Именно эту функцию — показать то, что ставить знак между Церковью и ее медийным образом решительно не следует, — и выполняет книга архимандрита Тихона. «Несвятые святые» рисуют Православную церковь такой, какой она, вероятно, в самом деле является — человечной, разнообразной, живой. И такой, какой — если судить по тиражу, перевалившему за 30 000 экземпляров, Церковь хотят видеть очень и очень многие в нашей стране. Однако в связи с этим возникает вопрос: почему сама РПЦ не использует свой мощнейший ресурс для продвижения книги архимандрита Тихона? Почему популяризацией православного бестселлера занимается институт сугубо светский — литературная премия?
Конечно, логично возразить, что «Несвятые святые» — это не теологический трактат, а чистая литература, поэтому и судить ее надлежит исключительно по литературным законам. И это, конечно, верно: книгу Тихона оценили (и, я уверена, еще оценят) и читатели, и критика. Однако то обстоятельство, что Церковь, de facto позволяя вещать от своего имени всевозможным чаплиным, отказывается публично солидаризироваться со светлой, толерантной и — надеюсь, мне простят это слово — истинно богоугодной позицией Тихона, кажется мне странным. Просто проассоциировав себя с героями «Несвятых святых», РПЦ могла бы решить множество своих имиджевых проблем. Провидение (или судьба, как кому больше нравится) даровало церковному священноначалию инструмент для строительства моста, способного связать светскую и православную среду, наладить между ними диалог. Жаль, что этот инструмент не используется.
От сарсуэлы до гимна / Искусство и культура / Художественный дневник / Замечено "Итогами"
От сарсуэлы до гимна
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Замечено "Итогами"
Посвященный Дню России Фестиваль симфонических оркестров мира в этом году прошел в седьмой раз. Седьмой, по поверью, счастливый. И хотя сам фест избаловал поклонников звонкими именами в афише, седьмой действительно получился счастливчиком: такого уровня позитива на длительном официальном проекте не припомнить. Казалось бы, чем могли удивить организаторы после Риккардо Мути и Лорина Маазеля? А ведь придумали. В гости позвали оркестры Южной и Северной Америки, известные российскому меломану только по записям на дисках и в Интернете. Они сполна удовлетворили и наше любопытство, и нашу всемирную отзывчивость, представив по два вечера с разной программой. Национальный симфонический оркестр Кубы и колумбийский Филармонический оркестр Боготы действовали симметрично. В первый вечер «зажигали» латиноамериканскими эксклюзивами — от сарсуэлы до уапанго. Во второй доказывали, что могут исполнять европейскую классику в сугубо своем, приправленном специями стиле. Может, в их исполнении Чайковский был немного сентиментальнее, а Римский-Корсаков немного экзотичнее, чем мы привыкли, но, если уж сравнивать, и российские оркестры вряд ли сыграют эталонного Альберто Хинастеру.
Ожидаемой сенсацией назначили Хьюстонский симфонический оркестр, который сначала представлял Моцарта и Брукнера, а затем уж удивлял эксклюзивом. Российскую премьеру симфонии «Атомный доктор» знаменитого Джона Адамса американцы сочетали с симфонией Шостаковича «1905 год», и удивительно, до чего схожи настроения художников из разных миров в одно и то же время.
Совсем другая, не менее значимая для времени музыка звучала в исполнении Ярославского академического симфонического оркестра, представившего нашего недооцененного современника Авета Тертеряна. Для большей части зала его музыка тоже стала открытием. Но самой большой неожиданностью, как ни странно, стал финальный концерт. Ничто не предвещало: Академический симфонический оркестр под руководством Юрия Симонова и хор имени Свешникова — постоянные и часто выступающие артисты Московской филармонии. Дело в программе, посвященной 1150-летию российской государственности, юбилеям народной победы 1612 и 1812 годов и обозначенной как «Музыка истории российской». Целая россыпь забытых дореволюционных сочинений России заиграла всеми красками. Стихира царя Ивана Грозного на праздник Владимирской иконы Богоматери «Вострубите трубою», «Достойно есть» царя Фёдора Алексеевича, поэма «Русь» Балакирева, «Коронационная кантата» Глазунова, «В честь 300-летия Дома Романовых» Кюи — казалось, что в выжившем с тех времен зале Благородного собрания сработала машина времени. А еще увековеченный в литературе залихватский «Гром победы, раздавайся!» Державина — Козловского и даже известный когда-то каждому школяру «Боже, Царя храни!» Алексея Львова. Все удивляло, не говоря уже о не пришедшемся к случаю и впервые публично исполненном Гимне РСФСР Сергея Прокофьева. Про патриотизм сейчас как-то немодно, но какой уж тут патриотизм, когда такие пробелы в музыкальном обиходе. Так, по сумме восьми вечеров фестиваль-счастливчик запомнился не только музыкой обеих Америк, но и открытиями в отечественной истории музыки.
