Ужель та самая Татьяна... / Спорт / Exclusive
Ужель та самая Татьяна...
/ Спорт / Exclusive
«Просто так никогда ничего не дается. Ведь мы боремся не со своими соперниками, а со своими возможностями», — говорит олимпийская чемпионка по прыжкам в длину Татьяна Лебедева
И как только некоторые все успевают! Хотя чему удивляться? Татьяна Лебедева, если за что берется, обязательно стремится сделать это лучше других. Такова привычка с детства, выработавшаяся в чемпионскую закалку. Могла бы в общем-то почивать на лаврах как обладательница пяти олимпийских медалей разного достоинства, добытых на трех последних Играх, или как шестикратная чемпионка мира, или, наконец, как заслуженный мастер спорта. Но если бы она сидела дома и любовалась на стену, увешанную медалями, она не была бы Лебедевой. Которая успевает сразу все: работает вице-президентом Федерации легкой атлетики, является депутатом Волгоградской облдумы, недавно окончила Дипломатическую академию МИД РФ...
А еще она подполковник Российской армии. И в конце концов, она мама. В 2002 году, между сиднейской и афинской Олимпиадами, родила дочку Настю, а между пекинской и лондонской — в апреле прошлого года — вторую дочку Сашу. После этого многие сомневались в том, что она сможет вернуться в большой спорт, однако Лебедева заняла свое место в олимпийской сборной и поехала в Лондон, чтобы побороться за медаль в тройном прыжке...
— Татьяна, признайтесь, это у вас с супругом Николаем план такой: заводить детей между Олимпиадами?
— Конечно, никакого плана нет. Я долго не могла решиться иметь детей, и когда узнала о первой беременности, испытала некоторый шок. Честно, боялась. С одной стороны, понимала, что можно сделать перерыв в тренировках и соревнованиях, а потом вернуться. С другой стороны, преследовали чисто женские страхи — а вдруг располнею, вдруг не восстановлюсь. А потом пришла простая мысль: Бог дает мне ребенка, и если я откажусь от этого шанса, в следующий раз он может и не предоставиться. Были опасения и материального плана. Но муж сказал твердо: Бог даст ребенка, Бог даст и на ребенка. В итоге на свет появилась Настенька. После родов я почувствовала себя человеком, который спортом никогда не занимался: слабость, ноги подкашиваются. В голове сидит мощь, посылаешь сигнал мышцам, а они не реагируют. Лишь месяца через три тренировок страхи стали уходить, я становилась с каждой неделей сильнее и сильнее, через четыре месяца после родов уже выиграла чемпионат России, через пять выступала на международных соревнованиях.
И потому к факту второй беременности уже отнеслась гораздо спокойнее. Понимала, что нужно физиологически время выдержать после рождения ребенка, отказаться от малого ради большого, любой форсаж в физической подготовке может обернуться неприятностями, к тому же застарелая травма ахилла давала о себе знать. Но ни на минуту не забывала, что главное событие, которое ждет меня, — это Олимпиада в Лондоне.
— Пять олимпийских медалей у вас уже есть. Какой медальный план себе наметили?
— Шесть — число не очень, а семь — в самый раз (смеется).
— Сглазить не боитесь?
— Я сразу вспоминаю Игры в Сиднее в 2000-м, когда была абсолютно уверена в том, что покажу отличный результат и что никакое стечение обстоятельств не помешает мне занять первое место. Не вложила все силы в первую попытку, а после нее словно в насмешку над моей самоуверенностью пошел дождь, и я стала второй. Думаю, что за это была наказана и в Пекине, где завоевала два «серебра», причем в одной из дисциплин уступила всего сантиметр бразильянке. Но восприняла это как данность, без обид на саму себя или на кого бы то ни было. С тех пор четко усвоила: просто так, на халяву, никогда ничего не дается. Ведь мы боремся не со своими соперниками, а со своими возможностями. И угрызений совести ты по поводу проигрыша не испытываешь только тогда, когда твердо знаешь, что выложился на все сто. Поэтому сейчас уже не берусь утверждать, что приеду и всех порву. Разве только для того, чтобы противника психологически запугать.
— Ну и подчиненных подбодрить личным примером. Как-никак вы при исполнении — четвертый год находитесь на посту вице-президента Федерации легкой атлетики. Какие вопросы курируете?
