— Пожалуйста.
— Недавно на YouTube появился ролик. На песню Карабаса к фильму «Приключения Буратино», которую я написал, был наложен визуальный ряд: патриарх Кирилл, прихожане, какие-то пасхальные виды. Мы сразу попросили убрать ролик. Они убрали, потом поменяли название и снова выложили. Уже не «Патриарх и Карабас», а «Карабас Барабас». И снова информация: музыка Рыбникова, слова Булата Окуджавы. И так по кругу: убирают — переименовывают — опять вывешивают. Я чувствую себя абсолютно бесправным. Считайте, что это мое публичное заявление.
— Сеть питается склоками, это типичный троллинг, за которым, по понятиям сетевиков, должен следовать флейминг.
— Понимаю. И хочу сказать одну парадоксальную вещь. Я в какой-то степени рад тому, что вокруг религиозных вопросов стало так горячо. Ведь для веры самое страшное — это когда все вокруг такое розовенькое, тепленькое, вообще никакое. Теплохладное. А когда происходит столкновение, вера возрастает в тысячи раз. Верующим сегодня говорят: если хотите защищать свои права — вы не настоящие христиане, ведь христиане должны все прощать. А если вы христиане, молчите о своих правах. Ты или гражданин, или христианин — выбирай.
— История с YouTube — это проблема и авторских прав. Она вас волнует?
— В советское время за этим следили. Сегодня контролировать процесс централизованно невозможно, поэтому у меня есть свои юристы, которые следят за крупными правами, когда дело касается опер, балетов и спектаклей. А концертную деятельность, радио- и телеисполнение отслеживает РАО. Кстати, если посчитать, сколько денег заработала «Юнона и Авось» за эти годы, включая DVD и постановки, это огромная сумма. Но композитору достаются крохи. Львиную долю прибыли забирают прокатчики. В СССР все, что сочинил советский человек, становилось собственностью государства. И когда наступила свобода, то не затем, чтобы с этим покончить. Права авторам не вернули. Сегодня прокат частный, но прокатчики получили права не от авторов, а от государства, и забирают деньги себе. «Юнону и Авось» часто выпускают на DVD без моего ведома. Я обратился к ним. Мне ответили: «Мы заключили договор на приобретение прав у государства…» Такое у нас законодательство. Все, что создано при советской власти, автору не принадлежит. Сделанное нами продолжает продаваться в обход нас.
— Почему вы сегодня не пишете музыку для кино?
— Когда я писал для кино, это было моей творческой лабораторией. А сейчас, если не дай бог получится хорошая музыка, а фильм никакой, фильм умрет вместе с мелодией. Я не смогу вытащить из него свою музыку, чтобы она начала жить своей жизнью. Эти условия неприемлемы. Зачем мне сегодня писать для кино? Тебя нанимают за определенную сумму, чтобы ты обслуживал чужую идею, а я, слава богу, дожил до того времени, когда могу делать только свои проекты.
— Сегодня кинокомпозитор не может жить на гонорары?
— Кто как. Зрительский спрос на фильмы упал, бюджеты понизились, деньги в кино не вкладывают, как раньше. Экономят на чем угодно, в первую очередь на музыке. Закажут написать несколько музыкальных кусков и потом используют во всех сериях без дополнительной платы. Договор с композитором абсолютно кабальный: он отдает права на музыку навсегда, ее можно использовать как угодно, хоть для рингтонов.
— Поэтому вы вернулись в театр?
— У меня много разных планов. Мы сняли несколько фильмов-концертов с моей симфонией «Воскрешение мертвых», отсняли наш спектакль «Юнона и Авось», делаем из него фильм. В моем театре ставим спектакль «Хоакин» — это ремейк рок-оперы «Звезда и Смерть Хоакина Мурьеты» с текстом Юлия Кима и Игоря Кохановского. Сейчас это актуальная тема: приезжают гастарбайтеры работать в какой-то большой город — в данном случае Хоакин приехал в Сан-Франциско. И все заканчивается трагедией. Вот такая гремучая смесь.
— А если не о работе?
