«Когда умер Петр Ермилович (последний поп староверов), и на Рогожском кладбище не стало попа, тогда пришла ужасная весть — запечатать все алтари». Алтари были запечатаны, храмы превратились в часовни, а богатейшая коллекция редкостей и сокровища староверов, собранные со всей России, позднее были расхищены. Как пишет Богатырев, сам проживший в этом районе 40 лет, «с кладбища не рвал только ленивый».
Характерно, что одно из течений староверов («беспоповцы») начисто отвергало официальный институт церкви, а не само вероучение. (Это аналог иудейских хасидов, отвергающих ортодоксальный раввинат, примерно таких же взглядов на институт церкви придерживаются и многие протестантские течения.)
Еще более знаменательно, что до середины XVII века отправление обрядов по старой вере происходило главным образом дома — в «домовых церквах»-молельнях. В храмы для соборного моления ходили только по праздникам, число которых было на порядок меньше, чем сейчас, а также для справления треб — крестин, свадеб и отпевания. А вот после реформы народ стали загонять в храмы — и, не в последнюю очередь, для сбора пожертвований, поскольку Алексей Михайлович Соборным Уложением 1649 г. лишил церковников их имущественных привилегий, создав специальный Монастырский Приказ.
Этот Приказ просуществовал до 1675 г., когда, под давлением церковных иерархов, Алексей Михайлович все-таки вынужден был его упразднить. Однако Петр I в 1701 г. восстановил его, отняв к тому же у монастырей право распоряжаться их доходами, за что немедленно был прозван церковниками «антихристом». Зарубежный историк РПЦ Н. Н. Воейков вполне справедливо пишет, что Петр хотел реформировать церковь по протестантскому образцу («Церковь, Русь и Рим». Минск: Лучи Софии, 2000, стр. 568–579, далее — ЦРР).
Бытовые правила староверов близки к ортодоксальным иудейским и мусульманским. Например, покойника необходимо было оплакать и схоронить в течение суток, как у современных мусульман. Староверы вообще спокойно относились к «татарскому Богу» — Магомету: никаких религиозных выпадов против «бусурман» у них не было. Характерно также и определение слова «жид», данное духовным вождем староверов второй половины XVII в. протопопом Аввакумом Петровичем: «жидове словуть потому, что жителие земли обетованной», т. е. жидами называют жителей земли обетованной (ИРЛ, т.1, стр. 279).
Собор Василия Блаженного с гравюры
второй половины XVII века: на маковках никонианские восьмиконечные кресты с
прямой нижней планкой
Земля же обетованная, в понятиях старой веры, могла находиться, где было Богу угодно, а отнюдь не в нынешнем палестинском Иерусалиме — речь шла о неприкосновенной ордынской земле, выделяемой для поселенцев в новых местах (об этом — в отдельной главе). Патриарх Никон строил на Истре свой Новый Иерусалим (нынешний Воскресенский монастырь) потому, что старый Иерусалим находился на Красной площади в Москве — так до 1700 г. называли храм Василия Блаженного, т. е. Блаженного Царя, или, если угодно, Царя Небесного, а не просто «юродивых» Ивана-Василия.
(10 шатров храма Василия Блаженного образуют уникальный памятник, внутри которого нет фресок с ликами, а только орнамент, как в мечетях. Это теперь его называют храмом, построенным по случаю побед Ивана Грозного, вплоть до взятия Казани. При этом умалчивают, что вся история «взятия Казани в 1552 г»., включая стоительство Свияжска, который реально появился на карте не в середине XVI, а в середине XVII в., очень похожа на осаду Константинополя Мехметом II в 1453 г.)
Никонианский крест на странице церковной книги
второй половины XVII века
Староверы активно боролись не против язычников, мусульман или иудеев, а против «греческих» и «латинских» реформ. Особенно существенно, что староверы в первой половине XVII века не выступали против униатов, ибо считали их единоверцами. Традиционная для официальной церкви борьба с «униатством», представляемая как протест «православных» против засилья «католиков», — это чистейшая политическая борьба за влияние в Белой Руси-Литве (т. е. на территории современных Украины и Беларуси).
