Стас со своими убеждениями быстренько обошел все эти злачные пастбища, после чего осел в «Кружале».
Сайт «Кружало. ru» завел писатель Николай Юрьев. Сейчас он тоже пишет, книжки его лежат на специальных полочках, это уже жанр - «юрьев», с маленькой буквы. Один из основателей русско-славянского фэнтези (это когда мужики в шкурах с именами Светозар и Вырвибог крушат каменной сбруей иноземственную Бабу-ягу), в дальнейшем он проделал сложную эволюцию, о которой пусть пишут знатоки соответствующего раздела отечественной беллетристики. Так или иначе, тогда других не было, Юрьев был первым. Он вообще старался быть первым, не отставать, выдумывать новые кунштюки - что вызывало уважение даже у тех, кому его литературный дар не казался значительным.
На этом самом сайте - точнее, на его форуме - Зеньковский выложил свои первые, не слишком аккуратные, рассказы. Там же он завел знакомых, одни стали друзьями, некоторые партнерами, а некоторые, как уже было сказано, холуями. С хозяевами сайта он тоже простроил отношения - умело, шаг за шагом, приручая их, приучая к себе.
У него уже была цель. Выбраться из Мариуполя, зацепиться в Москве, после чего приступить к ее покорению.
Но сначала надо было выбраться из Мариуполя.
По словам людей знающих, самым сложным моментом в жизни провинциала, нацелившегося на столицу, является именно переезд. Все цепляется и не пускает: дела, семья, обстоятельства. Вырваться можно броском, обдирая бока. Так обычно все и выдирались, потом годами вытаскивая из боков колючки.
Стасу еще повезло. Он сумел реализовать имущество и рвануть с достаточной скоростью, чтобы не оставлять следов. По его собственным рассказам, он переходил российскую границу нелегально, в тренировочных штанах, вооруженный заточенным австрийским штыком, которым его дедушка рубил капусту. Штык он потом вроде бы продал коллекционерам, а историю описал в рассказе, добавил зомби и инопланетянина и продал в фантастический журнал.
Здесь, в Москве, его уже ждали ребята из той же тусовки. К тому моменту в «Кружале» Стас считался авторитетом, так что его довольно быстро приютили, нашли жилье, нашли работу. Впоследствии люди, устраивавшие все это, успели как минимум по разу со Стасом поссориться, потом помириться, потом расстаться, мирно или не очень.
Здесь должна начинаться сага о покорении столицы, растиньяковская повесть с хождением по трупам, предательством друзей, отречением от идеалов и обязательно с амурами и психеями, то бишь сексом и наркотиками. О ссоре с Юрьевым, поступлении на работу в издательство «ОМБИ-Пресс», о первом романе, об умелой, хотя и грубовато-напористой, организации шума и пиара, о вступлении в «Траншею» и завоевании там ключевых позиций.
Это все интересно, но это вы вообразите сами, благо алгоритмы стандартны. Стас еще вел себя получше иных прочих - например, не пошел в журналистику, ни в либеральную, ни в охранительную. Он писал книжки - споро, старательно, раз от разу ему это удавалось лучше. Авторский потолок его был виден, но в своей нише он укрепился.
К описываемому моменту за ним стояло пять напечатанных романов, публикации в престижной периодике, крепко сбитый фэн-клуб, быстро набирающий посещаемость сайт о фантастике, интересные предложения со стороны производителей компьютерных игр, а также завязки и дружбанство со множеством полезных людей. Ходили слухи про то, что Стасу дают позицию в одной очень крупной конторе, сладкое право издавать и быть изданным… Наконец, и эту премию тоже делал в основном он - придумал концепцию, нашел спонсоров, организовал дело, людям в радость и себе не в убыток.
Осведомленные люди, правда, знали, что в президиуме «Траншеи» Станислав Янович сидит последний раз.
С консервативной фантастикой Стас как раз собрался рвать: ему нужны были деньги и завязки с какой-нибудь всесильной мэрией или хотя бы влиятельной управой, ну и, конечно, положение в тусовке. Для этого он спешно менял убеждения с консервативных на правильные. Выражение лица его и отражало процесс линьки: кондовый патриотизм уже сошел, а миллион долларов еще не вполне прирос.
- Итак, - Станислав Янович постарался говорить потише, чтоб слушали, - «Малая Траншея» второй степени вручается…
Я подался вперед.
