Колдер Уолтон - Британская разведка во времена холодной войны. Секретные операции МИ-5 и МИ-6

Тем временем прощальным выстрелом Черчилля до ухода с поста премьер-министра в 1945 г. было его предупреждение о том, что «социалистическое» правительство в Великобритании неизбежно приведет к созданию «гестапо» и «полицейского государства». Чтобы пресечь такое развитие событий по предсказанию Черчилля в зародыше, когда в 1946 г. генеральный директор МИ-5 в годы войны сэр Дэвид Петри ушел в отставку, Эттли попытался удержать МИ-5 под своим контролем как можно в большей степени, выбрав в преемники Петри бывшего полицейского сэра Перси Силитоу. Многие в МИ-5, вероятно, не без причины считали назначение Эттли чужака как вотум недоверия. Дело было в том, что МИ-5 вышла из войны, оцененная не по своим победам, вроде системы двойных агентов, оставшейся засекреченной, а по клаустрофобным мерам безопасности в военные годы, включая временное урезание гражданских свобод и печально известное массовое интернирование в Великобритании10.

Для британских разведывательных служб, как и для многих других департаментов Уайтхолла, переход от войны к миру был связан с быстрым расслаблением в работе. Как и после Первой мировой войны, в период после 1945 г. в Великобритании был введен режим строгой экономии, когда финансирование разведывательных служб было урезано, их чрезвычайные полномочия военного времени были у них отняты, а численность их сотрудников радикально сократилась. Многие блестящие непрофессионалы, которые вступили в ряды разведки во время войны, вернулись к своим довоенным занятиям. Численность сотрудников МИ-5 была сокращена с 350 офицеров в пору ее расцвета в 1943 г. до 100 человек в 1946 г. Ее документы показывают, что служба была вынуждена покупать более дешевые чернила и бумагу, а ее офицеры получили указание печатать свои доклады на обеих сторонах листа бумаги, чтобы сэкономить деньги. Плюс ко всему этому МИ-5 вскоре стала терять силу духа и способность к действию. Офицер, который в годы войны искусно руководил двойными агентами, Робертсон пришел в такое уныние от службы в послевоенные годы, что в 1947 г. досрочно ушел в отставку, начал выращивать овец в Глостершире и практически не рассказывал о своих тайных подвигах во время войны. На Уайтхолле всерьез обсуждали – как и после Первой мировой войны – упразднение МИ-5 вообще. К несчастью для МИ-5, в послевоенные годы она столкнулась с худшей из всех возможных комбинаций обстоятельств – сокращением финансирования, но повышением ответственности. После войны Великобритания контролировала больше территорий, чем в любой другой момент ее истории, и из-за того, что МИ-5 отвечала за безопасность на всех территориях Великобритании, то она получила беспрецедентные обязанности в своих заморских владениях11.

Если британское разведывательное сообщество оказалось в затруднительной ситуации в послевоенный период (сокращенное финансирование, большие обязанности, непростые отношения с лейбористским правительством и скудная информация о своем новом советском враге), то перед МИ-5 встала еще более близкая угроза. Недавно рассекреченные разведывательные документы показывают, что в конце войны главным приоритетом МИ-5 была угроза терроризма, исходившая с Ближнего Востока, особенно от двух главных еврейских (или сионистских) террористических группировок, действовавших по мандату Палестины, которая оказалась под контролем Великобритании в 1921 г. Эти группировки носили названия Иргун Цваи Леуми («Национальная военная организация» или коротко: Иргун) и Лехи (на иврите «Борцы за свободу Израиля»), которую англичане также называли «бандой Штерна» по имени ее вождя-основателя Авраама Штерна. Члены группировки Иргун и «банды Штерна» считали, что политика Великобритании в Палестине в послевоенные годы, препятствующая созданию независимого еврейского государства, узаконивает применение насилия в отношении британцев.

Когда Вторая мировая война близилась к концу, МИ-5 стала получать поток разведывательных донесений, предупреждающих о том, что Иргун и «банда Штерна» не просто планируют акты насилия по мандату Палестины, а собираются устраивать нападения на территории самой Великобритании. В апреле 1945 г. срочное сообщение из SIME содержало предупреждение о том, что Победа в Европе (День Победы, V-day) будет Д-днем (днем начала операций) для еврейских террористов на Ближнем Востоке. Затем весной и летом 1946 г. одновременно с острой эскалацией насилия в отношении англичан в Палестине МИ-5 получила достоверные донесения из SIMЕ о том, что Иргун и «банда Штерна» планируют отправить пять террористических «ячеек» в Лондон «работать, как IRA».

