Попытки сохранить вертикаль представлены в разделе законопроекта, в котором прописаны процедуры отстранения главы региона от должности. Уволить избранного губернатора может президент. Причем с любимой формулировкой Дмитрия Медведева: за утрату доверия. Правда, на этот раз пришлось объяснить, в чем, собственно, эта утрата заключается. Оказывается, речь идет о подозрениях в коррупции или наличии неурегулированного конфликта интересов. Последнее — та же коррупция, только вид сбоку. Имеется в виду административное лоббирование интересов «своего» бизнеса. При этом собирать доказательную базу для вынесения вердикта об утрате президентского доверия не требуется. Предполагается, что будет достаточно мнения Совета по борьбе с коррупцией, действующего при главе государства. А вот народ сможет отстранить губернатора по итогам референдума лишь на основании предварительного решения суда, который должен изобличить главу региона в нарушении закона.
Претензий к проекту немало. Неясно, каким будет переходный период между старой и новой системами. Недаром из Кремля уже заявили, что не ждут принятия закона раньше мая. При этом эксперты отмечают, что наличие президентского фильтра и оговорка об отстранении губернаторов не меняют сути реформы. Если партии станут предлагать действительно популярных кандидатов, глава государства вряд ли решится их забраковать — нужны будут железобетонные аргументы.
Так что, несмотря на всю половинчатость нынешнего пакета реформ, они кардинально меняют основы действующей политической системы. Не исключено, что шестой Думе придется также принять законы о выборности членов Совета Федерации, о новом порядке формирования избиркомов и об общественном контроле, поправки в законы о митингах и демонстрациях, а также в закон о референдуме.
На этом историческая миссия шестой Думы будет, по сути, выполнена, и особого смысла в ее дальнейшем существовании опрошенные нами эксперты не видят. Аргументов за досрочные выборы немало, но основной из них: парламент, выбранный по старому, неотреформированному законодательству, де-факто теряет легитимность. И эта идея постепенно завоевывает умы. Ладно бы речь шла об оппозиционных кандидатах в президенты, которые обещают в случае своей победы распустить нынешнюю Думу! Так и в самой партии власти появились те, кто такого сценария не исключает. Тот же вице-спикер Морозов проговорился: «Я думаю, что следующая избирательная кампания, когда бы она ни произошла, конечно, будет выглядеть иначе, чем предыдущие». Совершенно иначе, очевидно, будет выглядеть и седьмая Дума, которая имеет сегодня все шансы появиться несколько раньше, чем через пять лет.
Светлана Сухова
Техник-настройщик / Политика и экономика / Профиль
Есть такая народная примета: если у партии власти большинство конституционное, то Госдума перестает быть местом для дискуссий. Но в нынешнем парламенте у «Единой России» есть лишь простое техническое большинство, поэтому законотворческим процессом уже не получится рулить столь вольготно, как прежде. Отныне его надо тонко настраивать и деликатно направлять. Вот почему вместо гранитоподобного Бориса Грызлова в кресле спикера оказался мягкий Сергей Нарышкин — чиновник европейской образованности, с аристократической фамилией, хорошими манерами и немалым опытом регулировки различных государственных механизмов. И первая важная настройка стиля работы парламента им уже проведена. Едва переступив порог здания на Охотном Ряду, Сергей Евгеньевич наперекор своему предшественнику заявил, что Дума — это все-таки место для дискуссий, причем нешуточных.
Как у нас будет с дискуссиями на самом деле, покажет время. Но в любом случае после обкатки в парламенте у Сергея Нарышкина открываются просто заоблачные карьерные перспективы.
Кадровый резерв
Вообще-то питерских сейчас где только не встретишь. Но ближайший круг Путина все-таки достаточно узок, и Сергей Нарышкин — один из тех немногих, кто действительно состоит в так называемом кадровом резерве Владимира Владимировича. В свое время, когда Сергей Евгеньевич работал вице-премьером и руководил аппаратом правительства, его прочили ни много ни мало в преемники Путину наряду с Сергеем Ивановым и Дмитрием Медведевым. И вот спустя четыре года он наконец получил публичный пост, по нынешним временам суперответственный.
Так что же: неужели для Путина пришло время бросать в бой свою личную гвардию? Один старинный знакомый Сергея Евгеньевича еще по городу на Неве на вопрос о «преторианцах» прямо отвечать не стал, а лишь привел следующие факты, говорящие сами за себя.
