Фото: Фёдор Евгеньев
Ê нам в гости приехал ветеран Великой Отечественной Ион Деген, 88-летний поэт и танковый ас. Наши читатели наверняка помнят рассказ о непростой судьбе Иона Лазаревича, дважды представленного к званию Героя Советского Союза, но так и не получившего его, о тяжких ранениях, послевоенной работе в медицине, отъезде в Израиль. Евгений Евтушенко назвал его стихи ошеломляющими по жестокой силе правды. Вместе с поэтом и его женой в разговоре участвовал депутат Московской городской думы Степан Орлов, внук знаменитого фронтовика Сергея Орлова, тоже танкиста.
Фото: ИТАР-ТАСС
В Третьяковской галерее на Крымском Валу открылась выставка одной из самых знаменитых художниц XX века Натальи Гончаровой. Картины, эскизы к спектаклям легендарных «Русских сезонов» в Париже, наброски костюмов и тканей для домов моды, редкие книжные иллюстрации – это первая за 100 лет масштабная экспозиция работ Гончаровой.
В будущем году у нас должна начаться реализация федеральной целевой программы "Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России". План по формированию нации россиян расписан поэтапно до 2020 года. Впрочем, эта попытка - не первая. Курс на создание «новой общности людей» был взят ещё в 2001 году.
Недавно подвели итоги переписи населения 2010 года. Есть первая победа: в России действительно обнаружили россиян. Их, назвавших себя именно так, ровно 13 357 человек, включая и «афророссиян». Но как итог десятилетних усилий это, мягко говоря, не очень. А если прямо сказать – просто провал. И даже если предположить, что к 2020 году это число вырастет в несколько раз, общий итог мало изменится. Ведь для появления новой нации «россиянами» должны осознать себя десятки миллионов, а не десятки или сотни тысяч. Зато миллиарды рублей бюджетных средств, предусмотренных под программу, будут успешно потрачены.
Текст программы производит такое впечатление, будто она написана, скорее, ради красного словца, чем для практической реализации. Противоречия содержатся уже в самом её названии. Ведь очевидно, что забота об «этнокультурном развитии народов России» прямо противоречит задаче «укрепления единства российской нации». Надо определиться с приоритетом: либо объединение всех в одну нацию, либо развитие этнокультурных особенностей отдельных народов. А тут в определении целей Программы вдруг обнаруживаем: её реализация будет способствовать «развитию единого этнокультурного пространства России» и одновременно будет содействовать «этнокультурному многообразию народов России».
Всерьёз утверждать, что усиление многообразия формирует единство, можно, скорее, лишь упражняясь в политкорректной риторике – ведь все слова звучат весьма привлекательно. Но формирование нации – это всегда путь к некоей стандартизации, унификации. Многообразие – это вообще не про нации, это про империи, объединяющие разные языки и народы. Но там совершенно другие технологии поддержания единства и политической жизни.
Идеология создания российской нации («россиянство», как её называют) основана на французской идее «гражданского национализма». Её любят противопоставлять «этническому национализму» как хорошее плохому. При этом игнорируется, что такая «гражданская модель» предполагает крайне жёсткие ассимиляторские практики, политику государственной унификации. И если за двести лет реализации французского национального проекта в целом удалось сделать из окситанцев или бретонцев типичных французов, то перспективы унификации российских малых народов видятся не столь оптимистично.
Основная идея россиянства (как и вообще идеологии «гражданской нации») – борьба с политизацией этничности. И вот это представление о возможности полного разделения политики и культуры, самосознания, быта, традиций вызывает очень большие сомнения. В его основе лежит крайне примитивное представление об этничности как о декоративно-фольклорном комплексе, для функционирования которого достаточно создать несколько «коллективов песни и пляски». Однако этническое самосознание и культура народа – это не украшение, которое можно класть в стол, садясь в кресло чиновника. Они обусловливают свои каналы коммуникации, свои формы социальной жизни, свои проблемы и интересы, свои мотивации к действию. Так, модель «российской нации» предполагает отсутствие каких-либо переговорных механизмов, которые могли бы эти проблемы выявлять и достигать компромисса.
