Впрочем, Гайдар сделал как минимум одно доброе дело: подписал документ, который был необходим мне для печатания уральских франков, после чего наш взаимный интерес подугас: я поехал в Пермь на Гознак печатать франки, а он продолжал пытаться руководить экономикой России.
После этого я не видел его лет 15 – до тех пор, пока в 2006 году не стал электоральным менеджером и руководителем СПС по выборам. И тогда я лучше узнал его. Это был человек из книжного мира его дедушек. Главный тезис пелевинского «Generation «П» об окончании вечности, якобы гарантированной нам затхлым мирком СССР, нашёл в Гайдаре деятельного оппонента.
Возможно, причиной было его магическое архаичное мышление: он свято верил в силу печатного слова. Всю свою длинную жизнь после короткого взлёта, который продлился всего год, безутешный Гайдар пытался доказать, что именно он спас Россию ото всех напастей. Также для него было чрезвычайно важно выпустить книгу и обосновать в ней, почему распался Советский Союз. Ибо Гайдару недостаточно было слыть спасителем России – ему хотелось освободиться от ярлыка «могильщика СССР». Мне это всегда несколько напоминало бурю в стакане воды, но «навеки» вписанные в историю России предки неумолимо тащили за собой бедного Егора Тимуровича вспять.
При этом, как и многим советским людям, ему остро не хватало знаний, что компенсировалось «марксистским методом познания», то есть высасыванием информации из пальца и подгонкой фактов под теорию. В итоге Гайдар создал очередную лжетеорию о падении СССР из-за очередного обрушения цен на нефть. Мол, якобы если б не этот досадный фактор, то всё бы и дальше в стране было «на мази» и вообще шло хорошо.
Надо сказать, эту теорию явно не придумал бы рядовой советский гражданин, который, к примеру, жил бы, как я, в Свердловске, среди пустых прилавков и разваливающихся заводов. Эта версия могла прийти на ум только человеку, который родился и вырос в Москве, в благополучной семье, и при этом часто выезжал за границу. Человеку, у которого был определённый уровень жизни, покачнувшийся при падении советской власти. В сущности, при распаде СССР пострадала только эта, очень узкая, советская аристократическая прослойка – остальным было просто почти нечего терять.
Итак, в теории Гайдара были два ключевых тезиса: первый – что СССР рухнул из-за падения цен на нефть, второй – что именно он, Гайдар, лично спас страну от голода. И первое, и второе было иллюзией.
Первый, он же последний, год правления Гайдара как заместителя Ельцина был омрачён гиперинфляцией. Чтобы проводить осмысленную политику, у правительства не было ни власти, ни ресурсов, ни соответствующих рычагов, ни управляющей машины. В сущности, не было и понимания происходящего. И во всём этом не было ни вины, ни заслуги Егора Тимуровича.
В итоге всё оказалось банально. Ельцин использовал Гайдара в качестве громоотвода, а затем принёс в ритуальную жертву как козла отпущения. Так несостоявшийся горе-реформатор был сметён кипящими от негодования депутатами, не рискнувшими пойти супротив самого Ельцина.
Когда Ельцин поменял малоопытного Гайдара на матёрого номенклатурного начальника Виктора Черномырдина, который умел внушать массам, что всё хорошо, а завтра будет ещё лучше, то ситуация несколько стабилизировалась. Делал Черномырдин ровно столько же, сколько Гайдар, – ничего. Но зато он прекрасно осознавал своё бессилие и не изводил чиновников гамлетовскими метаниями, бессмысленными в условиях отсутствия у правительства ресурсов.
А через некоторое время жизнь начала налаживаться сама по себе. У правительства появились деньги, и примерно с 1996 года оно начало понемногу регулировать экономику. Напомню, что «шокотерапевта» Гайдара «списали со счетов» ещё в 1992-м, так что шансов продержаться в правительстве до 1996-го у него практически не было.
Вообще, в те годы в депутаты можно было пройти, просто выпучив глаза и прокричав страшным голосом: «Братцы, всё пропало!». И это было не удивительно: в стране было «шаром покати».
Магазины были пусты, но зато у запасливых граждан ломились кладовки. Я в тот период снимал в Москве квартиру у работницы Госплана СССР, вышедшей на пенсию. Так у нее вся жилплощадь была заставлена банками с тушёнкой, даже под кроватью стояли ящики с припасами – можно сказать, была «готовность №1» перед ядерной войной. Мне казалось, что я живу на продуктовом складе.
