Итак, однажды у такого автора «чутье на язык» окончательно умирает. Это похоже на отсутствие музыкального слуха: ну, никак он не слышит того, что обязан улавливать дирижер оркестра: первая скрипка играет не ля-диез, а ля, тромбон вступил не с начала такта… Эй, бета-тестер! Эй, редактор! Помогите! Какая из скрипок ошиблась? А бета-тестер разбирается не в скрипках, а виолончелях…
В общем, финансовое положение улучшается: можно быстрее делать книги. Но однажды деньги может начать получать уже «мертвый» автор.
Так что, пока мы живы, поехали дальше:
Искушение четвертое:
ОБСТОЯТЕЛЬНОСТЬ
(ПОДПИСАНИЕ ФЬЮЧЕРНЫХ КОНТРАКТОВ)
Адвокат. Меньший вариант, то есть самый безобидный: контракт на еще недописанную книгу. Автор книгу не закончил, есть только кусок текста. Но поскольку автор уже издается в данном издательстве, у него неплохая репутация, так как его предыдущие книги нормально продались, – он дает издателю анонс, краткую аннотацию и, допустим, первую четверть текста. Вот я сейчас пишу роман под названием «Лети и властвуй!..» Издатель сразу вписывается в тему: «Отлично! Подписываем договор. Вот тебе аванс – иди работай».
Второй вариант фьючерного контракта – на вообще еще не начатую книгу. На идею книги, задумку.
Третий, более суровый, который в свое время практиковали некоторые издательства: на пять лет творчества, на все, что будет написано данным автором за эти пять лет, и не менее трех книг в год. Подписывались и такие контракты – находились желающие.
И совсем сурово: на все творчество на двадцать пять лет, право на имя, право на любые экранизации, право на переработки текста, постановки, компьютерные игры, переводы и все, что угодно, вместе взятое. И такие случаи были. Тогда ваше имя становится торговой маркой, переходя в собственность издателя.
Это и есть обстоятельность, с которой автор обустраивает свою судьбу на будущее, подписывая подобные контракты.
В этом есть свои плюсы. Безусловно, определенная стабильность. Я еще ничего не написал, а мне дали аванс, у меня есть контракт – чего ни сотворю, скорее всего, это издадут. Такое хорошее ощущение уверенности в завтрашнем дне. А если я продал все творчество на пять лет вперед, то уверенность в завтрашнем дне растягивается на пять лет. Или на двадцать пять. Если обещают издавать по три книги в год – это же хорошо! Это даст мне определенное имя, финансовую стабильность, положение в обществе, известность в широких кругах. Я – «стационарный автор» такого-то издательства, и оно меня не пошлет к арапам через два года. Это дает обеспеченность. Потому что, продав себя с потрохами, можно прилично заработать. Один раз, правда. Но прилично. Совсем прилично. Если уметь торговаться и настаивать; если действительно есть, что продать. Значит, это финансово приятно.
Но…
Адвокат дьявола. Если продаешь себя с потрохами, соответственно, рассчитывай на «торговое» отношение к себе: вот человек, который продается. Заключить контракт, предложив, если говорить сугубо коммерческим языком, готовый товар и получив за него деньги – совершенно нормальная ситуация как в коммерческой, так и в творческой среде. «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать.» Но когда ты фактически продаешь свое вдохновение на пять лет вперед, к тебе будет соответствующее отношение. Что бы там ни написал. «Дайте мне денег, сейчас и побольше. Ну ладно, можно не совсем побольше, но хоть прилично, и я вам напишу все, что вы хотите,» – издатель и ряд коллег вас чудесно поймут. Издатель, возможно, и купит. Но даже если в глаза вам ничего не скажут – за спиной прозвучит многое.
А если продал имя, оно рано или поздно (если ты хоть как-то успешен), появится под чужими текстами, которых ты не писал и даже не читал. Имя может появиться на каких-нибудь странных изделиях – хорошо еще, если на футболках. А вдруг на презервативах? На левых сувенирах? Вещи, которые не имеют никакого отношения к твоему творчеству, к твоим книгам, к твоим мыслям, к тому, что ты хотел сказать читателям, к имиджу, который ты хотел бы иметь. Дружок, наш продавшийся с потрохами дружок, – это коммерция, и помешать ей, раз «влился в струю», ты никак не сможешь. Изменить условия, уйти в другое издательство тоже не сможешь – неустойки по фьючерному контратку такие, что твои гонорары, которые ты поначалу получил разово или впоследствии, их не перекроют.
