Вот на каком историческом фоне рождалась и укрепляла свое влияние «украинская церковь». Напряжение антиправославного террора в Малороссии было ничуть не меньше, чем в остальных регионах России. Только в одной Харьковской епархии с декабря 1918 по июнь 1919 погибло 70 священников. И вот среди этого кровавого погрома, учиненного большевиками, — вполне поощрительное отношение той же Советской власти к зарождению новой «украинской церкви». Сделанное для «украинцев» исключение объяснялось просто — стремлением богоборцев любой ценой уничтожить истинную Православную Церковь. Одно лишь внешнее насилие здесь не годилось, требовались мероприятия по подрыву Церкви изнутри, якобы руками самих верующих. В декабре 1920-го Ф. Дзержинский пишет основателю Всеукраинской ЧК М. Лацису: «Церковь разваливается, этому надо помочь… Церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-либо другой. Лавировать может только ВЧК для единственной цели — разложения попов»[124]. Для этого и поощрялось всеми мерами создание внутри Православной Церкви антицеркви под видом автокефальных и обновленческих «течений», организацией которых и занималась непосредственно ВЧК — ГПУ. Создание в октябре 1921-го на «Всеукраинском церковном соборе» «Украинской Автокефальной Православной Церкви» (УАПЦ) было из разряда именно такого рода чекистских «мероприятий». «Украинцы» сыграли в нем всего лишь роль слепого орудия.
* * *
«Собор» проходил в Киеве 14–30 октября 1921 года в св. Софии, а финансировался и готовился большевичкой властью. На некоторых его документах стоят штампы НКВД, многие стенограммы несут отпечаток собраний партячеек: т. Липковский…, т. Чеховский, а большинство решений буквально совпадали с секретными инструкциями чекистов по «разложению Церкви».
«Собор» проводился в страшное для страны время: экономическая разруха, эпидемии, сотни тысяч бездомных детей, осквернение и разграбление храмов и монастырей, и всё это на фоне массового голода, охватившего летом 1921 — го 34 губернии России. Особенного масштаба достиг голод в Поволжье. Но и в Киеве положение было тяжелым. Сохранился документ Киевского губревисполкома, предназначенный организаторам «собора УАПЦ», который уведомлял об отказе в «отпуске бумаги ввиду ее отсутствия в Киеве». Но, судя по тому, что стенограммы заседаний велись, богоборческая власть сумела раздобыть дефицитную бумагу для успешного проведения столь нужного для нее мероприятия. Ибо вся работа украинского «собора» свелась, по сути, к решению двух задач: полному разрушению канонического устройства Православной Церкви, а также массовому доносительству на «прислужников контрреволюции» в лице ее епископов, священников, монастырей и общин.
В своих решениях «собор», прежде всего, провозгласил «советизацию (!) Православной Церкви». Власть в ней от патриарха, епископов и священников передавалась собраниям и советам мирян (радам) во главе с «Всеукраинской Православной Церковной Радой», объявленной «уверенным и непоколебимым вождем украинского революционного (!) церковного народа». Затем «собор» заклеймил православных епископов Малороссии как врагов «Украины» и «самозваных руководителей», провозгласив их власть недействительной. Следом настал черед монахов, объявленных «черной армией в руках царей», а также «слугами полицейских». Исходя из этого «собор» принял следующее обращение: «В связи с тем, что все (!) монастыри на Украине пребывают в руках слуг старого режима и, как гнезда контрреволюции, вредят делу духовного развития украинской общности и возрождению ее Церкви, просить Всеукраинскую Православную Церковную Раду принять все меры перед
Советской властью о передаче всех монастырей и принадлежащего им имущества в распоряжение Всеукраинской Православной Церковной Рады как народного церковно-революционного (!) органа». Что означало это требование на практике, можно судить по сохранившемуся с тех времен снимку: у входа в разгромленную Киево-Печерскую Лавру на стене висит лозунг «автокефалистов»: «Монахи — прислужники царату (царизма)!»[125]… Не обошел «собор» и вопроса о внедрении в церковную жизнь украинского новояза. «Рада предчувствовала, что когда вместо торжественной тысячелетней славянской речи в стенах какого-либо сельского храма впервые раздадутся слова простонародной базарной “мовы ”, то многие соблазняемые ею меньшие братья и сестры станут неудержимо смеяться. Поэтому на соборе… по ее почину осмеяние “мовы” приравнено было к хуле на Духа Святого и постановлено было карать смеявшихся отлучением от Церкви (гл. XIII, § 2 соборных постановлений)»[126]…
Революционный пафос «собора», тем не менее, не избавил его участников от серьезных проблем и, прежде всего, отсутствия у «автокефалов» епископата, что превращало провозглашенную ими «украинскую церковь» в безблагодатное сборише раскольников.
