Санкт–Петербургский порт достраивал также однотипный «Бородино» броненосец «Орел», спущенный на воду в 1902 г, но З. П, Рожественский сомневался в том, что этот корабль удастся изготовить к отплытию эскадры. С учетом мнения Зиновия Петровича генерал–адмирал отклонил предложения начальника Балтийского завода КК Ратника о включении в состав эскадры пятого броненосца типа «Бородино» — «Слава», спущенного на воду в 1903 г., но находившегося в высокой степени готовности[85].
Таким образом, З. П. Рожественский ограничил состав своей эскадры четырьмя новыми большими кораблями — тремя типа «Бородино» и «Ослябей», хотя обстоятельства сложились так, что их догнал по готовности и «Орел». К октябрю 1904 г. 2–я эскадра включала пять новых линейных кораблей против четырех у японцев. К ним были добавлены ветераны эскадры Тихого океана «Сисой Великий» и «Наварин», артиллерия которого так и не была переведена на бездымный порох. Эти броненосцы, переведенные в ремонт и модернизацию, требовалось спешно подготовить к походу.
От включения в состав эскадры броненосцев береговой обороны типа «Адмирал Сенявин» З. П. Рожественский решительно отказался, считая, что они не дойдут до театра военных действий.
Из крейсеров I ранга в эскадру включили «Адмирала Нахимова» и «Дмитрия Донского», «Аврору» и «Светлану», которую генерал–адмирал еще 2 марта 1904 г. приказал З. П. Рожественскому изготовить к плаванию в Тихий океан совместно с другими судами. Дело в том, что вступивший в строй в 1898 г. бронепалубный крейсер французской постройки «Светлана» использовался до войны в качестве яхты генерал–адмирала великого князя Алексея Александровича. Корабль имел роскошные помещения для родного дяди правящего императора, но тем не менее все‑таки оставался боевым крейсером с вооружением из 6–дюймовых орудий и с соответствующей защитой.
Получив 2 марта 1904 г. приказание генерал–адмирала о включении «Светланы» в еще предполагавшуюся тогда и не сформированную эскадру, З. П. Рожественский приказал «разобрать столярство» в помещении его высочества и установить снятые орудия и минные аппараты. Фактически на «Светлане» добавили еще четыре 75–мм. пушки и убрали часть великокняжеских декораций.
На Балтике было еще два быстроходных крейсера–яхты — императорские «Полярная звезда» и «Штандарт», которые, по сути дела, были теми самыми крейсерами–разведчиками, в которых так нуждалась эскадра Тихого океана до 1902 г., когда в ее состав вступил крамповский «Варяг». Но эти яхты, в отличие от «Светланы», не имели защиты и среднекалиберных скорострелок Канэ. В угоду удобствам императорской семьи Морское министерство отступилось в свое время от тактических требований, и два быстроходных корабля оказались пригодными разве что для оборудования в качестве вспомогательных крейсеров. Но и такого решения не последовало… Зато во 2–ю эскадру включили ходивший с А. А. Вирениусом крейсер II ранга, фактически посыльное судно–яхту «Алмаз» (без брони и со слабым вооружением), а также вспомогательные крейсера — крупные вооруженные быстроходные пароходы, снаряжением которых ведал контр–адмирал великий князь Александр Михайлович.
Серьезным же пополнением впоследствии стали бронепалубные крейсера I ранга «Олег» и II ранга «Жемчуг» и «Изумруд», в готовности которых вначале сомневались — все они были спущены на воду в 1903 г.
Минную флотилию должны были составить семь 350–тонных миноносцев типа «Буйный», которые уже совершили «тренировочный» поход А. А. Вирениусом и вернулись на Балтику в первые месяцы войны. В сентябре 1904 г. к ним решили добавить спешно построенные Невским заводом несколько измененные «систершипы» «Буйного» — «Громкий» и «Грозный» и три «Сокола» — миноносца типа «ранних Ярроу» — «Резвый», «Пронзительный» и «Прозорливый», водоизмещением по 240 т.
Особый вопрос составило комплектование плавучего тыла — вспомогательных судов, и здесь большую роль сыграла деятельность самого З. П. Рожественского и его штаба.
Адмирал получил редкую возможность самому разработать план перехода и укомплектовать свой штаб. Начнем со штаба. До сих пор точно неизвестно, почему для эскадры, снаряженной в количестве семи линейных кораблей, не было предусмотрено должности начальника штаба в адмиральском чине, который, согласно «Морскому уставу» (изд, 1899 г.), являлся бы первым заместителем командующего. Ясно, что здесь не доработали адмиралы великий князь Алексей Александрович и Ф. К. Авелан, но в итоге Зиновий Петрович получил только флаг–капитана — старого своего соплавателя капитана 1–го ранга К. К. Кланье де Колонга. Флаг–капитан по Уставу не мог заменить командующего, и, действительно, милейший Константин Константинович, ставший мичманом в 1879 г., был младше всех командиров кораблей I ранга, назначенных в эскадру.
