Его работы по церковно-историческим вопросам порою завораживают глубиной проникновения в далёкие от невоцерковленного сознания темы, порою шокируют прямолинейностью, а то и примитивностью суждений. Но во всех случаях они предельно искренни. Возможно, это качество религиозной публицистики В. Розанова привлекало видных деятелей православной церкви. Показательны письма к философу епископа Никона Вологодского и Тотемского, игуменьи Нины, а также монаха Серапиона, архимандрита (будущего митрополита) Вениамина (Федченкова), епископа Феодора (Поздеевского), иеромонаха Павла. Характерна многолетняя переписка Розанова с профессором Московской духовной академии М. М. Тареевым и уже упоминавшийся обмен письмами с Н. Н. Глубоковским.
Переписка В. Розанова с епископом Тотемским и Вологодским Никоном (Рождественским) начинается в последние годы ХIХ века, когда тот был в сане архимандрита и являлся редактором “Троицких листков”. Сначала в них просто обмен мнениями по вопросам церковного воспитания детей. Так, видимо, в ответ на письмо В. Розанова о своей статье Никон отвечает ему в 1895 году*.
Досточтимый о Господе Василий Васильевич.
Сейчас имел удовольствие получить письмо Ваше, тронувшее меня до слёз… Слава Тебе, Господи: не один я так думаю: есть люди, которые то же думают, так же рассуждают, авось, Бог даст, получше меня и в жизнь проведут то, о чём я высказался… Статья моя, может быть, потому и вышла такою, какова она есть, что писана она в ночь на св. Пасху…
Спасибо Вам, что откликнулись. Печать что-то холодно промолчала о моей статейке. Только в “Церк. Вестнике” было несколько строк, да и то с упрёком за графа Толстого… Мало нас, слишком мало, и те, кои должны были радоваться, что светские журналы стали говорить таким языком, как мы говорим с Вами, — и они изволят обижаться на слово правды, им сказанное. (…)
Сколько раз и я говорил Вам сердечное спасибо за Ваши прошлогодние статьи по вопросам воспитания. Скажу Вам: есть и в сём вопросе с нами единомысленные люди. …Говорить о возможности пре(пере-?)воспитания детей наших интеллигентов путём духовных школ — бесполезно. Первое: возможно ли это, когда доселе не сделано ещё самого возможного и в то же время самого желательного дела — передачи всех начальных школ в ведение Церкви… А ведь это так необходимо… так законно… так разумно… и на это — не решаются… (здесь и далее многоточия архим. Никона. — И. В.) решатся ли трогать “интеллигентов”? …Второе: наши духовные школы — увы — заражены таким духом, от которого надо беречь и детей интеллигентов… конечно, не все, а в большинстве… В чём это зло — сразу не скажешь… (…)
С совершенным почтением и ответной любовью о Господе есмь Ваш богомолец и слуга
редактор “Троицких листков”
Архимандрит Никон.
Бываете ли в нашей обители? Милости прошу ко мне в келию…
8 июня 1895 г.
Лавра пр. заступника земли Русской*.
25 декабря 1903 года, в канун богослужения Рождества Христова, молящийся о спасении души раба Божия Василия архимандрит Никон пишет В. Розанову: “Завтра помяну Вас у Престола Божия”. Он продолжает следить за творчеством В. Розанова и через несколько лет, уже будучи епископом, обращается к Розанову с письмом надежды. Оно датируется 1908 годом, это пора начала собраний вновь открывшегося Петербургского религиозно-философского общества, это время многих и многих антицерковных выступлений В. Розанова в печати. Однако после появления проникновенной статьи В. Розанова об о. Иоанне Кронштадтском епископ Никон решается попробовать поговорить с “заблудшим сыном” и пишет В. Розанову следующее:
Многоуважаемый Василий Васильевич.
Прошу извинения, что, не будучи лично знаком с Вами, позволяю себе писать Вам, как старому знакомому и близкому мне человеку. Впрочем, мы знаем друг друга как работники пера, а это письмо останется между нами…
Вот уже три дня, как внутренний голос говорит мне: пиши, пиши к Розанову, грех тебе будет, если не напишешь… И я сажусь за свой ремингтон, после всенощной в великий праздник Рождества Христова, чтобы кратко побеседовать с Вами.
Прочитал я Вашу статью об о. Иоанне и вспомнил Ваше письмо, когда-то, лет 10 назад, посланное Михаилу Петровичу Соловьёву, письмо, в котором Вы с полной откровенностью, как пред духовным отцом, поведали этому хорошему человеку все свои семейные тайны… Помню, он прочитал мне это письмо, чтоб посоветоваться со мною: что ему делать? И я дал ему совет — не знаю, выполнил ли он его — вернуть письмо Ваше Вам, чтобы тайны Вашей исповеди не попали кому-либо в руки из посторонних людей.
Я грешен пред Вами: мне казалось, что всё потеряно, что Вы так далеко зашли со своими умствованиями в вопросах веры, что уже не вернуть Вас к Господу Спасителю… А вот же выходит, что в Вас ещё не совсем замерло чувство православной веры, чувство понимания истинной церковности: Вы сумели оценить великого старца Божия отца Иоанна. Вы не убоялись сказать открыто пред целым светом, что верите в чудеса, совершаемые силой Божией в Церкви Православной, что в ней, яко носительнице истины Христовой, и ныне есть истинные Божии избранники, чрез которых Господь изливает Свою благодать на верующих… Ведь если бы Церковь наша была еретична, если бы она (была. — И. В.) заражена богопротивными учениями… то ея служители не могли бы получать дар такой благодати: Бог лжецам не потатчик.
