И последним видел его перед самым отъездом тот же Юрий Самарин. Он вспоминал: «Я никогда не забуду нашего последнего свидания, за полчаса до его отъезда. Прощаясь со мной, он оставил мне стихи, его последнее творение [стихотворение «Спор» для журнала «Москвитянин»]. Всё это восстаёт у меня в памяти с поразительною ясностью. Он говорил мне о своей будущности, о своих литературных проектах, и среди всего этого он проронил о своей скорой кончине несколько слов, которые я принял за обычную шутку с его стороны. Я был последний, который пожал ему руку в Москве».
Эти краткие московские дни были не только полны встречами, беседами с интересными людьми, но ещё и тем, что он написал здесь такие шедевры, как «Утёс», «Спор», «Тамара», «Они любили друг друга так долго и нежно...». Его московские знакомые отмечали, как много и хорошо писал он тогда: «Лермонтов пишет стихи со дня на день лучше (надеемся выслать последние, чудные)»; «Лермонтов провёл пять дней в Москве, он поспешно уехал на Кавказ, торопясь принять участие в штурме, который ему обещан. Он продолжает писать стихи со свойственным ему бурным вдохновением».
А сам Лермонтов пишет письмо из Ставрополя в Петербург своей доброй знакомой, дочери историка Софье Карамзиной, в котором высказывает сокровенную надежду получить «лёгкую рану» и тем самым освободиться от военной службы и вернуться к литературе: «Я только что приехал в Ставрополь, дорогая М-еllе Sophie, и отправляюсь сегодня же в экспедицию со Stolipine Mongo. Пожелайте мне счастья и лёгкой раны, это лучшее, что только можно мне пожелать...»; и продолжает: «Не знаю, будет ли так продолжаться; но во время моего путешествия я был в плену демона поэзии, иначе – стихов».
Теги: Год Лермонтова
Фото: РИА "Новости"
Кажется, был такой сорт помидоров - "Астраханское чудо". Или арбузов. Не помню. Но это и не важно. Сегодня речь не об овощах и ягодах. Разговор о том, что способно поднять весь наш аграрный комплекс, а вместе с ним и перерабатывающие отрасли, и торговлю.
Кооперация как спасение
Аномально жаркое лето 2010 года отбросило назад многих аграриев. Астраханская область с её полупустынным климатом должна была упасть ниже остальных. Температура на поверхности почвы достигала здесь 70 градусов. И в этих условиях местные фермеры не только не снизили производство, но ещё и нарастили его, увеличив урожайность. Произошло это главным образом благодаря развитой двухуровневой, а с недавнего времени и трёхуровневой системе кооперации.
– У нас 20 человек работают, все с высшим образованием, молодые, 30-летние. Я один среди них пенсионер. Все на машинах. В коллективе строгий сухой закон.
Так говорил мне один из руководителей кооператива «Харабалинский фермер» 75-летний Александр Коноплёв.
– И хорошо работают?
– День и ночь. Вот я тебе случай расскажу. Заболела летом капуста. Средств защиты в Астрахани нет, нашли в Москве. Так ребята поужинали здесь, отобедали в столице, а к следующему ужину уже были дома. Утром собрали фермеров, я рассказал, как обработать поля, и спасли капусту.
Леонтьевич, как называют Коноплёва, является здесь главным консультантом. Опыт позволяет. В своё время работал агрономом, председателем колхоза, начальником райсельхозуправления, секретарём райкома партии, заместителем главы Харабалинского района, знает и земли, и всех фермеров до третьего поколения.
Здесь, в городе Харабали Астраханской области, под одной крышей разместились сразу три кооператива: кредитный, снабженческо-сбытовой и производственный. Зачем такое разделение? А затем, что один кооператив коммерческий – другой нет, один работает с НДС – другой без него. Вот и получилось три в одном, чтобы не запутывать налоговые и другие финансовые органы.
Но первым не только в Харабали, но и во всей области был всё-таки кредитный кооператив. Создавался он на рубеже веков по программе безвозмездной технической помощи Евросоюза ТАСИС. А возглавил его в ту пору молодой 23-летний специалист Алексей Галкин. Именно кооперативу «Харабалинский фермер» суждено было стать той почвой, на которой взошло и окрепло сельскохозяйственное производство этого засушливого полупустынного региона.
