— Мы и не собираемся по этому делу говорить, нам с этим делом все ясно. Мы и так знаем, что делать.
Сотрудник следственной группы отрезал:
— У вас есть час в распоряжении.
Впрочем, Сторчак и так уже услышал о словах поддержки. Сам факт прихода Кудрина значил для него очень много, никакие слова были не нужны.
Кудрин вытащил из папки несколько листов.
— Итак, Сергей Анатольевич, начнем с первого пункта.
Сторчак слегка улыбнулся:
— Давайте начнем.
Час они монотонно обсуждали переговоры по долгам разных стран. Время истекло, Кудрин поблагодарил Сторчака, они тепло попрощались и разошлись. Это был перелом: Сторчак поверил, что ему удастся отсюда выбраться. Конечно, он не знал, что придется провести в Лефортово еще долгие девять месяцев, а уголовное дело будет прекращено за отсутствием состава преступления только спустя три года.
Не следствие, а фарс
Все подчиненные Кудрина быстро поняли, что дело Сторчака — это его мука. Он изучил все документы по делу, встречался с адвокатами, с супругой Сторчака. Кудрин не отстранил своего заместителя от должности и приказал не трогать его кабинет. Он помнил каждую деталь по делу, каждое процессуальное нарушение, встречался со всеми, кто готов был помочь.
Минфиновцы уже привыкли, что, обсуждая на летучке любой вопрос — бюджет, госпрограммы, кризис, международные стандарты отчетности или что-то еще, — Кудрин ни с того ни с сего мог сменить тему: «Нет, вы подумайте, как же можно сажать человека без нормальных доказательств?» В воздухе повисала пауза.
— Да-да, продолжим.
Сторчак тоже не сидел сложа руки. Проведя три с половиной месяца в СИЗО, он так и не дождался допроса по существу дела. Сторчак решил на бумаге изложить свою позицию об урегулировании алжирского долга. Потребовалось три дня и несколько десятков страниц, чтобы записать свои показания для старшего следователя по особо важным делам Валерия Хомицкого. Газета «Коммерсант» раздобыла эти показания и опубликовала их под заголовком: «Сергей Сторчак допросил сам себя». Следствие превращалось в фарс.
Только в марте 2008 года Кудрин добился, чтобы ему дали послушать запись разговора Сторчака с сотрудником «Содэксима». Эта запись была козырем следствия, из-за нее Сторчака и не выпускали из СИЗО. В разговоре Сторчак просил «Содэксим» принести все оформленные документы. «Не будет документов, не начну готовить проект постановления», — говорил Сторчак. Кудрин был ошарашен: и это доказательства?
Теперь у него не было сомнений: дело Сторчака — фальшивка. Он никогда никого не просил закрыть дело, он просил только об одном — выпустить Сторчака. Давал личное поручительство, что Сторчак никуда не убежит. Кудрин был уверен, что ему удастся в суде доказать невиновность своего зама. Он готов был заниматься этим столько, сколько нужно, главное — снять все обвинения. Кудрина возмущало только одно: невиновного человека держат за решеткой, ломают ему жизнь.
Еще несколько месяцев потребовалось Кудрину, чтобы вытащить Сторчака из-под ареста. Его настойчивостью стали восхищаться. Многие коллеги звонили и говорили: «Молодец, ты прав. Держись». Он слышал слова поддержки даже от сотрудников ФСБ и прокуратуры. Это придавало силы.
Сторчак вышел на свободу в октябре 2008 года. Поздно вечером, после работы, Кудрин заехал к нему домой:
— Вот, заехал поздороваться. Как дела?
— Уже хорошо, — Сторчак расплылся в улыбке. — Проходите.
— Нет-нет. Я на две минуты. Я очень доволен, что ты, наконец, вышел на свободу.
— Я тоже доволен.
Они пожали руки. Сбросив камень с сердца, Кудрин полностью погрузился в новые заботы. Мировой финансовый кризис больно ударил по российской экономике. Бизнесмены стояли в очереди, прося денег у государства на погашение своих долгов. А ведь Кудрин публично говорил, что Россия — остров стабильности. Теперь ему это припоминали: «Какой остров? Нас несет вниз в общем потоке».