Доигрались
/ Спорт
Политика выглядывает из-за спин футболистов и фанатов, как бы лицемерно ее ни запихивали поглубже
Эта история стара как спорт. Еще в XIV веке английский король Эдуард запретил футбол как вместилище низменных страстей человека. Футбол тогда был другой, инстинкты те же самые. С тех пор за исключением эрозии по причине квартирного вопроса в человеческой натуре мало что изменилось. Политика выглядывает из-за спин атлетов и болельщиков, как бы лицемерно ее ни запихивали поглубже. О спорт, ты — политика и деньги. Сколько бы ни говорили в Международном олимпийском комитете о неофициальности командного зачета на Играх, сколько бы ни игнорировали лидеров этого списка, он неизменно присутствует на самом видном месте на первой странице сайта МОК, и каждый кликает на иконку с национальным флагом своей страны. Чтобы прочитать имена героев и погордиться за свою страну или, напротив, излить горечь и желчь, если эти выступления кажутся провальными. Сама стилистика газетных статей и комментариев в Сети говорит об одном: все, что происходит на стадионе, — это больше, чем состязание тренированных людей. Триумф или позор — и никак иначе. Перед концертом симфонической музыки или кинофестивалем люди не исполняют национальных гимнов, равно как не звучат они в честь ну, скажем, нобелевских лауреатов из разных стран. Спорт же сегодня стал «войной мирного времени», которая иногда становится почти настоящей.
Именно поэтому я не удивляюсь тому, что в эти дни происходит в Польше. Вопрос на самом деле был только в том, насколько удастся облегчить последствия. Когда жеребьевка определила сборные России и Польши в одну группу, а календарь свел эти команды на одном стадионе да еще в День России, — стало ясно, что миром дело не кончится. Более того, при любом раскладе боевое крыло фанатов и ультрас все равно нашло бы повод к драке.
Чем история закончилась — известно: более сотни пострадавших, почти двести задержанных, в пропорции 200 к 20 в пользу хозяев, минимум двое осужденных на реальные сроки российских граждан и с десяток оштрафованных и приговоренных к лишению свободы, в том числе и условно, поляков. Плюс к этому бесконечные пересуды с выяснением, кто виноват и кто первый начал.
Четыре года назад на предыдущем Евро я был свидетелем, как в Берне толпы болельщиков сборной Нидерландов, мало того что пометили все подворотни в центре города, которые потом стоически отмывали местные коммунальщики, так еще и нахлобучили оранжевый дорожный конус на голову памятнику основателю города. Добавить к этому передвижение по городу толпой, вечное подпитие, вопли ночами и повод для страшного национального оскорбления готов. Однако дюжие швейцарцы не отлавливали оранжевых и не пинали ногами впятером одного, значит, не увидели в произошедшем злого умысла. А поляки увидели, просто потому, что были обижены заранее. Понятно, что речь далеко не обо всех гражданах Польши. В той самой колонне одетых в красно-белое было предостаточно и братаний, и совместных фотографий на память.
Российский президент Владимир Путин попенял польскому премьеру Дональду Туску — дескать, вы нас пригласили, а защитить от хулиганов не можете, хотя несете полную ответственность за происходящее. Лукавить, конечно, не стоит. Некий элемент провокации и в «русском марше» присутствовал: были и имперские флаги, и буденовки, равно как и футболки с безобидно-подлой надписью «Смоленск». Но этого было ничтожно мало. Между тем под окнами гостиничных номеров наших футболистов польские радикалы митинговали в память о жертвах катастрофы под Смоленском, и это при том, что вопрос этот, казалось бы, закрыт. Главный тренер сборной России Дик Адвокат и президент РФС Сергей Фурсенко возложили цветы к мемориальной доске, почтив память погибшего под Смоленском Леха Качиньского, но кого это остановило? Свидетели рассказывают о листовках антироссийского содержания на тему смоленской трагедии. Можно ли после этого говорить, что провокаторами были лишь россияне?