Вспомним начало века. Прилавки магазинов заполнены импортными продуктами. Российское крестьянство задыхается без кредитов и рынков сбыта. Банки аккумулируются в основном в Москве и крупных региональных финансовых центрах. Даже Сбербанк закрывал свои отделения и филиалы, оставляя без боя целые районы. Аграрное же производство сезонно. Урожай, как и цыплят, по осени считают. А до этого надо вспахать, заборонить, посеять, удобрить, прополоть, убрать, вывезти с поля. Нередко деньги на всё это брались у бандитов. А урожай отдавали за бесценок, лишь бы не попасть в долговую яму. За долги могли ведь и в землю закопать.
В это дикое время и рождался «Харабалинский фермер». Как альтернатива бандитскому беспределу. Как единственная реальная возможность кредитоваться на законных условиях «живыми» деньгами. Чуть позже оказалось, что деньги крестьянину – да, нужны. Но куда нужнее семена, удобрения, средства защиты, техника, запчасти, системы капельного орошения, строительные материалы, плёнка, «горючка». Цены на рынке разнились так, что ум за разум заходил. «Газель» ядохимикатов в Москве можно было купить за 600 тысяч рублей, а в Астрахани цена доходила до полутора миллионов. То есть фермер получал кредит, а что на него купить, где и почём – не знал. Да и ездить по дорогам с миллионами наличных денег и теперь небезопасно, а тогда тем более.
В то же время в администрацию района, где в ту пору работал Коноплёв, стали обращаться производители удобрений, средств защиты растений и т.д. Старой снабженческой системы не существовало, а фермеры-одиночки ещё не могли быть надёжными партнёрами.
– Мы стали выполнять те действия, которые фермеру одному делать невыгодно, – рассказывает Алексей Галкин. – Зачем, скажем, ему гнать целый вагон удобрений? Договариваться с заводом, аккредитовываться, брать лицензию на перевозку опасных грузов, код железнодорожного покупателя?
Тогда и сложился этот тандем – молодого, амбициозного Галкина и опытного, хорошо знающего землю и людей Коноплёва. И родился снабженческо-сбытовой кооператив «Агросфера».
Схема взаимоотношений с фермерами была такова. Зимой, после завершения всех сельхозработ, их собирали и спрашивали: кто что будет выращивать следующим летом и что кому для этого надо? Или фермеры спрашивали: а что им лучше выращивать, чтобы не попасть впросак? Составлялись списки, подсчитывалась стоимость, и каждый фермер расписывался за получение кредита. Только расписывался. На руки денег никто не получал. Это исключало нецелевое использование средств и освобождало фермеров от ненужных рисков с наличкой. А главное, это было выгодно. Имея в портфеле заказов большие объёмы, кооператив регистрировался как коллективный дистрибьютор, что давало право на существенные скидки. Со скидками же продавали и фермерам.
Третьей проблемой стал сбыт. Он и сегодня остаётся самым слабым звеном во всей аграрной структуре современной России. Многие фермеры могли прекрасно работать, но не умели торговать. Этим пользовались многочисленные перекупщики, выгребавшие всё буквально за бесценок. Кооператив начал налаживать порушенные за десятилетие связи. Заново заключали договора на поставку продукции с сибирскими городами. Под эти договора получали предоплату. Но тут, как чёрт из табакерки, выскочила четвёртая проблема – дисциплина поставок. Вот получил фермер аванс, вырастил урожай, а в это время к нему приезжает гость из соседнего Азербайджана и предлагает скупить продукцию дешевле, но за наличные деньги, которые нигде не учтены, а значит, не облагаются налогами. Фермер «в шоколаде», он возвращает взятый ранее аванс, извиняется. Ну что его – расстрелять? Платить неустойку? Подписывал-то документы не фермер, а кооператив.
Чтобы застраховаться от подобных рисков, был создан третий кооператив – производственный, который назвали «Фермер». За восемь прошедших лет он стал самым крупным овощепроизводящим предприятием области.
Сам себе кредитор
Но, как всегда бывает, решение одних задач тянет за собой цепь новых. Лук во время уборки уходил по 8–9 рублей за килограмм. Немного погодя он стоил уже 12 рублей, а ещё позже – 18. То же и со свёклой, морковью, перцем, помидорами. Значит, надо придержать, а для этого строить хранилища. Но где хранилище, там и сортировка, и фасовка.
– У Галкина кредитный портфель составляет 160 миллионов. Другие районы пытаются его догнать, но это трудно, он всё время на шаг впереди, – рассказывает председатель межрегионального кооператива «Народная кооперация», советник губернатора Астраханской области Александр Ковбас. – Он уже новую овощную базу за 30 миллионов построил, покупает немецкую упаковочно-фасовочную линию, в плане – строительство завода по выпуску запасных частей для систем капельного орошения[?]
