«Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилёва. Он любит меня вот уже три года, и я верю, что моя судьба – быть его женой. Люблю ли я его, не знаю, но кажется мне, что люблю». Под этим письмом Сергею фон Штерну дата: 2 февраля 1907 г.
Николай жил в то время в Париже, слал ей нежные, полные любви письма, посвящал прекрасные стихи, приезжая в Киев, трижды делал предложение. И трижды получал отказ. Она чуть было не довела Николая до самоубийства, но в конце концов, измученная осадой, сдалась. Случилось это осенью 1909 г. после литературного вечера в небольшом ресторанчике на склоне холма у Европейской площади. А через полгода – 25 апреля 1910 г. – молодые обвенчались. Случилось это в маленькой деревянной церквушке в Никольской слободке, на левом берегу Днепра. До наших дней церквушка не дожила. Её разрушили в 1960 году, когда строили станцию метро «Левобережная». На венчании никого из родни не было: близкие не ждали от этого брака ничего хорошего и были против.
Вскоре молодожёны переехали в Петербург: киевский период их жизни закончился. Вне сомнения, период этот, несмотря на все житейские неурядицы, а скорее, вкупе с ними, оказал огромное влияние на жизнь и творчество Анны Ахматовой.
Наверное, поэтому она не раз обращалась к образу Киева, парящего над могучим Днепром:
Древний город словно вымер,
Странен мой приезд.
Над рекой своей Владимир
Поднял чёрный крест.
Стихи датированы 1914 г., когда Анна Ахматова была уже зрелым мастером. А первые поэтические строчки она написала в 11 лет. Много писала и в Киеве, что подтверждает и деятельное её посещение литературных кружков, чтений с участием А. Толстого, Н. Гумилёва, М. Кузмина, П. Потёмкина.
Написанные в этот период стихи легли в основу её первой книги «Вечер», которая увидела свет в 1912 г.
Именно в Киеве к Анне Андреевне пришла счастливая мысль публиковать свои стихи под звучным, со страстным придыханием, псевдонимом – Ахматова. «Только семнадцатилетняя шальная девчонка, – расскажет позже Анна Андреевна, – могла выбрать татарскую фамилию для русской поэтессы… Мне поэтому пришло на ум взять себе псевдоним, что папа, узнав о моих стихах, сказал: «Не срами моё имя». – «И не надо мне твоего имени!» – сказала я.
Киев на рубеже веков обладал огромной притягательной силой. Кого только не было на его улицах в те годы! В 1894 г., когда пятилетняя Аня Горенко впервые приехала сюда, она могла встретить на Крещатике И. Бунина и А. Куприна. Практически в одно время она училась в Киеве с М. Булгаковым.
Понятно, в раннем детстве ей не было никакого дела до знаменитостей. Но в молодые годы, когда она занималась на Киевских высших женских курсах, она сама искала знакомства с людьми искусств, богемы. Такое общение она находит в литературном кружке, которым руководит театральная художница Александра Экстер. Её живопись, яркая, современная, импонировала Анне. А на художницу произвели впечатление необычная (огромные серо-зелёные глаза, горбоносый профиль) внешность и экстравагантное поведение Анны Горенко, и она стала писать её портрет.
Это был, наверное, первый её портрет профессиональной работы. Позднее образ Ахматовой увлёк Модильяни, Альтмана, Анненкова и других известных мастеров. Но работа Ал. Экстер была первой, и Анна посвятила ему стихотворение «Старый портрет».
Итак, длительный период пребывания в Киеве закончился не только свидетельствами об образовании и браке. Главное – родился Поэт.
Кроме упомянутых выше, были ещё улица Тарасовская, Софийский собор, Киево-Печерская лавра, Андреевский спуск с венчающим его творением Растрелли, Царский сад, а также появившиеся в советские времена достопримечательности. В частности, к 100-летию со дня рождения Ахматовой, в 1989 г., в левобережной части Киева в её честь была названа улица, присвоено её имя одной из библиотек города, появились и мемориальные доски.
Время для прогулок было не самое удачное и весьма небезопасное, и мне пришлось буквально последовать примеру великого Данте, который следовал кругами ада. Многие адреса находились в непосредственной близости от бурлящей Европейской площади. Под обгоревшим порталом стадиона имени В. Лобановского сегодня держали оборону бойцы спецподразделения «Беркут».
