В русской армии каждая пехотная дивизия обеспечивалась артиллерийской бригадой из шести легких батарей (три батареи сводились в дивизион), на каждый корпус двухдивизионного состава полагался один мортирный дивизион из двух батарей по шесть гаубиц. Таким образом, на каждую русскую пехотную дивизию приходилось 48 «трехдюймовок» и 6 легких гаубиц; всего 7 батарей при 54 орудиях. Полевая тяжелая артиллерия в состав корпусов не входила; осадная артиллерия вообще была расформирована ввиду отсутствия современных образцов.
Следовательно, каждая русская дивизия была обеспечена вдвое меньшим числом батарей и имела на 26 орудий меньше, чем германская дивизия. При зтом на каждую пехотную дивизию в Германии приходилось 8 тяжелых орудий, тогда как русские пехотные дивизии и корпуса вовсе не были обеспечены тяжелыми орудиями; все они были собраны в восьми дивизионах резерва главного командования. Тяжелой артиллерии осадного типа, которую возможно было бы использовать в полевой войне, в русской армии мобилизационным расписанием-1910 не предусматривалось. Правда, существовала еще «большая программа», согласно которой проектировалось каждую пехотную дивизию обеспечить артиллерийской бригадой из девяти легких пушечных батарей и двух легких гаубичных батарей и, таким образом, в каждом корпусе число «трехдюймовок» довести до 108 и число 122-мм гаубиц увеличить вдвое. Кроме того, планировалось придать каждому корпусу дивизион полевой тяжелой артиллерии в составе трех 4-орудийных батарей: две батареи 107-мм пушек и одна батарея 152-мм гаубиц. Вот только программа эта была утверждена Государственной думой лишь в мае 1914 года, ожидать ее реализации Кайзер не стал. К тому же касательно тяжелой артиллерии в программе ничего не говорилось.
Впрочем, у французов было еще хуже — и дивизионная, и корпусная артиллерия была представлена исключительно 75-мм пушками из расчета 60 орудий на дивизию; ни легких гаубиц, ни новейших образцов полевых тяжелых орудий в наличии не имелось. С целью придания траектории снаряда некоторой крутизны на нисходящем ее участке французы использовали уменьшенный заряд или оснащали 75-мм снаряды «дисками Маландрена», надеваемыми на головную часть и игравшими роль аэродинамического тормоза. Однако использование дисков, с одной стороны, приводило к ускоренному износу ствола и значительному увеличению рассеивания, а с другой — не решало проблемы малой мощности разрывного заряда. Увеличение же мощности без резкого увеличения веса системы могло быть достигнуто только гаубицей; психологическая проблема состояла в том, что обязательно — в ущерб скорострельности, которой придавалось исключительное значение. Уже в ходе боевых действий французы начали создавать тяжелую артиллерию, используя устаревшие 120-мм пушки Банжа обр. 1890 г., «малотиражные», тяжелые (боевая масса 3200 кг) и сложные по исполнению 155-мм гаубицы Римальо обр. 1904 г., морские, крепостные и осадные орудия, а также приняв на вооружение 105-мм дальнобойные пушки, которые заводы Шнейдера делали по русскому заказу.
В России в составе береговой и крепостной артиллерии также наличествовало около 1200 «больших пушек». Большинство из них имели недостаточную дальность, обладали небольшой скорострельностью, могли стрелять только с платформ, в некоторых для стрельбы еще использовался черный порох. Но, «за неимением гербовой», на фронт отправились разнообразные артсистемы обр. 1867/77 г. Лишь с 1916 года на вооружение армейских тяжелых батарей и дивизионов начали поступать: 152-мм крепостная гаубица Шнейдера, по баллистике неотличимая от тяжелой гаубицы той же фирмы, 152-мм осадная пушка Шнейдера с длиной ствола 28 калибров, начальной скоростью снаряда 634 м/с и дальностью стрельбы до 12 км, 203-мм гаубица Виккерса, 280-мм мортира Шнейдера с 200-кг снарядами, 305-мм гаубица Виккерса и 305-мм гаубица Путиловского завода, метавшая фугасные «чемоданы» весом 377 кг на дальность 13,3 км.
Лишь к весне 1917 года удалось создать материальные предпосылки для формирования артиллерии резерва главного командования, названной «тяжелой артиллерией особого назначения» (ТАОН), в состав которой вошли шесть тяжелых бригад. До середины лета ТАОН были приданы отдельные тяжелые дивизионы, пять минометных и одна зенитная батарея, два авиационных и два воздухоплавательных отряда, саперный батальон и железнодорожная рота — всего 632 орудия и миномета.