Флагманскими штурманами З. П. Рожественский избрал многоопытного полковника Владимира Ивановича Филипповского, капитана 2–го ранга Сергея Рудольфовича де Ливрона и подполковника Алексея Ивановича Осипова, причем оба последних должны были плавать на судах младших флагманов.
Флагманским артиллеристом был избран полковник корпуса Морской артиллерии Федор Аркадьевич Берсеньев, известный тем, что в 1901 г. он лично предотвратил расстрел рабочих Обуховского завода специально присланными для их усмирения матросами. Ф. А. Берсеньев служил с З. П. Рожественским в Учебно–артиллерийском отряде и был также известен адмиралу, как знаток артиллерийской техники. Вторым флагартом (так стали говорить позднее) Зиновий Петрович назначил известного нам Н. П. Куроша.
Однако в начале сентября 1904 г. Куроша адмиралу пришлось вернуть из Ревеля в Кронштадт с доктором… Старый соплаватель запойно пил и даже будучи прощен, сбежал с флагманского броненосца на другие суда, где пьянствовал еще трое суток. З. П. Рожественский не выдержал, но в письме своей супруге выразился мягко: «Думаю, что просто ему идти не хотелось, знал, что прогоню, и добивался этого»[86].
Флагманскими минными офицерами были назначены капитан 2–го ранга Павел Павлович Македонский и лейтенант Евгений Александрович Леонтьев. Второй из них пользовался, очевидно, особым доверием З. П. Рожественского и был взят на флагманский корабль. Флагманскими инженер–механиками штаба Зиновия Петровича стали старшие инженер–механики Леонид Николаевич Стратанович и Виктор Александрович Обнорский, а флагманским корабельным инженером адмирал избрал Евгения Сигизмундовича Политовского, известного ему по «Апраксину».
Учитывая состав эскадры, протяженность маршрута и сложность ее тылового обеспечения в пути, в состав штаба командующего были включены два флагманских интенданта. Одним стал капитан 1–го ранга А. Г. фон Витте, опытный моряк и исследователь военной администрации в России и за границей, вторым — капитан 2–го ранга А. К. Полис, посланный вперед (по маршруту перехода) для улаживания дел со снабжением Улаживать судебные дела, а точнее, следить за соблюдением закона среди многочисленных чинов эскадры, должен был обер–аудитор титулярный советник В. Э. Добровольский.
И наконец, необходимо перечислить состав назначенных флаг–офицеров — среди них были старшие — лейтенанты Е. В. Свенторжецкий, С. Д. Свербеев и Н. Л. Крыжановский и просто флаг–офицеры мичмана В. Н. Демчинский, В. П. Казакевич, князь Г. Р. Церетели и лейтенант А. Н. Новосильцев. Кроме этого, в состав штаба вошли волонтер юнкер Евгений Максимов, знаток иностранных языков, и старший баталер кондуктор Коротаев.
Оценивая состав штаба, надо признать, что ключевые его фигуры были хорошо знакомы З. П. Рожественскому по прежней службе, и он имел полную возможность их исключить, заменив другими. Поскольку этого не произошло (флагарт Н. П. Курош — особая статья), можно считать, что адмирал был в целом удовлетворен составом своего штаба.
Перед самым выходом на «Князь Суворов» (где с 1 августа 1904 г. З. П. Рожественский держал свой флаг) в штаб прибыли его старый знакомый капитан 2–го ранга Н. Л. Кладо и капитан 2–го ранга В. И. Семенов, бывший в Порт–Артурной кампании старшим офицером на «Диане». Н. Л. Кладо, с согласия комфлота Н. Л. Скрыдлова, должен был сообщить Зиновию Петровичу сведения о минных заграждениях у Владивостока, наблюдательных пунктах и получить данные о подробностях маршрута эскадры, а потом уехать[87]. О том, как он уехал, будет описано ниже, но все ожидаемые сведения он предоставил.
Что касается В. И. Семенова, то этот офицер, несомненно, патриот своего Отечества, был готов отдать за него собственную жизнь в любом качестве. Не имея свободного штата, З. П. Рожественский назначил Владимира Ивановича как бы своим флагманским штурманом, но, совершенно очевидно, предполагал, что тот будет нештатным летописцем похода. В. И. Семенов уже имел известность во флоте как поэт, писатель и лингвист.
