Решид-бей добавил:
– Да, его всегда ждут, куда бы он ни приехал, представители всех областей промышленности. У него сношения с Англией, Германией, Францией и Америкой.
Завтра он, быть может, отправится в Америку, если не поедет в Лондон или не вернется сюда. Никогда нельзя знать наперед, что сделает Иоэ. Одно только можно сказать: он сделает то, что нужно. Он пятимиллионное дело решает скорее, чем иной вопрос о покупке нового сюртука. Американцы в восторге от него.
– Черт побери, он мне нравится, ваш Иоэ– воскликнул Кингскурт. – А что он собою здесь представляет?
– Он главный управляющий по делам торговли и промышленности, – сказал Давид. – Нет такой должности, на которую не годился бы Иосиф Леви. Это человек, одаренный изумительной прозорливостью и железной волей. У него глубокий ясный ум и он быстро ориентируется в самых сложных запутанных вопросах. И раз Иосиф Леви берется за какое-нибудь дело, вы можете поручиться своей головой, что он доведет его до конца. Для вас интересно будет послушать его. Я доставлю вам эту возможность после ужина, раз мы лишены удовольствия видеть его сегодня в нашем обществе.
– Вы предлагаете нам поговорить с ним по телефону? – спросил Кингскурт.
– О, нет. Вы послушаете его доклад о колонизации Палестины. Я упросил его однажды проговорить его в фонограф и заказал множество этих валиков. Несколько сот экземпляров я подарил школам, в виде пасхального подарка. И мы сегодня в первый раз послушаем этот доклад из фонографа.
Кингскурт нашел эту затею очень забавной.
– Это чудесно! – сказал он – Отличная идея! Я, ведь, все время добиваюсь от вас ответа, как это у вас все наладилось. Про железные дороги, гавани, фабрики, автомобили, фото-фоно-теле-и прочие графы и мы, несчастные, слыхивали. Но каким образом вы всю эту культуру здесь развели?
– Иоэ все это расскажет вам в последовательном порядке, – ответил Давид. – И этот первый вечер Пасхи мнй кажется очень подходящим для этого моментом. Мы читаем сегодня в нашей старой Агуде, как однажды мудрецы собрались в такой же вечер в Бене-Бераке и всю ночь говорили о выходе евреев из Египта. Мы – потомки рабби Элиазара, рабби Иегошуа, рабби Элеазара, сына Ашария, рабби Акивы и рабби Карфона. И это наш вечер в Бене-Бераке. Старое обновляется. Мы сперва совершим наши обряды, как совершали их наши предки. Евреи вторично очутились в Египте и вторично пережили благополучный исход. Но на этот раз освобождение евреев совершилось при содействии культуры и технических средств, которые были в распоряжении человечества в начале двадцатого столетия. Иначе быть не могло. И раньше это быть не могло. Необходимо было, относительное хотя бы, обилие технических приспособлений. Народы должны были подняться до понимания значения колониальной политики. Нужны были не парусные суда, а огромные пароходы, дающие в час двадцать две мили и даже больше. Словом, нужен был инвентарь 1900. Мы должны были сделаться новыми людьми и остаться верными старому племени. И нужно было благожелательное участие в этом великом деле народов и их правителей, в противном случае мы не могли бы даже приступить к осуществлению заветной мечты.
Гопкинс напомнил своим товарищам христианам о столкновениях, которые происходили когда-то у гроба Господня, и возбуждении умов в дни Святой Пасхи. Теперь они, христиане, мирно беседуют за пасхальной трапезой в доме еврея, и религиозные верования одних нисколько не оскорбляют верований другого. Потому что возродилась весна человечества.
– Да, весна человечества! – задумчиво повторил священник из Сефориса.
II
По совершении всех обрядов и молитв, все общество перешло в гостиную, где на столе уже стоял фонограф. Мужчины и дамы уселись в креслах и на диванах. Давид передвинул какую-то кнопку в аппарате и шутливо сказал:
– Слово за Иосифом Леви.
В фонографе что-то зашипело, зажужжало и, наконец, сильный мужской голос отчетливо заговорил:
«Милостивые государи!
Я буду рассказывать историю нового переселения евреев. Все это очень просто было. Мне кажется, что действительность теперь раскрашивается и раздувается.