Примечательно, что наличие у разных народов различных интересов риторически снимается рассуждениями о том, что интересы-де у всех общие, после чего даётся список вполне общечеловеческих потребностей. Однако тогда можно поставить под сомнение и смысл существования всей государственности, ведь население соседних стран обладает ровно теми же интересами – жить в мире, достатке и т.д. Тогда зачем все эти политические границы? Так оказывается, что полное игнорирование специфических интересов отдельных народов – то есть запрет на любые политические выражения этничности – делает бессмысленным и саму государственность, и всю систему международных отношений.
А главное: это лишь заглушает наличие межэтнических противоречий, но не отменяет их. Зато они накапливаются, подготавливая социальный взрыв. Игнорировать этничность можно, но лишь до поры до времени. Опыт и нашей страны, и ряда других убедительно свидетельствует, что если долго выгонять этнические конфликты из кабинетов политиков, то они разворачиваются на улицах. И недавние события в Бирюлёве – очередное, уже почти будничное тому свидетельство.
Однако в этом игнорировании реальных проблем – вся соль программы по созданию российской нации. Ведь на самом деле никто эту нацию не строит, иначе бы это уже все заметили. Российская нация – фикция. Национальность «россиянин» – фантазия, придумка. И нужна эта фикция для отвлечения от реальности, а не для её преобразования.
О нелепости таких нациотворческих проектов уже стали говорить и наверху. В предвыборной статье В.В. Путина по национальному вопросу о строительстве российской нации нет ни слова. А недавно на заседании Валдайского клуба президент говорил о российском самосознании именно как о гражданском и подчёркивал, что «идентичность, национальная идея не могут быть навязаны сверху». Однако почему-то по-прежнему реализуется план по созданию новой нации.
Российская идентичность определяется лишь наличным государственным проектом, но не культурой, не исторической памятью, не языком и не религией. Поэтому мы можем говорить, скорее, о способе самопрезентации власти, а не о реальной национальной политике. Выдумывается новый народ, и пусть его ещё нет, зато от его имени уже можно принимать решения. Ведь воля выдуманного народа тоже придумывается. И на уровне слов – это отличная демократия. А к национальной политике это никакого отношения не имеет – разве что негативное, так как её собой подменяет. И печальная статистика роста проблем в межэтнических отношениях об этом зримо свидетельствует.
Теги: идеология , противоречия , идентичность
Информационные войны – угроза для цивилизации
Информационные войны ведутся давно. Однако есть основания полагать, что именно они определяют лицо ХХI столетия, став его визитной карточкой. Очередное подтверждение тому - информационные бои вселенского масштаба, которые разворачиваются на наших глазах вокруг Сирии.
Актуальной теме информационных войн посвящена наша беседа с доктором технических наук, профессором, аналитиком Института проблем информационной безопасности МГУ им. М.В. Ломоносова Сергеем РАСТОРГУЕВЫМ.
Гость "Литературной газеты" – крупнейший отечественный специалист в этой области, автор книг «Философия информационной войны», «Управление Вселенной», «Выборы во власть как форма информационной экспансии», «Введение в формальную теорию информационной войны».
– Сергей Павлович, кем и с какой целью ведутся информационные войны?
– Они ведутся с точно такой же целью, что и обычные войны. Цель – ресурсы и специалисты, которые достаются победителю. Информационная война – это борьба государств с использованием информационного оружия, под которым я понимаю информационные технологии и технические средства, поставленные на конвейер. Они позволяют генерировать необходимые зрелища, идеи, распространять и внедрять их – в уши, глаза, сердца людей.
– Некоторые аналитики разделяют войны информационные и войны смысловые. Объясняют так: «В первом случае мы меняем лишь информацию, во втором – интерпретируем знания, представления, что требует непростых и длительных усилий. Это связано, в частности, с тем, что по инструментарию смысловые войны продвигают свои идеи не напрямую, а в фоновом режиме[?] Поэтому смысловые действия могут продолжаться и в отсутствие информационных схваток. Так, сегодня всё чаще наблюдается переход от тактических информационных операций к стратегии и проектам влияния». Вы согласны с такой градацией?
