И под бурную музыку великого автора «Валькирии» «Путци» идет по жизни с фюрером, и только с фюрером…
Новый 1933 год на красивой вилле Ханфштенглей… Гитлер записывает в их семейный альбом: «Первый день нового года. Этот год принадлежит нам. Подтверждаю это письменно»…
Но не прошло и трех с половиной лет, как любимец фюрера, вроде бы прошедший с ним горнило неудач и нелегкой борьбы, в период первых триумфов рейха вдруг спешно убегает за кордон…
Маршрут?
По очередному «совпадению» тот же, что и у Раушнинга — через Швейцарию в Лондон.
Фантазии у «Путци» хватало, и позже он поведал миру историю своего побега настолько же путаную, насколько и захватывающую… Главной причиной в изображении «Путци» якобы стало желание Геринга (с которым беглец был годами на «ты») выбросить его, не угодившего Геббельсу, с парашютом над территорией испанских республиканцев. А уж проклятые «красные» должны были его почему-то обязательно сразу ликвидировать… После чего удовлетворенный Геббельс немедленно разразился бы потоком слез по поводу «героической смерти» ветерана движения…
Далее биографы расходятся — то ли Ханфштенгля интернировали в Англию до войны (хотя Раушнинга вот никто не интернировал, и он строчил в Лондоне свои памфлеты), то ли в США после войны (хотя с чего уж тогда-то?). Достоверно одно. Во время войны Ханфштенгль был экспертом по нацизму в учреждении, главой которого был давний друг «Путци» по клубу и соученик по Гарварду. Учреждение называлось «Белый дом», а приятеля звали Франклин Делано Рузвельт.
В возрасте 70 лет бывший «Путци» — «Малыш» вернулся в Мюнхен, получив назад «конфискованное» состояние и ту самую виллу «Хаус Тифланд», где он встречал с фюрером год, сделавший того канцлером.
Так почему же жизнь Ханфштенгля напоминает сюжет плохого романа? Думаю, ответ мы может найти у самого героя этого «романа». Ведь если лжец лжет много, лжет увлеченно и много лет, то его самоконтроль неизбежно ослабевает. Если он страница за страницей «нарезает» историю для приготовления «салата» из правды и выдумки, то он иногда проговаривается. И в желании обеспечить видимость правдоподобия и откровенности иногда проговаривается опасно.
Поэтому с писаных слов самого Ханфштенгля остается сообщить последнее. В далеком 1921 году его познакомил с нацистами через еще одного приятеля по Гарварду, советника посольства США в Берлине Роббинса, заместитель военного атташе посольства капитан Трумэн Смит.
Но зачем надо было знакомить Смита с Ханфштенглем? По уверениям последнего, Смиту понадобилось, чтобы именно Эрнст, приехавший в Мюнхен за три (!) месяца до этого и после шестнадцатилетнего (!) отсутствия, познакомил капитана с военными чинами Баварии. Читатель! В раздавленной (именно благодаря США) Германии начала 20-х годов американские дипломаты чувствовали себя уверенней, чем дома за океаном. В Германии они были тогда не гостями, а хозяевами.
И вот представь, читатель, эту картину! Военный дипломат мировой державы номер один в побежденной, бесправной и бессильной стране не находит более подходящей и влиятельной фигуры, и для чего?! А для того, чтобы договориться о встречах с военной элитой Баварии! Оказывается, во всей Германии не нашлось для этого лучшего посредника, чем скромный сын разорившегося антиквара! Человек глубоко штатский, известный лишь ростом, смехом, и говорящий по-английски лучше, чем по-немецки!!
И вот этот-то даже не без году неделя, а всего лишь «трехмесячный» мюнхенец вводит капитана Трумэна в круг, где тот встречается с наследником баварского трона Рупрехтом Виттельсбахом, генералом Людендорфом, будущим правителем Баварии Густавом фон Каром, графом Гуго Лерхенфельдом…
Удивительно? Необъяснимо?!! Да, пожалуй. Но — не очень… Капитан Трумэн Смит был, как водится, помощником военного атташе для виду, а работал в военной разведке. Вряд ли можно сомневаться с учетом только что сказанного, что не был чужд этого ведомства и Ханфштенгль («Хэнфи» — как его прозвали в Гарварде)…
Так что есть все основания полагать, что всё это было блестяще задуманной операцией по внедрению «Хэнфи» в окружение крайних немецких националистов. Она успешно началась и успешно растянулась на долгие бурные годы. Впрочем, и место для «Хэнфи» было выбрано с умом — все время при начальстве, а ответственности — с гулькин нос. Репутация «шута» тут была отличной маской.
