— В России нет оружейной культуры, поэтому нашим людям доверять оружие нельзя.
— Оружие — это зло. Чем больше оружия — тем больше насилия и случайных смертей, неужели вы не понимаете?
— Оружие все равно не поможет. У преступника всегда преимущество во внезапности. Да и что может сделать хрупкая женщина с пистолетом против огромного отморозка или даже двух? Да она не сможет оружием воспользоваться! Ведь всякая хрупкая женщина — полная дура, ей и машину-то доверять нельзя: непременно в аварию попадет.
— За «оруженосцами» бандиты станут охотиться и у простых граждан оружие будут отнимать. Тем самым преступный мир станет еще более вооруженным!
— У вас отнимут ваш ствол и засунут вам же в задницу. Поэтому оружие разрешать нельзя — с целью сбережения народных задниц.
— Опять, значит, богатые накупят оружия и будут чувствовать себя защищенными. А бедным что же делать? Вы сами подумайте, разве бабушка на свою нищенскую пенсию сможет купить себе оружие?
— Вечером у человека под окнами зашумит молодежь в песочнице, он выйдет на балкон и начнет по ним из пистолета стрелять! Зачем это надо?
— Оружие создает чувство ложной защищенности. И более того, оружие провоцирует его применение. Имея пистолет, прямо так и хочется кого-нибудь убить!
— Безопасность общества с легализацией короткоствольного огнестрела только понизится, а не повысится!
— Общественный прогресс заключается в специализации! Каждый должен заниматься своим делом. Пусть милиция получше нас защищает, а оружие нашим людям нечего давать. Знаем мы этих людей, сами такие.
— Да, автомобили убивают на порядки больше людей, чем огнестрельное оружие. И бытовые предметы (ножи-молотки) тоже убивают больше огнестрельного оружия. Но их запрещать мы не требуем, поскольку эти предметы не созданы специально для убийства! Пистолеты убивают «специально», а автомобили «нечаянно», поэтому автомобили можно простить.
— Армии оружие необходимо для встречи с внешним врагом. Милиции оружие тоже необходимо — для встречи с внутренним врагом. А простым гражданам оружие не нужно, потому что преступники гражданам не враги, а друзья (!). Собственно говоря, преступники — тоже наши граждане, а граждан надо беречь.
— Пытаться бороться с преступностью, давая гражданам оружие, — все равно что тушить пожар бензином, потому что все россияне — потенциальные преступники. Менталитет у них такой.
…Последний «аргумент» привел в телепрограмме один высокий чин из МВД. Вместе с ним на запись передачи пришла и его коллега, тоже генерал. Она, не имея аргументов, давила пафосом:
— А вы разве не знаете, что оружие — очень сложный инструмент? И им нужно еще научиться пользоваться! А разве у нас есть оружейные школы и стрельбища для граждан? Нету! Поэтому оружие разрешать нельзя.
И женщины с таким интеллектом дослуживаются у нас до генералов МВД!..
Со всей ответственностью должен заявить: эта книга — не об оружии, как вы, наверное, подумали. Она — о дураках, которые мешают жить нормальным людям. И которые своей глупостью отнимают тысячи жизней. Но при этом считают себя «прогрессивно мыслящими людьми». По ходу дела я также покажу, в чем корни иррационального страха перед оружием и почему только самые выморочные страны мира отказываются от оружия, ставя крест на своем будущем.
Есть такое выражение: «это больше, чем преступление, это ошибка». Я дарю читателю не менее сильную максиму: «глупость — больше чем ошибка, это пособничество в преступлении».
Знайте же: ни одна глупость, сказанная когда-либо противниками оружия, не останется в этой книге безнаказанной.
Стегать буду больно, кричать не разрешу…
Часть 1
Там сидела Мурка в кожаной тужурке, а из кобуры торчал наган…
Разоружая народ, власть оскорбляет его недоверием, и это говорит о трусости и подозрительности правительства.
Никколо Макиавелли
Это была стройка века, вне всякого сомнения! Сотни тысяч людей, объявленных режимом преступниками, с тачками и лопатами корячились на ней — рыли землю, долбили камень, мешали бетон. В стране не существовало, пожалуй, ни одной семьи, где не было хотя бы одного репрессированного родственника. На стройку века мог попасть грамотей, у которого нашли запрещенные книги, и простой неграмотный крестьянин, и вчерашний высокий военачальник, и ученый, и бывший чиновник немалого ранга. Воистину всенародная стройка!