Всего в пятистах метрах от эпицентра страшных событий от Крещатика круто вверх поднималась одна из самых главных улиц города – улица Богдана Хмельницкого. В старину она-то и называлась Фундуклеевской – в честь генерал-губернатора И. Фундуклеева, верой и правдой служившего Киеву и России. После Великого Октября её переименовали в улицу Ленина, а после краха Советского Союза она была названа именем гетмана Богдана Хмельницкого. Теперь националисты открыли для себя и мира, что Хмельницкий – главный виновник того, что украинцы 300 лет находились «в кабале у москалей».
Метров через 200 вверх стоят два похожих друг на друга старинных здания. В одном из них размещается Министерство энергетики Украины, во втором – «Нафтогаз». Прошёл вдоль фасадов: ни мемориальных табличек, ни свидетельств о том, что эти здания – памятники архитектуры, хотя и невооружённым взглядом видно, что это так.
Охранники на мои вопросы недоумённо пожимали плечами, а руководитель службы безопасности компании «Нафтогаз Украины» едва слышал о том, что до революции здесь находился Институт благородных девиц. И был приятно удивлён, когда узнал от меня, что в этих стенах училась Анна Ахматова.
Тут я вспомнил, что буквально в сотне метрах через дорогу находится музей литературы. Обрадовался: здесь-то я найду ответы на интересующие меня вопросы.
В фойе музея меня остановили усиленный наряд милиции и женщина-администратор, которая не смогла ответить на мои вопросы и предложила задать их научному сотруднику музея. Не буду называть имя моей собеседницы – далее поймёте почему. Но разговор наш вкратце приведу: «Гимназия на Фундуклеевской? Это где-то рядом. Точно не знаю… Там училась Ахматова? У нас в музее небольшая экспозиция ей посвящена. Один из великих поэтов? Но она ж русская…»
Напоминаю научному сотруднику музея литературы, что Ахматова – псевдоним, а настоящая фамилия Анны Андреевны вполне украинская – Горенко, что родилась она в Одессе, образование получила в Киеве, что мама Анны Ахматовой погребена в селе Слободка Шелеховская на Хмельнитчине… Наверное, есть немало оснований считать её и украинской поэтессой.
Воздержусь от каких-либо оценок… Но вновь тёмные силы пытаются приглушить голос великой женщины, и вновь её стихи на Родине едва слышны.
Теги: Анна Ахматова
Опасная профессия: мемуарист
Когда я начал писать воспоминания, честное слово, тогда я ещё не задумывался о последствиях этого опасного шага. Как оказалось, я шагнул в бездну, из которой до сих пор не могу выбраться[?] или выпутаться.
В чём дело? А дело в том, что твои субъективные оценки прошлого, твои объективные воспоминания о тех или иных деталях часто не совпадают с тем, что помнят и чувствуют очевидцы и участники давних событий. Это нормально: все люди - разные.
Например, пришёл я 8 сентября 2013 года на книжную ярмарку. Воскресенье, последний день работы, народу тьма, а на стенде одного из успешных издательств подписывает книги известный поэт. Я подхожу к поэту (или поэтке), фотографирую очередь за автографами мобильным телефоном и приветствую автора. А автор мне этак злобненько шипит:
– Ну что ты всё врёшь? Какая слава, о которой ты пишешь?
Я даже растерялся на мгновение, но быстро пришёл в себя:
– Так ведь это так и было – всё: мгновенная слава, известность…
А дело в том, что после публикации прошумевшего огромным тиражом стихотворения, причём полвека назад, поэта наверняка некоторое время не печатали, даже ещё толком не издавали, и, наверное, погрязал автор в безденежье и безнадёге.
Но я-то в те годы ещё не присутствовал в литературном пространстве, был просто юным читателем, у меня был достаточно большой круг знакомых, и хорошо запомнилось, как разные нелитературные люди с восторгом цитировали строки поэта, восхищались им, и я сразу запомнил имя, которое впоследствии приобрело немалую известность. И вот для меня, юного читателя тех лет, это и была изустная слава поэта. А его бедственное, может быть, в те годы положение только добавляло к этой славе некий ореол фронды, протестантства или, как ныне это называют, – протестутства. А вскоре слава принесла и книги, и аудиторию, и, поверьте, весьма приличные гонорары за стихи и переводы.
И вот через полвека я вспомнил о той юной славе поэта. И что же получил в ответ? А получил неприятный упрёк типа "Ну что ты врёшь?". А ведь я и не врал. Просто мы смотрели на одно и то же разными глазами при различных обстоятельствах жизни. Я даже не ответил ничего и, не прощаясь, покинул стенд с мрачным и недовольным автором.