Глава 8
Обвал
Минфин ждет кризиса. — Падение Фондового рынка. — Государство спасает банки. — Библейская притча Кудрина. — Минфин распечатывает стабфонд. — Мягкая девальвация. — Цена кризиса. — Правительство оптимистов. — Ошибка Кудрина
2008, март — Президентом России избран Дмитрий Медведев
2008, май — Путин становится премьер-министром
2008, июнь — министры финансов G7 обсуждают мировой кризис
2008, июль — прогноз Минфина о крупном кризисе в России
2008, июль — цена на нефть достигает рекордной отметки 139 долларов за баррель
2008, август — война в Грузии
2008, август — начинается обвал на российском фондовом рынке
2008, сентябрь — начинается полномасштабный банковский кризис; остановка торгов на бирже
2008, сентябрь — государство выделяет 500 млрд рублей на спасение банков
2008, октябрь — Кудрин открыто говорит о глубоком кризисе
2008, ноябрь — утвержден план развития экономики до 2020 года
2008, декабрь — цена на нефть рухнула до 32 долларов за баррель
2009, январь — начинают действовать сниженные ставки налогов для бизнеса
2009, весна — государство вливает сотни миллиардов в поддержку экономики
2009, декабрь — 2010, январь — рост пенсий на 50%
«С июля по декабрь 2008 года цена на нефть упала со 147 долларов за баррель до примерно 32 долларов. А в первом квартале 2009 года уже составляла около 41–43 долларов за баррель. Нефть влияет на все стороны жизни страны: на доходы бюджета, на заказы предприятиям, на зарплаты, на финансовый рынок
По аналогии с 1998 годом многие ожидали банкротства банков и потери вкладов. Ожидалась девальвация. Западные компании стали выводить деньги из России. В 2008 году их вывели около 130 млрд долларов. Все это привело к сжатию денег в экономике и изменению поведения бизнеса. Стали сдуваться „пузыри“.
Но меры антикризисной поддержки, в том числе фискальный антикризисный пакет, позволили выйти из кризиса. Мы показали, что можем поддержать кредитоспособность государства и бизнеса. Это совершенно новая реальность России и ее позиционирования в мире. Антикризисные меры были вполне адекватными. Иногда говорят, что мы не дали обанкротиться слабым неэффективным предприятиям и тем самым ограничили обновление во время кризиса. Частично это так Но эти действия были оправданы беспрецедентным характером кризиса. В такой кризис даже сильные предприятия на очень короткий срок получают сильный шок Поэтому поддержка в такой кризис оправдана. Черта между более сильными и менее сильными предприятиями очень тонкая. В этом кризисе многие бы потерпели крах.
Увеличение пенсий на 50 % в 2010 году — мера необоснованная. Достаточно было компенсировать инфляцию с минимальным приростом сверх нее. В это время можно было повысить пенсионный возраст: настало самое выгодное время для этого. Взамен получилось, что государство взвалило на себя громадное бремя расходов, плюс повысило налоги. Это решение еще долго будет вытеснять из бюджета более рациональные расходы. Можно сказать, что это была черта, за которой началась сверхпопулистская и нерациональная политика президента и правительства, которая продолжается до сих пор».
Из интервью Алексея Кудрина
ДИРЕКТОР ДЕПАРТАМЕНТА долгосрочного планирования Минфина Оксана Сергиенко зашла в кабинет так тихо, что Кудрин даже не услышал.
— Хм-хм, Алексей Леонидович.
Сергиенко продолжала стоять у стола. Кудрин оторвался от чтения документов, поднял глаза.
— Оксана, привет. Как ты зашла? Я даже не услышал. Садись. Что-то случилось?
— Случилось. Мы закончили кризисный анализ.
— Ну и что?
— Ничего хорошего. Осенью, похоже, будет пик кризиса.
Многие в Минфине считали Сергиенко — худощавую и очень набожную женщину — чудачкой. Она и говорила как-то не так, будто не финансистка вовсе, вечно в голове разные экономические концепции. Кудрин Сергиенко ценил. Она смотрела на финансы сверху, а не изнутри, считал он, а это полезно для любого финансиста. Вот и на этот раз, в июле 2008 года, он попросил ее сделать глубокий кризисный прогноз.
В июне Кудрин съездил в Японию, в Осаку, — на встречу министров финансов стран группы G8. И хотя официальной темой встречи было обсуждение последствий мирового финансового кризиса, в неофициальных беседах акценты были расставлены совсем иначе. Кризис был в самом начале, и финансисты это прекрасно понимали.
Первые признаки кризиса проявились в 2007 году, в Соединенных Штатах Америки — сначала там сократился спрос на недвижимость, а потом начался кризис ипотечных кредитов. Проблемы с кредитованием медленно, но верно перетекли и в другие сектора экономики. Ипотечный кризис стал финансовым и перетек в другие страны.
Почти год зарубежные банки массово списывали плохие долги. Стало казаться, что кризис проскочили. «Долги на самом деле не списали, а спрятали», — такой вывод сделал Кудрин из последней встречи с зарубежными инвестиционными банкирами. Поэтому он и поручил Сергиенко хорошенько разобраться с этим кризисом.