— В зрелом возрасте меня вдруг увлекли путешествия. Я начал мотаться по миру. Вот, скажем, Куско — город в перуанских Андах — незабываемое впечатление. Открывается дверь самолета, и ты вздыхаешь на высоте 3,5 тысячи метров, где дышать нечем. Чувствуешь, что сейчас умрешь. Но тебя довозят до гостиницы и дают отвар из листьев коки, после этого ты можешь кое-как дышать. Или вот Африка, где остро чувствуешь, что от наличия пробкового шлема зависит твоя жизнь, когда падаешь навзничь на острые камни… Совсем другое ощущение жизни, когда ты купаешься в Ориноко, а потом узнаешь, что там водятся пираньи. Они за поворотом, в притоке, но если у тебя на теле малейшая царапина, они мгновенно приплывут на запах крови.
— Где бы вы сами хотели жить?
— Если бы не работа, я бы хотел жить в собственном доме в горах. У меня дом в Турции, на высоте почти 800 метров, в диком месте, заросшем лесом. Там нет горного озера, но есть бассейн с лягушками и ящерицами. У каждого должно быть такое место. Место, куда можно вернуться, передохнуть — и снова за работу.
Летучий челябинец / Парадокс
Летучий челябинец
/ Парадокс
Космическая угроза стала для России реальностью. Что мы можем ей противопоставить?
В прошлую пятницу территория России подверглась массированному удару с воздуха. Среди бела дня на глазах у тысяч людей неопознанный объект пробороздил небосвод, взорвался с жутким грохотом, повыбивал стекла в домах и разрушил хлипкие постройки, найдя пристанище на дне замерзшего озера. Понятно, что это не первый метеорит, упавший на территорию нашей страны. Но раньше пришельцы из космоса выбирали для приземления места глухие — тайгу да болота. А в этот раз опасность подобралась к человеку вплотную: мы оказались абсолютно беззащитны перед лицом атак из космоса. И это при наличии множества засекреченных НИИ, систем слежения и предупреждения, а также современной системы противоракетной обороны, способной отследить едва ли не пролетающую муху. То, что обошлось без жертв, — чудо. Или везение. А если завтра новая атака? Есть ли в нашем арсенале хоть что-то, что можно противопоставить космической угрозе?
Армагеддон местного значения
Пока специалисты соответствующих структур не нашли упавший объект, делать однозначные выводы о том, что это было, рано. Однако благодаря расчетам астрофизиков, видеосъемкам и многочисленным свидетельствам очевидцев эксперты нарисовали более или менее правдоподобную картину произошедшего.
Однозначно можно сказать, что пролетевший и взорвавшийся над Челябинском объект — болид. Как пояснил ведущий научный сотрудник отдела космической астрометрии Института астрономии РАН доктор физико-математических наук Александр Багров, «болидом называют космическое тело, которое взаимодействует с атмосферой и вызывает в ней световую вспышку». К болидам относятся и метеориты, и кометы. В XXI веке, как рассказал директор астрономической обсерватории Иркутского государственного университета доктор физико-математических наук Сергей Язев, на территории России отмечено четыре события подобного класса: в 2002 году упал Витимский болид, в 2009-м — Коми-болид и в 2012-м — Осинский болид. «Челябинский, очевидно, мощнее всех, — говорит Язев. — Такие суперболиды наблюдаются во всем мире раз в два года. Но нечасто подобное происходит над густонаселенными районами».
Поначалу предполагалось, что над Челябинском взорвалось не небесное тело, а техногенный объект — ступень ракеты, спутник или другое творение рук человеческих. Однако специалисты быстро отказались от этой версии. Рассказывает старший научный сотрудник Главной астрономической обсерватории РАН Сергей Смирнов: «Я делал предположения, что этот объект мог прилететь из района космодрома Плесецк, но позже выяснилось, что он явно летел с северо-востока. Вероятность того, что это болид техногенного происхождения, сразу значительно уменьшилась. Стандартные запуски происходят либо по меридиану прямо на север или прямо на юг, либо все-таки к востоку. С востока на запад летят реже. Кстати, Тунгусский болид тоже летел с востока на запад».
«Летучий челябинец» с вероятностью в 99 процентов — тело природного происхождения. Точно ответить на вопрос, какой тип болида в пятницу долетел до Земли, помогут его фрагменты, которые ищут. Но уже сейчас Александр Багров предполагает следующее: «Судя по тому, что он рассыпался в воздухе, это был либо рыхлый каменный метеорит, либо ледяной». Есть предположения, что метеорит был железным, но тогда, как говорит Сергей Язев, «получилось бы как с Сихотэ-Алинским метеоритом — с ним ничего бы не сделалось. Был бы град железных обломков, в районе падения все побило бы и посекло и образовалась куча кратеров».