Но, видно, вилась эта веревочка как раз до марта 37-го, после чего надо было срочно выдумывать истории в стиле «знаменитого сыщика» Ната Пинкертона.
Что ж, и так срок был отслужен немалый… Не то что Раушнинг! Тот оказался слабее, и столько лет «при Гитлере» не протянул…
В 37-м году Гитлеру совершенно ни к чему было ссориться с джентльменами из-за океана. Да и с чего было гласно признавать, что, похоже, столько лет через плечо фюрера в его секреты заглядывало недреманное око Дяди Сэма? Пока партия шла к власти, это, пожалуй, даже помогало. Но теперь, когда начинались действительно серьезные дела, когда предстояло воплотить в действия деликатные замыслы? Теперь «Путци» — «Хэнфи» становился лишним. Очевидно поэтому и пошли в ход истории о парашютах.
«Поймались» на них многие, в том числе и Шпеер, простодушно поведавший казус с «Путци» — «Хэнфи» в своих собственных мемуарах…
А ведь это со слов «Путци» тысячи авторов рассказывают о Гитлере, якобы валяющемся в ногах у жены «Путци», о «скандалах» в НСДАП после провала путча 1923 года, об «убийстве» любимой племянницы (и не только, возможно, племянницы) Гитлера Гели Раубаль, якобы санкционированном Гитлером, и о многом-многом другом…
Как-никак, Ханфштенгль — многолетний руководитель пресс-службы руководства партии, организатор предвыборных кампаний Гитлера. Фюрер после неудачи с путчем прятался в его доме!
И очень часто именно этого бывшего пресс-секретаря берут в основные свидетели… До чего уж, скажем, измусолено «признание» Евы Браун: «Как женщине мне от Гитлера никакого толку». А ведь редакция «признания» принадлежит тоже «Путци»… Между прочим, известный исследователь проблемы Гитлера, поляк Мариан Подковиньский, считает мемуары Ханфштенгля вообще единственным достоверным документом о жизни фюрера того периода… Да, ничего не скажешь — оценка явно «заслуженная»…
И РАУШНИНГ, и Ханфштенгль, и еще один бывший пресс-секретарь НСДАП — Отто Дитрих, несомненными литературными талантами обладали, а Гитлера знали близко. Этого у них не отнимешь. И уже поэтому в написанном ими немало достоверных сведений, правдивой реконструкции слов и взглядов Гитлера.
Но уже в силу своих биографий и личностных качеств они не могут быть правдивыми в целом. Они обязательно должны лгать. И они лгали, перемешивая правду с удобными им или их заказчикам ловким вымыслом, прямой клеветой или шулерской подменой фактов, ситуаций, высказываний, идей. Явно не уступал им и Шелленберг и иже с ним, сумевшие поладить с англичанами и янки ценой искажения правды.
Что уж тут говорить о «воспоминаниях» обслуги, тех, кто не был приближен, но годами жил рядом? После войны у этих «маленьких» людей оказался в руках только один большой капитал: их былая близость к фюреру.
И заранее можно было догадаться, что они будут распоряжаться им именно как капиталом, желая получить на него как можно большие проценты. Так что бульварность этих «мемуаров» была обеспечена с самого начала.
И начинаются рассказы о том, что фюрер не разрешал видеть себя в неглиже, поэтому появлялся перед людьми только умытым, чисто выбритым, одетым и «обязательно в галстуке»… Кроме того, он «каждый день мыл голову и полностью омывал свое тело, чистил зубы и полоскал рот после каждого приема пищи, брился два раза в день, был до мелочей опрятен, чистоплотен, бережлив и экономен»…
Ясное дело — извращенец!
Гуляют из книги в книгу «многозначительные» намеки на то, что Гитлер не любил обнажаться… Ну, на нудистских пляжах его действительно не фиксировали, но есть же фотографии, где он снят в баварском национальном костюме. А это, между прочим, открытая (без галстука!) рубашка, короткие кожаные штаны, чулки до колена и черные полуботинки.
Есть и такие вот строки из «Майн Кампф»: «Платье должно служить делу воспитания молодежи. Тот молодой парень, который летом расхаживает в длинных штанах, закутанный до шеи, уже одним этим приносит вред делу своей физической закалки».
Причем интересно, как может искажаться через десятилетия восприятие прошлого некоторыми мелкими фигурами большой истории. Траудль Юнге была в бункере реального Гитлера почти до конца… Вот она на снимке военного времени в салоне-ресторане личного спецпоезда фюрера. Покуривая за одним столом с подругой и мужем — слугой Гитлера Гансом Юнге, она рассматривает фотографии. Очаровательная в своей интеллектуальной заурядности девушка, одушевленная «причастностью к элите».
