Почти 70% УК связывают свое развитие с закрытыми фондами, и такие ожидания объяснимы. С одной стороны, спрос на ЗПИФы продиктован наличием активов, которым требуются «упаковка» и качественное управление. С другой стороны, востребованность ЗПИФов связана с их возможностью обеспечить инвестору баланс внешней непрозрачности и контроля за принятием решений. «Есть несколько секторов, за счет которых этот рынок существует: земля, недвижимость, прямые инвестиции. Спрос со стороны рынка есть. Типичный клиент — это владелец недвижимости в Москве, как правило, какого-то набора зданий или офисов, объемом от 20 до 50 миллионов долларов. Это та сумма, при которой люди начинают задумываться, как более безопасно “упаковать”, как дополнительно защитить имущество», — рассказывает генеральный директор УК «Уралсиб» Юрий Белонощенко .
Банки не только источник активов для УК. Это единственный действенный канал продвижения, способный придать импульс стагнирующему розничному сегменту. Активы розничных ПИФов за 2012 год практически не изменились и по-прежнему вдвое ниже докризисного максимума (см. график 3). А продвижение через банковские сети может помочь управляющим воспользоваться репутацией банковского рынка и повысить интерес к своим продуктам.
«Люди больше верят банкам по той простой причине, что банки существуют дольше, чем управляющие компании», — считает президент Национальной лиги управляющих Дмитрий Александров .
Сотрудничество с банками может происходить и на базе создания комбинированных предложений. На рынке уже есть несколько УК и банков, предлагающих продукты «вклад + ПИФ». «Для управляющих компаний выгода сотрудничества с банком в плане комбинированных продуктов очевидна, — полагает Владимир Потапов. — Это снижение риска портфеля клиента за счет сочетания рисковой (акции) и безрисковой (депозиты) частей комплексного продукта, повышение стабильности клиентской базы УК и улучшение удовлетворенности клиентов продуктом».
При этом, отмечают сами участники рынка, розница рентабельнее, чем управление пенсионными активами. «Мы верим в то, что в ближайшие годы розничный сегмент будет расти. По сравнению с продуктами для институциональных инвесторов розничные продукты более прибыльны, поэтому компания будет концентрироваться на этом сегменте. В этом году мы запускаем линейку новых фондов, ориентированных на глобальные рынки, которые значительно расширят круг инструментов, доступных массовому инвестору, и позволят нам повысить объемы привлечения», — рассказывает Юрий Белонощенко из УК «Уралсиб». Однако такой оптимизм сегодня редкость, и только треть управляющих, по данным «Эксперт РА», выражают готовность продолжать развитие массового сегмента.
Страховщики помогут
Осенью 2012 года Минфин увеличил лимит передачи страховых резервов под управление УК с 20 до 50%. Такое изменение в регулировании создало для УК рынок с потенциалом более 300 млрд рублей. И в отличие от конкурентного пенсионного рынка даже новые УК здесь смогут занять свою нишу.
Однако сами управляющие пока не стремятся агрессивно привлекать активы страховых компаний: по данным опроса «Эксперт РА», заинтересованность пока проявили лишь 21% УК. Поэтому расширение нормативного лимита, скорее всего, не сразу приведет к заметному притоку средств на рынок.
Сейчас страховщики, утверждает Фарид Юнусов, идут по пути создания собственных управляющих компаний или инвестподразделений, которые инвестируют деньги силами самих страховых компаний. Поэтому для того, чтобы страховые резервы стали настоящей точкой роста рынка УК, управляющим придется повысить привлекательность своих услуг для страховщиков. Пока же плохая динамика фондового рынка при высоких депозитных ставках делает классические услуги ДУ для страховщиков недостаточно интересными.
График 1
Темпы роста рынка ДУ в 2012 году сократились почти в два раза
График 2
Лидеры в сегменте ЗПИФов - УК, аффилированные с банками
График 3
К концу 2012 года активы розничных фондов составили 2/3 своего максимального докризисного уровня
Максим Соколов
Максим Соколов
На эти майские праздники против обыкновения было меньше публичных дискуссий на тему об утраченной возможности пить баварское пиво еще в 1941 г., а те выступления, что были, локализовывались в узкоспециализированных СМИ для целевой аудитории, претерпев тем самым сильную маргинализацию.