Политической стороны дела я касаться не буду. Я не политический деятель, – к счастью, никогда им не был и не буду. У меня была своя задача, и я ее провел. Наше общество основано было под названием «Новое общество для колонизации Палестины». Оно заключило с турецким правительством колонизационный договор, условия которого известны всему миру. Когда меня спрашивали, в состоянии ли мы будем выплачивать ежегодно турецкой государственной казне суммы, которые мы обязались платить, я уклончиво молчал. При заключении договора мы должны были уплатить турецкому правательству два миллиона фунтов стерлингов, затем ежегодно, в течение тридцати лет, пятьдесят тысяч фунтов стерлингов и четвертую часть суммы чистых доходов «Нового Общества для колонизации Палестины». По истечении первых тридцати лет мы обязались делить чистый доход «Нового общества» пополам с турецким правительством. И на этих условиях нам предоставлены были для заселения земли, верховная власть над которыми все же оставалась за султаном.
Обязательства, которые мы взяли на себя, были очень тяжелые, и у многих являлись сомнения, сумеем ли мы выполнить их. Страна была крайне бедна, и первые партии колонистов представляли собою пролетариат изо всех стран. Хотя было много крупных учреждений, содействовавших успеху национального дела, и общий фонд их в конце 1900 г. равнялся двенадцати миллионам фунтов стерлингов. Но, кроме платежей турецкому правительству, покупка земли, обработка, усовершенствование, постройка домов, переезды неимущих колонистов требовали еще огромных сумм. Где их было взять? Мои ближайшие друзья и я не сомневались в победе и смело смотрели в будущее. Мы понимали, что при дружной упорной работе свободных людей можно всего достигнуть. А людей мы сами должны были создать, дисциплинировать их, приучить к труду и новым условиям жизни. И это нам удалось. Мальчики, которых мы привели сюда, через десять лет стали взрослыми, уже приспособленными к новым условиям, людьми. А нам, ведь, только это и и нужно было. Нам нужны были люди.
Затем, мы возлагали большие надежды на предприимчивость, свойственную всем народам, и особенно евреям.
Когда в конце девятнадцатого столетия в Клондике нашли золотую руду, в Аляску устремились толпы алчущих и жаждущих. Я говорю не о золотоискателях, а о предпринимателях, которые шли по пятам золотоискателей. Туда потянулись транспорты кроватей, столов, стульев, белья, сапог, платья, консервов, напитков, врачей, учителей, певцов, – словом, в Клондике оказались все нужные и не нужные аттрибуты культуры потому только, что несколько человек пожелали искать там золота. Я привел этот пример, как яркое доказательство того, что одно предприятие всегда влечет за собою другое. Каждый практический человек инстинктивно знает это и в таких случаях не совещается с профессорами политической экономии. Евреи искони веков были искусными предпринимателями. Только насчет собственной будущности мы не лелеяли экономических надежд. Почему? Потому что не было почвы под ногами. Но как только евреи очутились на родной земле, они, конечно, проявили и здесь ту же ловкую предприимчивость, что и в других странах. И на основании этих соображений вопрос о деньгах менее всего нас беспокоил.
Ну вот, договор был заключен. Условленная сумма внесена. И я выговорил тогда первым условием, чтобы договор этот не был опубликован. Я боялся, что народ будет сбит с толку цифрами и получит превратное представление о значительности национального фонда и о требованиях, которые будут предъявляться к колонистам. Я боялся излишней радости наших несчастных собратьев. Надо было подготовить
их к новой жизни. Да и над собою пришлось тоже поработать. Выбрана была дирекция «Нового Общества», и дирекция меня назначила главным руководителем всего дела на пять лет. Тогда же я получил на первые расходы кредит на миллион фунтов стерлингов. Один из моих инженеров находил, что этого мало…»
– Ужасно мало! – сказал Кингскурт и крикнул Давиду:
– Заткните ему, пожалуйста, глотку!
Давид закрыл фонограф.
– Объясните мне, ради Бога, толком, что это за «Новое Общество», – заговорил Кингскурт. – Это то же, что и эта община, о которой была речь в Нейдорфе… И что это за дирекция была? И каким путем вы собрали капиталы, хотя бы и небольшие?
– Я понимаю ваши вопросы, – сказал Давид. – Иосиф Леви полагал, что на этот счет ему распространяться нечего, так как это каждый ребенок знает. Основанное вначале «Общество» то же, что и теперешняя Община, и в то же время то и другое совершенно разные вещи. Я вам это объясню. Вначале было акционерное общество, а теперь это артель. Но в имущественном отношении артель – прямая наследница акционерного общества.