— Моя деятельность в федерации больше напоминает общественную нагрузку. Все основные направления уже были заняты до моего прихода — кто за работу с ветеранами отвечал, кто за связь с регионами, кто за международную деятельность. Но никто не отвечал за такую, казалось бы, очевидную и нужную вещь, как связь с атлетами. Толком никто не знал ни чем они живут, ни чем дышат. Не было прямого коннекта. С моим приходом появилась комиссия атлетов, 10 человек представляют разные виды и делятся со мной насущными проблемами, которые и стараемся решать. Например, все спортсмены должны проходить углубленное медицинское обследование, информация об их здоровье в свою очередь должна носить конфиденциальный характер. А у нас получается, что и тренер, и старший тренер, и чуть ли не вся сборная знает, кто и чем болеет. Вынесли обсуждение этой проблемы на президиум федерации, и ситуация изменилась.
С отбором на Олимпийские игры тоже была проблема. Существовавшая система не имела четкости, решения менялись по усмотрению начальников, которые сами очень часто чередовались. К примеру, в 1996 году шестовик Максим Тарасов, завоевавший медаль на Играх 1992 года, не прошел отбор. В результате вместо Максима на Олимпиаду взяли другого спортсмена, который через месяц уехал в Австралию и принял там гражданство. С учетом таких фактов специально к лондонской Олимпиаде мы разработали положение о принципах отбора, в котором все прописано предельно конкретно. Раньше отбор шел по системе «два плюс один»: на Игры едут двое, которые заняли на чемпионате России первое и второе места при условии выполнения определенного норматива, а третий отбирается по решению тренерского совета — может поехать и занявший пятое место. Теперь сделали так, чтобы ехали первые двое, а третий — по решению тренерского совета, но с условием: он должен быть несомненным лидером сезона либо действующим чемпионом мира. На прошедшем в начале июля предолимпийском чемпионате России команда формировалась уже по этим принципам.
— Как спортивный функционер раскройте секрет: как вообще намечается медальный план? Приходят, например, и говорят: «Лебедева, с тебя две медали»?
— Медальный план составляется примерно за три недели. Берутся лучшие результаты сезона с чемпионата России и сравниваются с мировыми результатами. Если десять национальных результатов входят в первую мировую двадцатку, то ровно пополам делится — значит, примерно на пять золотых медалей можем рассчитывать. Погрешность тоже учитывается. Поэтому планируют всегда меньше.
— Дух и атмосфера Олимпиады — это действительно нечто витающее в воздухе или просто высокопарные слова?
— Олимпийский адреналин не сравним ни с чем, все время находишься на каком-то подъеме, вроде ты и спокоен, но в любую секунду готов вспыхнуть как спичка. Внутри все натянуто, но надо умудриться выстрелить на соревновании. Интересно, что для меня Олимпиады даже в запахах отличаются. В Сиднее я запомнила специфический запах какого-то неизвестного мне растения. Через несколько лет тренировалась на Канарах и во время пробежки вдруг уловила этот аромат, и организм, вспомнив знакомые нотки, мгновенно среагировал — пошел адреналин. Я еще подумала: вот здорово, если бы можно было вспомнить этот запах, запах победы, где-нибудь на соревнованиях. В Афинах, где были сухость и жара, запомнился другой запах — песка. А о пекинской Олимпиаде остался в памяти специфический запах ДСП — все вокруг было новое, только отстроенное... Слышала, что наш прославленный четырехкратный олимпийский чемпион конькобежец Гришин на Играх в Гренобле купил пятилитровую банку местного воздуха. И говорил всем, что, когда состарится, откроет и будет вспоминать олимпийские ощущения. Мне нравится эта идея.
— Сильно давит мера ответственности во время Олимпиады, когда понимаешь, что за выступлением во время телетрансляции следят миллионы глаз?
— Наверное, я должна ответить: конечно, сильно. Но, может, это некрасиво прозвучит, однако, выходя в сектор, я должна показать результат, который в первую очередь удовлетворит мои амбиции и мое самолюбие. Спортсмены высокого уровня — почти поголовно эгоисты. Нотки себялюбия должны превалировать, потому что без них ты большим спортсменом не станешь. Это воспитывается с самого детства.