В этот момент у Яновича в кармане пиджака - серого в блестках - зазвонил мобильник.
Стас сделал утомленное лицо и приложил его к уху. Послушал, что-то сказал, на этот раз не стараясь говорить потише: тут уж ему было все равно, слушают или нет.
- Я извиняюсь, - сообщил он аудитории, - у меня сейчас дело. Мне дают «Бронзового коня».
Зал замер. «Бронзовый конь» был официальной наградой так называемого Супер-кона. Это мероприятие устраивали две литературные группы, с «Траншеей» открыто враждовавшие.
Супер- кон проходил тоже в Подмосковье, но в другом месте. До открытия его оставалось, насколько я знал из кулуарных разговоров, часа два. Успеть туда можно было, только если очень поспешить.
- Я поеду. Извините, - сказал Стас, убирая вересковую трубку куда-то в глубины пиджака и одновременно пробираясь к выходу. Проделывал он это как-то ловко и напористо, я прямо-таки залюбовался.
Два выражения на лице его склеились и как бы погасили друг друга. Теперь он выглядел просто на миллион долларов, безо всяких уточнений.
Кто- то в зале пробормотал пару слов и заткнулся. Было понятно, что слова тут бессмысленны. Стас уходил от нас в большой красивый мир, маленькая лузерская тусовка была ему даже не тесна. Эти люди дали ему все, что могли. Общение с ними -деловое, личное, какое угодно - ему больше не было нужно. И теперь он уходил от них, как Кристофер Робин от старых игрушек.
Стас шел между стульями, как человек, окончательно покидающий Мариуполь.
Павел Пряников
Неофициальная народность
Караимы хотят, чтобы с ними считались
Петр Семенович Кумыш рассматривает карту Воронежской области. «Да-да! Вот тут примерно проходила граница Хазарского каганата. Какую страну потеряли!»
Под «страной» он, однако, подразумевает СССР. Петр Семенович по национальности - караим. А «политически», как он сам говорит, - поклонник Хазарского каганата. Для него и Московия, и Российская Империя, и СССР - великие наследники великого Каганата.
Петр Семенович злится, что никому сегодня нет дела до Хазарии, и уж тем более до караимов. Маленькую национальность (2,5 тыс. человек на территории бывшего СССР) сложно использовать в каких-то политических играх, тем более что караимы долго оставались «неопределенной» нацией. Вроде не евреи, но их религия - караимизм очень похожа на иудаизм, за одним исключением - они не признают Талмуда. Вроде не русские и не тюрки, но оба больших брата всегда относились к ним если и не с симпатией, то нейтрально.
Михаил Михайлович Казас, бывший председатель московской общины караимов, рассказывает, что их родина - Алтай. Ветхий Завет и многие обычаи (соблюдение субботы, обрезание, некоторые религиозные обряды, арамейский как язык богослужений) караимы действительно переняли в VIII веке от евреев. Дальше была гибель Хазарского каганата в конце Х века, миграция в Крым и прозябание в безвестности до конца XIV века, когда князь Витовт вывез к себе в Литву около 400 караимских семей. С этого момента, как считают сами караимы, начинается их настоящая история.
Редактор газеты «Караимский вестник» Олег Васильевич Петров отмечает решающую роль засадного полка, состоящего из караимов и крымских татар, в Грюнвальдской битве, определившей поражение Тевтонского ордена в Восточной Европе. В качестве доказательства он демонстрирует серебряную монету в 50 литов, выпущенную в Литве к 600-летию государства, на одной стороне которой красуются караимский и татарский воины. В Литве, кстати, караимская община считается самой сплоченной, Казас полагает, что это объясняется ее государственным финансированием.
В Москву первые караимы начали прибывать в 1850-х годах. Уравнены в правах с русскими они были со времени завоевания Крыма Екатериной II. К началу XX века караимы фактически установили монополию в табачной промышленности не только Москвы, но и России. Самуил Габай основал табачную фабрику, которая существует до сих пор и называется «Ява», а купцы Дуван и Катык - фабрику «Дукат» (ее название представляет собой аббревиатуру из первых слогов их фамилий).
Хранительница самого обширного караимского архива, 91-летняя Тамара Сергеевна Бабаджан, рассказывает о том времени как о золотой поре караимской жизни. По ее словам, среди всех национальностей Российской империи у караимов был самый высокий процент офицеров - один на 500 человек (были и несколько генералов).