Казалось бы, в том нет большой беды для ценителей баварского пива урожая 1941 года, а также (более умеренный вариант) для ценителей празднования Дня Победы путем забвения. Доколе никто силой не навязывает на них георгиевскую ленточку, разойтись по принципу «У вас своя свадьба, у нас своя свадьба» представляется самым разумным решением. Тем более что нелюбовь к народным торжествам всегда имела место у части публики. Еще в «Фаусте» (сцена «У городских ворот») сам доктор, наблюдая народное пасхальное веселье, предавался шовинизму и милитаризму: «Как человек, я с ними весь, // Я вправе быть им только здесь» — тогда как его ассистент Вагнер занимал гораздо более трезвую позицию: «Как сумасшедший, бесится народ // И это он зовет весельем, пляской, пеньем». То ли дело в цивилизованных и демократических странах.
Цивилизованный развод — вроде бы самое милое дело. Не видящие в празднике Христова Воскресения ничего, кроме поповского мракобесия, а в Дне Победы ничего, кроме шовинизма и милитаризма, могут удалиться от зла, оставив народ с его беснованием; те же, кто усматривает в этих праздниках высший и святой смысл, могут удалиться от тех, что добровольно себя ослепили. Калеке (в том числе духовному) можно сочувствовать или не сочувствовать, но в любом случае это не повод, чтобы самому подвергать себя такому же увечью. Проще разойтись — страна у нас большая и широкая.
Правда, исторический опыт показывает, что слепые бывают довольно агрессивны и готовы бороться с оргиями фанатизма (вар.: шовинизма) самыми сильными средствами. При этом, даже если не все доходят до Царства Разума в версии якобинцев, в любом случае есть еще одно соображение, мешающее тихо окуклиться, — та самая демократия. Все-таки сообразование с мнением большинства народа (а, по данным ФОМ, день 9 Мая считают для себя особенно важным и значимым 95% опрошенных) всегда наличествует в политическом творчестве и является его важной частью. При полном рассогласовании со столь важными народными преданиями получается эффект, описанный М. О. Гершензоном: «Мы для него — не грабители, как свой брат деревенский кулак; мы для него даже не просто чужие, как турок или француз: он видит наше человеческое и именно русское обличие, но не чувствует в нас человеческой души, и потому он ненавидит нас страстно, вероятно, с бессознательным мистическим ужасом, тем глубже ненавидит, что мы свои». Можно, конечно, утешаться взаимным любованием на чистые и светлые лица друг друга, можно даже объявлять себя кораблем людей божьих (до того недалеко), но рассчитывать на политическое влияние тут крайне затруднительно. Между тем хочется.
То, что с этой проблемой надо все-таки что-то делать, ибо принадлежность к верным-праведным, сочетающаяся с отказом от честолюбивых претензий, не всех устраивает, было ясно давно, в этом же году сам календарь настоятельно к тому толкал. 5 мая была Пасха, 9 мая — празднование Дня Победы, а на 6 мая было намечено очередное стояние на Болотной площади. Такая зажатость между главным религиозным и главным светским праздником вынуждала к какому-то самоопределению. Либо упорствовать и далее, исходя из того, что для нас таких праздников нет, либо произвести решительное спрямление линии фронта и модернизировать если не внутреннее сознание (с этим могут быть трудности, да и вообще дело темное), то, во всяком случае, риторику, объявив себя самыми верными почитателями народных святынь, ибо трудно прати против рожна, да и число приверженцев падает. Очевидно, надо быть проще, и люди потянутся к тебе.
6 мая произошел первый значимый опыт смены вех. С трибуны стояния мужественный журналист О. В. Кашин начал свое выступление с Благой Вести: «Христос воскресе!» — им же и закончил, а в промежутке с подъемом исполнил рок-песнопение Е. Ф. Летова и воодушевил собравшихся обетованием: «Наши лидеры — это Пушкин, Достоевский, Солженицын, Егор Летов, поэтому Путин нас никогда не победит». Имелось ли в виду, что Достоевский есть прежде всего участник кружка петрашевцев, потому и лидер, а Солженицын до войны замышлял эпопею «Люби революцию», потому опять же лидер, а более поздние сочинения названных авторов, такие как «Бесы» или «Красное колесо», в действительности принадлежат каким-то другим Достоевскому и Солженицыну, — этого мы не знаем, но все поняли, что не только Париж стоит мессы — Москва тоже.