Радуюсь за Вас, что Вы ещё не утратили способности, ставя себя лицом к лицу с Своею совестью, говорить только то, что велит эта совесть. Хочется верить, что Вы не обидитесь сими моими словами: в них, по крайней мере, нет лести… ТАКИЕ грешники недалеко от царствия Божия. Доселе Вы бродили “около стен церковных”: теперь хочется думать, что Вы заглянули и за порог церковный. Благоухание смирения Христова коснулось Вашего духовного обоняния чрез смиренную личность великого Божия служителя, и Вы вспомнили, что он не одинок, что есть и Филареты, и Серафимы в нашей Церкви…
Дорогой Василий Васильевич! От всего сердца хочется сказать Вам: довольно блужданий по распутьям лукавых смышлений человеческих: пора домой, к родной матери Церкви; она давно ждёт Вас с распростёртыми объятиями; Вы ещё можете ей послужить пером своим, можете много загладить своих против нея прегрешений! …Пора! Мы переживаем времена грозные, и кто знает? Может быть, скоро грядёт “ин”, о ком предрёк Христос, человек беззакония, сын погибели, превозносяйся паче всякого Бога…
Желаю Вам милости Божией
Никон Епископ Вологодский и Тотемский.
Переписка между ними возобновляется. Так ни разу и не увидевшись со своим корреспондентом, епископ вновь приглашает В. Розанова лично познакомиться. Письмо полно тёплых чувств. Следующее сохранившееся послание отправлено епископом в редакцию газеты, где работал В. В. Розанов, и связано с публикацией последним статей о необходимости сократить церковные праздники.
В редакцию газеты “Новое время”
В N 11856 Вашей уважаемой газеты помещено открытое мне письмо г. В. В. Розанова по вопросу о сокращении праздников. Прилагая при сем мой ответ на это письмо, покорнейше прошу почтенную Редакцию дать место сему ответу в завтрашнем N газеты, а приложенные печатные статьи передать Василию Васильевичу Розанову.
О том, будет ли напечатан мой ответ, прошу почтить меня уведомлением по адресу: здесь, Невская лавра, нижеподписавшемуся.
Примите уверение в моём совершенном почтении.
18 марта 909 Член Государственного совета Никон,
Невская лавра епископ Вологодский и Тотемский
В архиве епископа сохранился неоконченный вариант “Открытого письма В. Розанову”, выдержки из которого будет не лишним здесь привести.
Немногое в ответ на многое. (Открытое письмо В. В. Розанову)
Многоуважаемый Василий Васильевич!
Вы положительно неистощимы в своих ответных мне статьях: на одно моё письмо вот уже четыре статьи прочитал я в ответ, а сколько ещё впереди — знаете только Вы. Надеюсь, почтенная редакция “Нового времени” даст местечко и моим кратким — ибо, к сожалению, не имею возможности писать много заметок на Ваши статьи.
Прочитал я их, и мне невольно пришли на память первые времена христианства, и грустно мне стало, что ныне, в среде христианской, повторяется то, что было… Известно ведь, что тогдашние интеллигенты-язычники, конечно, считавшие себя людьми образованными, судили о христианстве по тем клеветам, какие возводили на них исконные враги Христова учения — иудеи… …Но что было простительно людям, совершенно чуждым христианству, то едва ли простительно ныне, в недрах самого христианства. Мне, право же, хотелось бы всё же считать Вас христианином. А между тем… да судите сами! Я не буду искажать Ваши слова, как… делаете Вы, приписывая мне… то, чего никто не найдёт в моём ответе Вам — эту передачу моих слов представляю на суд наших читателей: …Я буквально повторю Ваши слова: “Заметим, что в греческом тексте Евангелия нет дополнения: сказано не “нищие духом”, а просто “нищие”, экономически захудалые” — вот Ваши слова. Теперь спрашиваю Вас: какая Вам была нужда клеветать на подлинный греческий текст Св. Евангелия? …Ну не легкомыслие ли это? (…) Правда, в некоторых кодексах у Луки нет слова tw hneurati, но в большинстве есть, а у Матфея во всех изданиях, да притом надо иметь и то в виду, что Ев[ангелист] Лука передаёт беседу Спасителя конспективно — у него, наприм[ер], только четыре блаженства, а Матфей полно — все 9 блаженств. …А ведь Вы строите на этой сомнительной цитате* целую теорию учения нашей Церкви о труде! И чтобы подтвердить эту теорию, не стесняетесь обвинять духовенство в отсутствии якобы проповеди о труде… Помилуйте, многоуважаемый Василий Васильевич! Да если бы Вы пожелали, то нашли бы… таких проповедей сотни и в писаниях святоотеческих, и в сборниках слов наших русских проповедников, и на страницах наших духовных журналов. Да Ваш покорный слуга… в своих “Троицких листках” не раз обращался к этой теме и выпустил побольше миллиона экземпляров таких листков… Но Вы, вероятно, вовсе не читали подобных листков, хотя “Тр[оицких] листков” выпущено мною более 136 миллионов в течение 30 лет… (…) Создав себе свою собственную теорию учения Церкви о труде… Вы торжественно восклицаете: “пока Церковь не начнёт… догматически учить о благословенности труда и естественного продукта труда — благосостояния, дотоле труд не воскреснет!”. (…) (…) По учению Церкви ни богатство, ни бедность сами по себе нравственной ценности не имеют, и как не говорит Церковь: “блаженно нищенство”, так и не повторит за Вами “блаженно обилие!” (…) Если Вы… согласны со мною (в том, что “без Христа Церковь — мёртвый труп”. — И. В.), то должны взять назад своё слово, которое Вы сказали-то “тихо, совсем потихоньку”, что заповеди Божии суть “щит от Церкви”. …Церковь установила праздники — значит, Христос их установил, а Христос есть истинный Бог, значит, дни эти — действительно Божии…