Церковь Христова — не политическая структура, жизнь которой строится на основе выборов и принципов демократического централизма. В ее основе лежит благодать Божия и только через эту благодать осуществляется спасение человека. Нет благодати — нет и спасения, и тогда бессмысленны все «таинства» и обряды. Церковные таинства благодатны (спасительны), если их осуществляет канонический (законный) священник, которому благодать передана через рукоположение. Власть же совершать рукоположения принадлежит исключительно епископам, как преемникам святых апостолов. Христос Спаситель через Духа Святого передал благодать своим ученикам, те рукоположили первых епископов и после этого в течение двух тысяч лет эта непрерывная череда рукоположений не прерывалась. Это и называется апостольской преемственностью. Для сохранения чистоты веры и ограждения от мирских соблазнов Церковь приняла целый свод церковных законов — канонов (Апостольские правила, правила Вселенских Соборов), которые жестко регламентируют условия и порядок рукоположений, а также поведение священнослужителя. Их нарушение карается вплоть до отлучения от Церкви. Всё это для церковных людей — прописные истины. Разумеется, они были известны и участникам украинского «собора». Недаром же первые два выступления делегатов «с мест» оказались посвящены именно этому. Один спросил: раз мы — «собор», то где же епископ? — , второй потребовал, прежде всего, объяснить, «для чего мы сюда собрались и кто мы такие?».
Между тем, ни один из православных епископов Малороссии не поддержал украинских «автокефалистов» и не благословил проведение ими «собора». Поэтому его организаторы решили поначалу вообще обойтись без епископов, выдвинув тезис о том, что «епископская благодать перешла к мирянам» (В.М. Чеховский). Однако подобное предложение смутило большинство «соборян» в виду своего откровенно еретического характера, и тогда отправили депутацию к патриаршему экзарху Малороссии митрополиту Киевскому Михаилу (Ермакову) с просьбой помочь в этом деле. Митрополит Михаил на «собор» прибыл, но благословения своего собравшимся не дал и предложил всем разъехаться по домам, так как этот съезд за собор признать не может. На просьбу «украинцев» посвятить им «епископа», при этом непременно из числа тех, кого они ему представят, тоже ответил отказом. Затем, убедившись, что собравшиеся не собираются отступать от своих антицерковных требований, митрополит Михаил подошел к древней, XII столетия иконе Божией Матери «Нерушимая Стена» и начал громко молиться, прося Царицу Небесную, чтобы Она не допустила совершиться наитягчайшему церковному преступлению — посвящению епископа пресвитерами и мирянами. С этим митрополит Михаил покинул собрание[127].
Однако участники сборища не вняли увещеваниям патриаршего экзарха. В. Липковский провозгласил относительность церковных канонов: «Каноны мы должны сравнивать с одеждой, которую одевает Церковь в то или иное время… Не каноны должны господствовать над нами, а мы над канонами… Только Русская Церковь, направленная против жизни, сделала каноны неизменными». Основываясь на подобных откровенно еретических утверждениях, стали выдвигать кандидатов в «митрополиты Киевские», но все, кроме Липковского, взяли самоотводы. Избрали Липковского. И тогда этот бывший священник, к тому же женатый, обратился к присутствующим: «Дорогие братья и пресвитеры, к вам теперь мой искренний призыв и просьба — испросите мне апостольскую преемственность через молитву для епископского служения святой украинской Церкви»[128]. А после этого состоялся кощунственный и святотатственный обряд «посвящения». Сам Липковский в своих воспоминаниях описывает его так: «В посвящении приняли участие тридцать священников и все миряне, каких только в состоянии был вместить в своих стенах Софийский храм. В момент посвящения по толпе пробежала волна энтузиазма. Члены собора и все присутствующие клали руки на плечи друг друга, пока цепи рук не дошли до священников, меня окружавших. Последние возложили руки на меня»[129]. Таким совершенно кощунственным образом и состоялось «рукоположение» первого украинского «епископа»… Впрочем, никакой уверенности в благодатности совершаемого действа у его участников, по-видимому, не было, недаром же для «подстраховки» Липковского подвели еще и к гробнице священномученика Макария, митрополита Киевского, убитого в местечке Стриголове татарами 1 мая 1498 года, нетленные мощи которого хранились в св. Софии, и возложили его длань на голову самосвята…