Как и Владимир Путин с Сергеем Ивановым, Сергей Нарышкин — выходец из спецслужб, а точнее — из Первого главного управления КГБ СССР, занимавшегося разведдеятельностью в мировом масштабе. Якобы еще в «Лесной школе» Сергей Евгеньевич пересекался с Владимиром Владимировичем, который, в свою очередь, пересекался с Сергеем Борисовичем. Иначе говоря, они вполне могли знать друг друга еще с младых ногтей, а то, что они одной крови, заметно даже внешне.
Например, по тому, как похож Сергей Нарышкин на Сергея Иванова привычкой держаться и манерой одеваться. Скажете, все наши чиновники на одно лицо? Отчасти это так, но в случае с нашим героем прослеживается и армейская подтянутость, и определенная выучка, и дисциплинированность, и умение держаться в тени первого лица.
Как утверждают некоторые питерские старожилы, знавшие Нарышкина и Путина еще по Смольному, их столы в смысле организации рабочей поверхности были все равно что близнецы-братья: ни одной лишней бумаженции.
Обратно в Питер Сергей Нарышкин вернулся из Брюсселя, где трудился в качестве эксперта в аппарате экономического советника посольства СССР в Бельгии. То есть работал под прикрытием. И уже в команде Анатолия Собчака — Нарышкин дослужился до главы одного из отделов комитета по экономике и финансам мэрии Санкт-Петербурга — скорее всего, и состоялась его встреча с Дмитрием Медведевым. Потом была работа в Промстройбанке и в правительстве Ленинградской области.
Складывается впечатление, что на какое-то время о Нарышкине позабыли, но как только вспомнили, карьера его стартовала, словно ракета. За какие-то полгода (с февраля по сентябрь 2004-го) из чиновника областного масштаба, перескочив на ходу через должности замначальника экономического управления президента и заместителя руководителя аппарата правительства, он дорос до федерального министра и в этом качестве возглавил аппарат правительства РФ. А еще через два с половиной года — тут уж пришлось немного подождать — стал вице-премьером в кабинете Михаила Фрадкова. И вот что примечательно: как утверждает наш источник в Белом доме, не в пример иным предшественникам Нарышкина, при нем аппарат заработал, словно швейцарские часы.
И хотя за давностью лет так и не удалось установить, кто именно привел Сергея Нарышкина в Смольный, нет сомнений, что переезд в Москву без участия Владимира Путина не обошелся. При этом биографы Сергея Евгеньевича отмечают такую особенность: под одной крышей (в прямом, а не в переносном смысле) Путин и Нарышкин проработали практически всего ничего — немного в 2004 году, в самом начале карьеры Сергея Евгеньевича, и совсем чуть-чуть в 2008-м, когда Владимир Путин стал премьером и перебрался в Белый дом. Буквально сразу же Нарышкин становится руководителем администрации президента. Причем большинство наблюдателей считают такую рокировку не технической, а принципиальной: он всегда появляется там, где Владимиру Путину нужен стопроцентно надежный человек, при этом еще и хороший администратор. На этом основании, пока Владимир Владимирович не засобирался обратно в Кремль, Сергея Нарышкина называли по-разному: и местоблюстителем (хотя термин не совсем точный, но по смыслу понятный), и недреманным оком.
Еще по одной версии, он был направлен на работу в Кремль для укрепления администрации Дмитрия Медведева. Якобы для того, чтобы не дать некоторым амбициозным чиновникам из президентского окружения рассорить тандем. Говорят и о громкой аппаратной победе, одержанной Нарышкиным в этой борьбе. Имела ли место такая «спецоперация» на самом деле или это измышления «осведомленных источников», но результат налицо: Владимир Путин кандидат в президенты от «Единой России», а Сергей Нарышкин превратился из госчиновника в политика федерального масштаба. Возможно, это оценка прежних заслуг, а скорее всего — очередное задание исключительной важности, поскольку в нынешней политической ситуации руководить парламентской горизонталью намного сложнее, чем прежде, когда еще не было Болотной площади. Не всякий справится. Например, если была бы уверенность в том, что эта работа по силам Владиславу Суркову, игравшему, кстати, во властной вертикали вполне самостоятельную роль, могли бы и его выдвинуть в спикеры, а не бросать на модернизацию.
