туристические имитации ее бескровной версии, из-за чего наши сельскохозяйственные местности слишком приглажены и отутюжены. В отличие от Англии у нас почти не водится дичь и слишком много асфальтированных дорог, а конским копытам асфальт противопоказан. Но у нас развит конный спорт и процветают несколько тысяч клубов верховой езды. Туда принимают даже переутомленных цивилизацией горожан. Каждому, кто никогда (или уже давно) не сидел на лошади, я бы настоятельно советовал научиться верховой езде — в любом возрасте. А если вы вообще не хотите ездить верхом, то попробуйте хотя бы стать ближе к лошадям, подтолкнув в их сторону детей. Близость к лошадям благотворно действует на психику и весьма полезна для здоровья. Каждая минута этой близости расскажет вам о природе больше, чем часовая тренировка перед мерцающим экраном в фитнес-клубе. Как говорил Уинстон Черчилль, «ни одна минута жизни, проведенная в седле, не потеряна зря». То же можно сказать не только о любой минуте в седле, но о любом часе, проведенном в обществе этих чудесных созданий — лошадей.
Кстати, о Черчилле. Я думаю, что его разговоры о малоподвижном образе жизни были кокетством, и не верю сентенциям типа No sports! (Я никогда не занимался спортом!). Их попросту приписали Черчиллю. Легенда гласит, что таков был его ответ на вопрос, как он, такой эпикуреец и любитель виски, сумел дожить до своего почтенного возраста. Но этому нет никаких доказательств. Зато доказано, что в юности он отлично фехтовал и увлекался верховой ездой, и даже в довольно преклонном возрасте за 50 принимал участие в стипль-чезе, то есть весьма престижной скачке с препятствиями.
Подвижный образ жизни может доставлять и эстетическое наслаждение. Суперсноб Тайлер Брюле [39], этакий городской постмодерновый вариант герцога Бедфорда, рекомендует тем, кому это доступно, начинать каждый день с плавания в озере или в море. И четыре раза в неделю по сорок минут бегать трусцой. Его любимые места пробежек: парк Регента в Лондоне, Сады императорского дворца в Токио и маршрут по Кольцевой набережной в Сиднее. Я присоединяюсь к его рекомендациям, но хотел бы преломить копье в защиту менее экзотических маршрутов. Это Тойфельсберг в Берлине, Изарауэн в Мюнхене, очаровательный парк Грюнебург во Франкфурте.
Железное правило гласит, что двигаться нужно непременно. Но если речь не идет о верховой езде, не стоит перегибать палку. Безоглядная увлеченность спортом легко оборачивается навязчивой идеей. Когда занятия спортом становятся смыслом жизни, человек теряет интерес ко всему, кроме собственного тела. Нередко такие люди с головы до ног облачены в функциональную одежду, а эта одежда подчас изготовлена из пластика.
Короче говоря, если кто-то, вступая в разговор, с ходу сообщит, что занимается йогой и каждое утро выполняет несколько упражнений, то дальше вы не услышите от него ничего интересного. Но с тем собеседником, кто скажет, что каждый день начинает с небольшой прогулки верхом, стоит поговорить.
Роскошь для всех
Безвыходно дома торчать,
Четыре стены созерцать
Так трудно и так печально.
Роберт Баден-Пауэлл [40]
Стоит мне услышать слова «свежий воздух», как в памяти встает Зюльт [41]. Вспоминаю долгие прогулки вдоль берега под пронизывающим северным ветром, когда возвращаешься домой, румяный от холода, и при первым глотке честно заслуженного грога еще ощущаешь соль на посиневших губах. Вспоминаю легендарного журналиста Андреаса Оденвальда, главного редактора немецкого издания журнала «Плейбой», единственного знакомого мне аборигена Зюльта, и историю о кокаиновой вечеринке, обогатившей его на 500 немецких марок.
Но прежде чем излагать эту историю, приведу несколько основных определений свежего воздуха. Свежий воздух — общедоступное благо. Экономический словарь Габлера дает следующее определение этого понятия: «Общедоступные блага — суть хорошие вещи, имеющиеся везде в желательном качестве и достаточном количестве, чтобы удовлетворить потребности всех индивидов».
Проблема в том, что эти хорошие вещи в желательном качестве и достаточном количестве имеются далеко не везде. Одно дело — задыхаться на Неккартор в Штутгарте, и совсем другое дело — гулять по берегу Северного моря на фризском острове-курорте Зюльт. Ведь вы не станете выплескивать ваши помои в мой палисадник? Это запрещено. И точно так же следует запретить распылять в воздухе вещества, которые потом через рот и нос попадут в мои куда более интимные места, чем палисадник, а именно вовнутрь моего тела. Поэтому я считаю фантастическим успехом, что в наше время Комиссия ЕС может предъявлять иски в Европейский суд к целым странам. Недавно по приговору этого суда Болгария, Польша, Великобритания, Франция и Германия уплатили огромные денежные штрафы за то, что плохо охраняют чистоту своего воздуха.
Теоретически Европейский суд мог бы взять в оборот даже премьера страны, которая упорно нарушает правила поддержания чистоты воздуха. Об этом и помечтать приятно. Раньше невозможно было представить себе ничего подобного. Это признак огромных достижений в деле очищения и улучшения качества воздуха. Ведь раньше мы стой же беззаботностью, с какой сливали в море серную кислоту и прочие химикаты, все подряд пускали по ветру. В море все растворится, думали мы. В воздухе все рассеется, думали мы, стоит только построить трубу повыше. Но о чистоте воздухе мы стали заботиться даже раньше, чем о чистоте рек и морей. Поддержание чистоты воздуха было первой экологической проблемой, воспринятой всерьез.
Поворотным пунктом стал 1952 год, когда в Лондоне от последствий смога скончались 12 000 человек. С пятого до девятого декабря смог стоял такой, что людей, вышедших на улицу, через несколько минут покрывала черная пыль. А видимость была такая, что люди передвигались ощупью вдоль стен. Смесь тумана и дыма проникла в больницы, и там воцарился хаос: даже внутри зданий приходилось передвигаться на ощупь, приемные «скорой помощи» не справлялись с наплывом задыхающихся астматиков и легочников. Позже, подводя итог, выяснили, что за три дня число летальных исходов утроилось. Жертвами смога оказались в первую очередь маленькие дети, больные и старики. После этой катастрофы был принят закон о свежем воздухе Clean Air Act (1956), согласно которому, в частности, резко сократилось число открытых каминов. После очередного кризиса, вызванного смогом (1962), этот закон был ужесточен. Примеру Англии последовали другие страны.
С тех пор качество нашего воздуха постоянно улучшается. В Германии начиная с 1968 года городские власти систематически проверяют качество воздуха; с 1974 года введены обязательные предельные нормы концентрации вредных веществ в воздухе; с 1999-го по всей Европе действуют строгие стандарты, обязательные и единые для всех стран ЕС.
Чтобы представить,