Объект был стратегическим, поэтому сюда гнали арестованных со всей страны. О людях особо не заботились, и многие из отправленных по этапу на север туда так и не доходили — гибли в дороге. Массово гибли и на самом строительстве, поскольку обитали строители в мало приспособленных для жизни лагерях, одевались не по сезону, а работать их выгоняли и в зной, и в дождь, и в лютый мороз. Погибших заключенных конвоиры часто просто бросали в вырытые траншеи или даже засыпали щебенкой и заливали бетонным раствором. Поэтому и говорят, что великая стройка стоит на костях.
Строительство длилось не один год, зато теперь сотворенное видно из космоса! И до сих пор приехавшие сюда туристы восхищаются величием этого сооружения и его красотой. От горизонта до горизонта на тысячи километров тянется творение рук человеческих, которое называется Великой китайской стеной.
Ее построили в III веке до нашей эры, во времена императора Цинь Ши Хуанди. Собственно, сама идея строительства мегастены ему не принадлежала. Да и вообще китайцам.
Великие стены, ограждающие империю от варваров, строили еще египтяне — как на севере (защищаясь от азиатских варваров), так и на юге (отгородившись от варваров африканских). Строили великие стены и римляне — через всю Англию и через всю Европу, стараясь уберечь империю от северных варваров.
Надо сказать, и до великого вождя китайского народа Цинь Ши Хуанди местные князьки строили на своих вотчинах стены, но они были разрозненными отрезками, а Цинь Ши Хуанди, объединивший Китай в унитарную империю, решил все эти отрезки соединить. И соединил. Масштабный был человек, ни перед чем не останавливался. Великий вождь и учитель китайского народа вообще очень любил грандиозные сооружения. Города на пустом месте возводил, причем на том же строительном материале, что и стену. То есть на костях. Император построил с нуля новую столицу, куда свез со всей империи все самое красивое и ценное — ну, любил человек пожить в роскоши, простим ему такую слабость. Гигантский дворец императора строили десятки тысяч рабов, а всего император построил себе по всей необъятной империи несколько сотен дворцов — мало ли куда его нелегкая занесет с инспекционной поездкой!..
Одним из самых известных деяний ужасного императора была его борьба с историей и наукой. Во время правления Цинь Ши Хуанди по всей империи заполыхали костры из книг, в которых содержались неправильные идеи. Указ императора гласил, что не сдавшие подрывную литературу в местные управы для дальнейшего ее уничтожения будут истреблены как враги народа вместе с членами их семей. А чиновники, промедлившие с уничтожением вредоносной литературы, подвергнутся процедуре клеймения и отправятся на строительство народно-хозяйственного объекта государственного значения — Великой стены.
Таким образом, наряду с величайшей стеной император учинил в стране величайшую культурную катастрофу за всю историю Китая. Были сожжены десятки тысяч книг, уничтожена практически вся древняя литература. Многие ученые противились выполнению указа и скрывали самые ценные и редкие книги. Их активно разоблачали, и более четырехсот ученых мужей были казнены. Причем не всегда их смерть была легкой. Цинь Ши Хуанди был патологически жесток, и отрубание головы в его царстве считалось легкой участью. Обычно людей за малейшую провинность четвертовали, разрывали лошадьми, закапывали заживо в землю, выпускали кишки…
Для ментального порабощения нации императорское правительство широко поощряло и насаждало идеологические догматы в виде религиозных доктрин. Каждый китаец должен был верить в магию, потусторонние силы, колдовские ритуалы, различные сказочные существа. Вера в мифологический мир была основой мировоззренческой картины империи. Личности же самого императора приписывались сверхъестественные качества, его часто сравнивали с солнцем. При этом Цинь Ши Хуанди щедро финансировал псевдонаучные исследования по поиску бессмертия.
Поскольку Китай был объединен в унитарное государство тем же способом, каким крестили Русь, то есть огнем и мечом, по окраинам могло зреть недовольство. Каковое жестокий Цинь Ши Хуанди готов был подавлять самым беспощадным образом. Вся политическая элита страны (чиновники из «бывших») находилась под неусыпным присмотром политической полиции.