А если ты паче чаяния стал действительно реально известен, ты не сможешь пересмотреть условия, получить больший процент, получить дополнительные дивиденды от экранизаций, переводов, компьютерных игр и тому подобного. Не сможешь говорить, что вот такую компьютерную игру по своему произведению я хочу, а такая совершенно не подходит, и не надо ставить мое имя, не надо писать, что это сделано по мотивам моей книги. Ты продался в кабалу. Кабала – она и в Африке кабала. И когда ты однажды попробуешь восстать, вот тогда издатель резко перестанет поить тебя кофе с коньяком. Он скажет: «Обращайтесь, пожалуйста, к юристам издательства. Там лежит ваш договор, который вы подписали. А еще, если будете вредничать… Знаете, у нас падают продажи сувениров с вашим проданным именем. Помните, в договоре есть такой меленький пункт 4.27-б – ах, вы забыли? напоминаю: у вас, между прочим, есть кое-какая ответственность, и мы этим пунктом ПОКА не пользуемся, но если вы будете выделываться…»
Так что не будем о грустном и перейдем к следующему, пятому искушению:
Адвокат: Осторожный автор – это ведь хорошо? Выражается эта осторожность в первую очередь – в боязни риска. Ну зачем я напишу книгу, которая, возможно, станет не такой популярной, как предыдущая? Ну зачем я буду использовать слова, которые неизвестны восьми читателям из десяти? Например, слово «инсинуация» большинство народа пишет никак не через три «и». Значит, нужно его заменить на общедоступное словечко….
«Я не люблю экспериментов, – говорит осторожный автор. – Я начал с саги про непобедимого эльфа и его врагов-орков. Я эту сагу (ну, не эту – другую, третью) – и буду писать про этих же товарищей, в этом же антураже. Пробовать новое опасно! – выберись я на чужую территорию, захоти написать, скажем, не фэнтези, где я уже неплохо зарекомендовал себя, а городской роман, психологическую драму, триллер, наконец, гротеск, бурлеск, балаган – это риск и эксперимент. Начнет ругаться издатель, начнет ругаться читатель…»
В сущности, осторожный автор прав. Массовому читателю зачастую, чтобы привыкнуть к авторскому эксперименту, нужно года полтора. Выходит книга, не такая, как предыдущая книга того же автора – первые отзывы всегда отрицательные. Проходит полтора-два года: «Ах, да это же золотой фонд нашей фантастики! Редкая удача писателя!» А следующая книга, которая опять не такая: «Полный отстой, самый большой провал!» Поговорите с писателями, которые издаются достаточно давно, они подтвердят. Эксперимент? новые приемы, формы, подача материала?! – год разгрома, потом год задумчивого молчания, и – «золотой фонд… а вот то, что они вчера написали – у-у-у…»
Осторожность – это опаска работы в новых областях. Попытка по-новому строить язык, речевые характеристики персонажей, новый антураж, новая структура текста и так далее. Это боязнь работать в разных жанрах, с разными методами; попытки изменить традиционные приемы, которыми ты пользовался в работе над «вчерашним» романом.
У осторожности есть целый ряд плюсов.
Если человек нашел свою нишу, где себя более или менее хорошо зарекомендовал (а мы говорим о людях, которые уже издаются и выпустили одну-две-три книги), то этой осторожностью он «вербует» себе круг читателей, которым нравится этот метод, это направление, этот антураж. Если я все время пишу зубодробительную космооперу, у нее есть поклонники, которые любят именно космооперу и не любят, скажем, хоррор или фэнтези. Они – мои читатели. Они видят, что уже третью книгу я работаю в их любимом направлении, рассказывают об этом своим друзьям, коллегам по увлечению. Они обязательно купят мою следующую книгу, и, возможно, со временем ее купит еще большее количество людей. Это несомненный плюс – привлечение постоянного читателя и расширение его контингента. Это стабильная аудитория. Это расслоение на четких любителей и не-любителей, поклонников и противников. Четко обозначенные противники – тоже хорошо. Черный пиар – тоже пиар. И когда на форуме или в журнальных статьях схлестываются «чистые» почитатели и недоброжелатели, это увеличивает рейтинг автора.
Мы говорим об интернет-форумах чаще потому, что имеем в виду не супер-популярного автора. А о таком чаще говорят именно в Интернете, чем пишут статьи в газетах и журналах. Говорить об авторах другого социального калибра – значит, приводить другие примеры.
Далее, из плюсов: это, естественно, ускоряет работу. Автор досконально обжил привычное пространство. Причем совершенно не обязательно писать сагу. Можно писать отдельные романы, циклы повестей, рассказы – не важно. Но приблизительно в одном направлении, в одном ключе. Я здесь кум королю: опробовал многое-всякое, наступил на ряд граблей, понял, что на них больше наступать нельзя. Я нашел любимые козыри, которые однозначно работают на интерес конкретного читателя. Я очень хорошо и уверенно себя здесь чувствую – это мое пространство, меня отсюда не вышибить. У меня есть своя экологическая ниша – а это, поверьте, тоже достаточно много значит. Опять же, закрепление «в формате», в определенной книжной серии, которая печатает книги именно такого направления: «Да, нам нужны „форматные“ авторы! Продолжайте в том же духе, мы вас возьмем снова и снова; вас хорошо покупают, есть поклонники…»