Пользуясь их собственными выражениями, террористы намеревались «бить собаку в ее собственной конуре». Донесения SIME были сформированы на основе допроса схваченных боевиков Иргун и «банды Штерна», местных агентов полиции в Палестине и благодаря связям с официальными сионистскими политическими группировками вроде «Еврейского агентства». В них утверждалось, что среди объектов для убийства значатся министр иностранных дел Великобритании Эрнст Бевин, которого считали главным препятствием к созданию еврейского государства на Ближнем Востоке, и сам премьер-министр. До своего ухода в отставку с поста генерального директора МИ-5 сэр Дэвид Петри предупреждал, что всплеск насилия против англичан в Палестине, планируемое расширение операций Иргун и «банды Штерна» и перенос их на территорию Великобритании означают, что «явно виден сигнал опасности». Новый генеральный директор МИ-5 сэр Перси Силлитоу был настолько встревожен, что в августе 1946 г. лично проинформировал премьер-министра о сложившейся ситуации, предупредив его, что кампанию политических убийств в Великобритании нужно рассматривать как реальную возможность и что его собственное имя, по имевшимся данным, находится в списке объектов нападения «банды Штерна»12.

Список «достижений» Иргун и «банды Штерна» во время войны гарантировал, что МИ-5 серьезно отнеслась к этим предупреждениям. В ноябре 1944 г. «банда Штерна» убила британского статс-секретаря на Ближнем Востоке лорда Мойна, когда он возвращался на арендуемую виллу после официального ланча в Каире. Мойн, наследник династии Гиннесс, был состоятельным человеком со связями, и его убийство вызвало бурную реакцию у Черчилля. Глава страны в годы войны поддерживал сионистов и с начала 1900-х гг. знал сионистского политического лидера Хаима Вейцмана (который позднее станет первым президентом Израиля), когда сам он был членом парламента, а Вейцман – преподавателем в Манчестерском университете, но, несмотря на свое личное возмущение гангстерами из «банды Штерна», он призывал к выдержке. Однако за убийством Мойна последовала эскалация насилия в Палестине: после инцидентов против англичан боевики Иргун и «банды Штерна» подверглись кровавой расправе. В середине июня 1946 г. после нападений боевиков Иргун на пять поездов и десять из одиннадцати мостов, соединяющих Палестину с соседними государствами, у Лондона кончилось терпение. Британские вооруженные силы провели массовые аресты по всей Палестине (операция под кодовым названием «Агата»), которые достигли своей кульминации 29 июня – дня, известного как «черный шаббат», потому что это была суббота, когда были арестованы свыше 2700 руководителей и рядовых членов сионистского движения, а также членов еврейской подпольной военной организации (Хагана) и их ударных отрядов (Палмах). Ни один из лидеров Иргун или «банды Штерна» не попался во время этой облавы, и в результате аресты только подтолкнули их к более жестоким ответным действиям. 22 июля боевики Иргун нанесли сокрушительный удар (операция под названием «Птенец») в сердце британской власти в Палестине, взорвав бомбу в гостинице «Царь Давид» в Иерусалиме, в которой размещалось официальное британское руководство по мандату в Палестине и которая служила штаб-квартирой британской армии в Палестине и всех разведывательных служб, работавших там13.

Взрыв был спланирован руководителем Иргун Менахемом Бегином, который позднее стал шестым премьер-министром Израиля и лауреатом Нобелевской премии мира совместно с президентом Египта Анваром Садатом. Утром 22 июля шесть молодых бойцов Иргун вошли в гостиницу, переодетые арабами, неся молочные бидоны, набитые пятьюстами фунтами взрывчатки. В 12:37 они взорвались, снеся юго-западный фасад здания, отчего произошло обрушение нескольких этажей гостиницы, приведшее к смерти 91 человека, включая английских гражданских лиц, арабов и евреев – некоторые из них были изувечены до неузнаваемости, – и 45 человек получили ранения. Позже Бегин утверждал, что он предупреждал о взрыве, но его предупреждения были проигнорированы британскими властями: перед взрывом молодая представительница Иргун по имени Адина Хай-Ниссан сделала три телефонных звонка на коммутатор гостиницы, а также во французское консульство и газету «Палестина пост». Но на самом деле – и ее боссы-террористы прекрасно это знали – организация Иргун делала так много предупреждений, что британская полиция их уже не рассматривала всерьез, и взрыв прогремел через пятнадцать минут после прозвучавшего предупреждения, оставив мало времени на эвакуацию14.