Что до Гайдара, который попытался стать прижизненным памятником самому себе, то и для него нашлась общественно-полезная ниша. Он стал символом для людей, которые до последнего пытались придерживаться демократических взглядов. В 1993 году Гайдар даже на три месяца вернулся в российское правительство – но его снова превратили в громоотвод.
Кстати, это именно он, а не Ельцин публично призывал расстрелять парламент, пока Ельцин ещё взывал к миру. Это он возглавил «Выбор России» – «затонувший» в Госдуме между 1993 и 1995 годами «Ноев ковчег» демократов. И именно Гайдара снова извлекли из «кладовки истории» в 1999-м со слоганом «СПС в Думу – Путина в президенты!».
Дела власти шли всё лучше, а Егору Тимуровичу становилось всё хуже. У него появилось много свободного времени для написания книг. А потом он умер. И те, кто воспользовались им «по полной» при жизни, «отработали» его похороны в качестве эффектного информационного повода.
Был ли у этого странного, но по-своему обаятельного человека иной вариант жизненного пути? Или прожитая им жизнь и была пределом его мечтаний? Ведь, по большому счёту, он «утёр нос» своим дедам, заняв почти первый пост в государстве. Пусть даже ненадолго и понарошку… Наверное, альтернативный вариант был, как и у всех. Жаль, что у самого Гайдара уже об этом не спросить.
О «контрольном выстреле» в российский парламент
В 1993 году с лёгкой руки Ельцина появился указ №1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», предписывающий прекратить деятельность Съезда народных депутатов и Верховного Совета и назначить на 11—12 декабря выборы в новый представительный орган власти – Федеральное Собрание РФ.
Верховный Совет – законодательный, распорядительный и контрольный орган госвласти, который выбирался Съездом народных депутатов. Распущенный Ельциным первый (после 1917 года) российский парламент был сформирован в 1990 году согласно Конституции.
И вот Ельцин решает «расставить точки над i» в отношениях с Верховным Советом и заодно «поставить на место» некоторых экс-соратников. В одном из недавних интервью бывший глава Верховного Совета Руслан Хасбулатов заявил, что 85% российских компаний той поры были обречены стать банкротами, а при Ельцине якобы должно было быть создано особое агентство по делам таких предприятий.
«Фактически вся экономика переходила, таким образом, в это агентство. И кто, вы думаете, планировался быть поставленным во главе? Чубайс!» – возмущённо писал Хасбулатов. Так что у Хасбулатова и Ельцина были явно разные взгляды на развитие России. И на «знакового» Чубайса, который в глазах многих его современников был один «за всё в ответе», конечно, тоже.
В общем, в 1993-м депутаты выступили против роспуска парламента – кому же хочется добровольно терять власть? Конституционный суд парламентариев поддержал.
Сначала Ельцин всё-таки сделал депутатам «последнее китайское предупреждение»: отключил протестующих от связи, электричества, водоснабжения и канализации. Потом здание ВС окружили силовики. Парламентарии настаивали, что Ельцин совершил госпереворот. Их поддержал не менее упрямый Конституционный суд, который потребовал отрешить Ельцина от должности.
3 октября сторонники Верховного Совета собрались на Октябрьской площади, сняв блокаду здания. Потом они захватили московскую мэрию (к слову, мэр Юрий Лужков в ту пору всячески поддерживал Ельцина, в том числе его идею роспуска парламента).
Противостояние прошло точку невозврата после кровопролитного, но неудачного штурма мятежниками главного телецентра страны, «Останкино», когда они вступили в столкновение с отрядом «Витязь». Кто начал стрелять первым мы уже, наверное, никогда не узнаем. Но факты остаются фактами – пролилась кровь.
В итоге Ельцин отдал приказ об обстреле здания Верховного Совета, что и произошло 4 октября 1993 года. В результате погибли, по разным данным, от 120 до 150 человек, 400 получили ранения.
По-настоящему демократическим и самостоятельным Верховный Совет, конечно же, не был. Тогда и в нём, и в самом обществе отсутствовала даже видимость многопартийности, а всех мучила «отрыжка», оставшаяся от долгого периода правления КПСС.
Однако после того как Ельцин разочаровался в парламенте и решил изменить схему отношений с законодателями, он создал другую, далеко не лучшую модель, – когда «ручные» и зависимые законодательные органы начали безвольно кружить вокруг исполнительной власти. В принципе во времена СССР всё было примерно так же. С той лишь разницей, что тогда все структуры целиком и полностью зависели от одной-единственной партии.
