же самым сотрудникам.
И ведь опять сработает: директора ФСБ Николая Ковалева даже отправят в отставку.
Все-таки бесценная эта штука – опыт…
Между прочим, тогда же Борис Абрамович предложит и совершенно новую трактовку гибели Листьева: его, оказывается, убили вовсе не Гусинский с Лужковым, а Коржаков с Барсуковым, они же и организовали всю провокацию против самого Березовского.
«Весь этот цирк с арестом Березовского был устроен Коржаковым, – утверждал, например, подполковник Литвиненко. – Уже и камеру подготовили, куда его должны были посадить. По той же оперативной информации, к Березовскому должны были применить психотропное средство и до понедельника выбить показания о том, что убийство Листьева организовал он. Все это планировалось записать на кассету и показать Ельцину».
Какой смысл было Коржакову с Барсуковым одной рукой бросать Березовского в камеру, а другой – прятать его в Кремле, Литвиненко предусмотрительно объяснять не стал.
$$$
Коли уж речь зашла об истоках войны Гусинского с Березовским, не лишним будет отдельно остановиться на том, что стало, собственно, олигархическим яблоком раздора: на «Аэрофлоте».
Подобно «АвтоВАЗу», эта знаменитая на весь мир авиакомпания была одним из мощнейших осколков советской империи. Годовой оборот «Аэрофлота» составлял около полутора миллиарда долларов; он владел двумя сотнями самолетов и, что самое главное, продолжал сохранять монополию в области международных авиаперевозок.
Интерес к «Аэрофлоту» проснулся у Березовского совершенно случайно; с авиацией никогда прежде пути его не пересекались.
Началось все с того, что счета авиакомпании осенью 1994-го были переведены из «Мост-банка» в «АвтоВАЗ-банк», к которому Борис Абрамович имел самое непосредственное отношение (его «ЛогоВАЗ» был здесь одним из акционеров).
Впоследствии тогдашний глава «Аэрофлота» Владимир Тихонов будет объяснять эту рокировку настойчивыми рекомендациями со стороны первого вице-премьера Олега Сосковца (его помощник даже лично присутствовал на решающем заседании совета директоров «Аэрофлота») и небывалой активностью, которую развили Березовский на пару с Каданниковым.