Нельзя утверждать, что Россия и Франция пошли на войну совсем неподготовленными — здесь много аспектов, хотя с технической стороны Германия подготовилась лучше. Как писал известный кораблестроитель академик А.Н. Крылов:
«Германия поставила у себя военное дело на истинно научную почву и заблаговременно позаботилась гармонической подготовкой всего, что нужно для войны… Обсуждая все на числах, а не на словах, Германия ясно оценила то количество всякого рода предметов боевого снаряжения и снабжения, которое потребно для обеспечения миллионов призываемых, она ясно сознала, что всего заблаговременно заготовить нельзя, что потребуется самая напряженная работа во время войны для пополнения расходуемого. Это пополнение могла доставить только сильно развитая промышленность во всех ее видах, и Германия тщательно озаботилась о всемерном развитии своей промышленности в мирное время».
Не может не вызвать удивления немецкая предусмотрительность, способность анализировать факты и предметно видеть тенденцию. После итало-турецкой (1911–1912 гг.) и Балканских (1912–1914 гг.) войн, в ходе которых довольно активно использовались не только аэростаты и дирижабли, но и новомодные аэропланы, осуществлявшие разведку, корректировку огня и даже бомбометание, не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться о возрастании роли авиации в военном деле. Однако к началу Великой войны только в германской армии имелись специализированные 65-мм зенитные пушки с углом возвышения ствола 75 градусов и начальной скоростью снаряда 620 м/с, принятые на вооружение еще в 1908 году. Интересно, что на международной выставке во Франкфурте-на-Майне они были представлены как «антицеппелиновские», то есть как средство борьбы с нон-хау графа Фердинанда фон Цеппелина (такая «интерактивность» была совершенно в стиле Круппа: первую свою зенитку фирма выпустила в 1870 году во время осады Парижа. Пушка имела калибр 36 мм, была установлена на мобильном тумбовом лафете с круговым обстрелом и предназначалась для уничтожения воздушных шаров, обеспечивавших связь французской столицы с внешним миром).
Орудий было мало — 18 экземпляров, но развернуть массовое производство готового изделия несложно. К концу войны у немцев было 2576 зениток (в том числе скорострельные 37-мм автоматы и дальнобойные 105-миллиметровки), на долю которых пришлось 25 % сбитых самолетов. Артиллеристы других армий для стрельбы по воздушным целям громоздили обычные полевые пушки на различные станки, поскольку до войны полагали, что «воздушный флот не представлял ничего угрожающего и об использовании артиллерии для борьбы с ним не думали».
Так, в 1911 году на лекциях в Академии Генерального штаба генерал-майор Е.К. Смысловский, возглавивший впоследствии хозяйственный отдел ГАУ, ведавший снабжением армии предметами артиллерийского вооружения, в отношении зениток высказывался скептически:
«Не могу, прежде всего, согласиться, что для борьбы с воздушными целями необходимы специальные орудия с большим вертикальным обстрелом и большой подвижностью. Даже при том скромном предельном угле возвышения, который принят для 3-дм пушки обр. 1902 г. (16°), а предельной дальности шрапнели 5 верст цель, движущаяся на высоте 1 версты, будет находиться в сфере поражения 2,5 версты. А разве можно рассчитывать, чтобы не только современные, но и воздушные цели ближайшего будущего двигались свободно с надежными результатами наблюдения за противником выше 1 версты?»
Французские офицеры также не проявляли по этому поводу никакого беспокойства, поскольку в уставе было ясно прописано, что 75-мм пушка обр. 1897 г. пригодна для решения всех задач.
Однако быстрое развитие военной авиации создало такую угрозу с воздуха, что с нею уже нельзя были не считаться. В борьбе с ней зенитные орудия были эффективнее и экономически выгоднее. Согласно французской статистике, полевые пушки, приспособленные для зенитной стрельбы, для поражения одного самолета расходовали в среднем 11 000 выстрелов, а специализированные, более скорострельные, с высокими угловыми скоростями наведения и дополнительными противооткатными устройствами — 3200. К 1918 году зенитная артиллерия выделилась в самостоятельный вид, с особой материальной частью, приборами (прожекторами, звукоуловителями, системами управления огнем), тактикой, методами стрельбы и обучения.
В России 76-мм противоаэропланная пушка была спроектирована на Пугиловском заводе В.В. Тарновским и Ф.Ф. Лендером летом 1914 года. Активное участие в работе приняли известный артиллерист П.А. Глазков, работники Пугиловского завода Ф.М. Тарковский, А.Я. Навядовский, В.И. Бирюков. Это была все та же полевая «трехдюймовка», смонтированная на тумбовом лафете, позволявшем вести круговой обстрел по горизонту и обеспечивавшем угол возвышения ствола до 65 градусов. Для получения возможно большей скорострельности (теоретически — 25 выстр./мин) поршневой затвор заменили клиновым полуавтоматическим. Система весила около 1300 кг, устанавливалась на автомобилях и подвижных платформах и была приспособлена для стрельбы не только по воздушным, но и по наземным целям. Загвоздка лишь в том, что действующая армия получила лишь 68 таких зениток при минимальной расчетной потребности 584.