Историк Михалон Литвин в конце XVI века пишет, что «московиты тех, кто не выполняет предписания их веры, заставляют переходить в нашу или романскую» (М. Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян. М.: МГУ, 1994). Из этого видно, что вера в Белой Руси-Литве лишь несколько отличалась как от московской, так и от римской. Но ненамного: ведь принуждение отступников в качестве наказания переходить в чужую веру весьма отличается от всех других известных способов борьбы с еретиками, типа костров инквизиции…
Польша-Литва конца XVI — начала XVII в. в нынешнем изложении РПЦ представляется страной воинствующего католицизма и проводником антиправославия. Но вот что пишет А. Яковенко о религиозном состоянии Польши-Литвы после Люблинской унии 1569 г. (ИУН, стр. 168–169). «Польша в половине (т. е. в середине. — Яр. К.) XVI в. готова была сделаться страной протестантской. Брожение религиозной мысли проникло и в Южную Русь… Из различных сект, на первых порах, большим успехом пользовался в среде южнорусского дворянства кальвинизм…
Скоро на смену кальвинизму явилось антитринитрианство, считавшее своим родоночальником сожженного кальвином Сервета и легко вытеснило своего предшественника почти отовсюду. Со своим отрицанием Св. Троицы, божественности Христа, благодати, предопределения — это учение не вмещалось даже в рамки религии христианской…
Здесь в половине XVI в. ожила было ересь жидовствующих в учении Феодосия Косого, Матвея Башкина и др., и нашла себе в свободолюбивом и терпимом Литовско-Русском государстве тот приют, какого она не могла найти на родине… Как бы то ни было, учение Феодосия уступает место менее крайнему направлению того же религиозного рационализма. В Южной Руси водворяется учение Фавста Социна, известное под названием социнианства или арианства.
Ариане окончательно овладевают положением и удерживают его за собою до тех пор, пока их не смыла, уже к половине следующего века, все возраставшая тем временем и крепчавшая волна католической реакции… Из недр католицизма… выдвинулись новые борцы за римскую церковь небывалой силы и значения — иезуиты (курсив мой. — Яр. К.)».
Эта пестрая картина разительно отличается от того, что толкует нам РПЦ. Здесь, помимо только-только народившихся иезуитов, чего только нет — и кальвинисты, и «ересь жидовствующих», разгромленная в Московии лет за 50 до этого, и явное иудеохристианство = «антитринитрианство», и еретики-ариане, которых, по традиционной истории, повывели аж в VI (!) веке, не считая не упомянутых в контексте армянских церквей и мечетей, построенных в тех же местах и в то же время, в частности, при короле Стефане Батории — человеке «свободомыслящем в полном смысле этого слова».
С другой стороны, православный монархист Н. Н. Воейков (ЦРР, стр. 400, 452) с возмущением пишет о том, что «в некоторых местах евреи-арендаторы требовали платы за совершение православных богослужений!» А вот характерный пассаж из «Истории Руссов» Конисского (стр. 48–49), относящийся к 1625–1635 гг.: «Пасхальные хлебы, продаваемые в городах, содержались под стражею урядников польских. Имевший на груди своей надпись „уният“ покупал паску (т. е. пасхальный хлеб) свободно, не имевший этой надписи платил пошлину в 38 польских грошей.
Во многих местах этот пасочный сбор был отдан на откуп евреям, которые взимали эту дань без пощады… В первый день Пасхи, когда православные приносили в церкви оплаченные уже паски, евреи, из опасения подлога, являлись на погост церковный, присутствовали при освящении пасок и тут же помечали мелом или углем как базарные, так и дома испеченные паски, оплаченные налогом».
Вот так-так! Мыслимо ли сегодня увидеть нынешних ортодоксальных иудеев на церковном погосте при освящении нынешних православных пасок??
А вот изумительное по содержанию определение Брестского собора 1590 г., повторяющее осуждение Константинопольским патриархом Иеремией «чрезмерного уважения южнорусского народа к пасхальным снедям»: «Межи многими иными соблазны в епископиях митрополии нашеи обретеся некая соблазна, вымышленная паска злых еретических наук, яко в день Воскресения Христова носят до церкви хлебы и мясы посвящати, и, взявши в домы своя, с набожеством великим уживают, яко бы некую святость законную, ругаючися Господу нашему Иисусу Христу (т. е. нанося этим оскорбление Господу. — Яр. К.), истинной пасце нашей, который за всех верных даде себе поживати, тело и кровь свою, а не так, як сии, уподобившеся неверным жидом (т. е. евреям. — Яр. К.) паску себе от хлеба и мяса составляют» («Акты, относящиеся к истории юго-западной России», т. IV, стр. 29–30).
