Юлия ЛОГИНОВА
«ЛГ» от всей души присоединяется к многочисленным поздравлениям в адрес юбиляра и желает ему крепкого здоровья и творческого вдохновения.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
…Начинается с драматургии
Искусство
…Начинается с драматургии
ГАСТРОЛИ
На спектаклях Татарского академического театра им. Г. Камала
Лучший способ поддержать драматурга – любил говаривать Николай Погодин – поставить его пьесу. И эта максима автора «Аристократов» и «Человека с ружьём», похоже, воспринимается в качестве руководства к действию вот уже несколькими поколениями театральных деятелей Татарстана, с завидной последовательностью «поддерживающих» авторов своих, современных, пишущих «здесь и сейчас». Притом что первые пьесы на татарском языке появились, как известно, на два десятилетия раньше, нежели родился профессиональный национальный театр, последний своё «отставание» довольно быстро и с лихвой ликвидировал. И хотя на главной сцене республики – в Татарском академическом театре им. Г. Камала – давно идут и переводные произведения, основу репертуара здесь по-прежнему составляет национальная драматургия.
Незабвенный для всех, кто его знал, многолетний руководитель камаловцев Марсель Салимжанов, талантливейший режиссёр и педагог, редкая творческая личность, категорически настаивал на том, что без национальной драматургии не может существовать национальный театр – хранитель языка и культуры любого народа. И потому ежегодно давал сценическую жизнь, как правило, нескольким новым драмам и комедиям татарских авторов. Это, заметим, отнюдь не означало, что Салимжанов готов был ставить всё, что угодно, лишь бы это было написано на татарском. При нём, кстати, на афише «Академии» можно было увидеть имена Островского и Ибсена, Шекспира и Шиллера, Леонова и Айтматова, Гольдони и Лопе де Вега, Чехова и Розова…
В 2002 году, после кончины Салимжанова, театр возглавил Фарид Бикчантаев, чрезвычайно одарённый режиссёр, наделённый иной художественной индивидуальностью. Но и он считает своим долгом, делом чести заботу о сохранении традиций и развитии национальной драматургии. В афише камаловцев сегодня новые прочтения классических музыкальных комедий («Молодые сердца» Фатхи Бурнаша и «Диляфруз» Туфана Миннуллина, чья современная сценическая версия приросла в духе времени модным словом и носит теперь название «Диляфруз-ремейк») соседствуют с произведениями новых авторов – совсем ещё юного актёра Ильгиза Зайниева, представленного сразу тремя пьесами («Люстра», «Запоздалое лето» и «Дитя»), а также умудрённого жизненным опытом прозаика Заки Зайнуллина, создавшего пьесу «Женщины 41-го» специально по просьбе театра.
Все эти спектакли были показаны недавно в Москве – во время традиционного творческого отчёта коллектива на сцене Малого театра. Кроме того, в федеральную столицу привезли спектакль «Кукольная свадьба», сочинённый по мотивам рассказа классика татарской литературы Гаяза Исхани, эмигранта, не принявшего Октябрьскую революцию, чьё имя было возвращено в национальную культуру лишь относительно недавно (кстати, авторами инсценировки выступили драматурги Мансур Гилязов и Ризван Хамид, давние друзья камаловцев, неоднократно здесь ставившиеся). Довершал гастрольную афишу мольеровский «Тартюф», заново переведённый на татарский одним из лучших актёров труппы Ильдусом Ахметзяновым и поставленный в Казани, что интересно, Николя Струве – правнуком выдающегося русского философа Петра Бернгардовича Струве.
Итак, в течение восьми дней мы увидели восемь работ, появившихся в репертуаре Театра им. Г. Камала за два последних сезона. Сильное впечатление произвели «Женщины 41-го», выпущенные к 65-летию Победы. Впрочем, тема Великой войны всегда, вне зависимости от юбилейных дат, обладала для камаловцев особой значимостью: на протяжении многих лет здесь шла не раз возобновлявшаяся в новой редакции пьеса Мирсая Амира «Минникамал». Я видел эту постановку в редакциях 1957 и 1984 годов и могу свидетельствовать, что она неизменно вызывала самый живой отклик у зрителей, хотя и грешила некоторой публицистичностью (что вполне естественно для произведения, созданного и впервые увидевшего свет рампы в горячем 1944-м). У недавней премьеры история также довольно длинная: предложение приспособить для сцены его повесть «Сквозь холмы» поступило к писателю Заки Зайнуллину ещё в начале 1990-х. С такой идеей выступил камаловский режиссёр Празат Исанбет, не успевший, увы, поставить инициированную им пьесу. И как же замечательно, что нынешний главный режиссёр всё-таки довёл благородное дело до конца.
«С началом войны самые тяжкие беды-горести упали на плечи молодых, красивых, трудолюбивых, уже успевших пожить с мужьями и познавших радость материнства, по-своему счастливых женщин. Мужья ушли на фронт, многие из них никогда не вернутся. А жёны, прижавшие к своей груди босоногих детей, остались дома, в страшной схватке с нуждой и голодом, растя их на радость отцам, которым повезёт уцелеть в горниле войны, в память о тех, кто уже никогда не вернётся. Я своими глазами видел этих женщин. Я рос вместе с их босоногими мальчишками и девчонками. Вместе с ними не раз видел голодную смерть. И если не я, то кто воспоёт их негромкий подвиг…» – пишет в программе к спектаклю автор пьесы (здесь надо отдать должное общей высочайшей культуре театра, сочиняющего к каждому спектаклю фактически мини-буклет).
В центре многонаселённой – как это зачастую бывает в татарском театре – постановки шесть фигур, шесть судеб, шесть деревенских хранительниц очага. Узнав, что мужья их, призванные в армию, голодают на сборном пункте, они, не раздумывая, собирают всё, что могут, складывают на повозку и по очереди тянут её на себе долгие километры. В этом спектакле встретились, как это опять-таки нередко случается у камаловцев, актёры разных поколений. Самые старшие именно 41-го года рождения. Каким образом они и их более младшие коллеги смогли столь глубоко проникнуться той болью, что обожгла когда-то их родителей, бабушек, дедов?.. И что – если переходить к вещной «конкретике» – за чудо-станок придумал художник Сергей Скоморохов, позволяющий Фариду Бикчантаеву мгновенно и эффектно, у нас на глазах, менять время и место действия. А какой здесь потрясающе пронзительный финал, когда героини спектакля, которым вот уже буквально рукой подать до вожделенной цели, безуспешно и отчаянно карабкаются на гору, пытаясь догнать поезд, увозящий их мужей на фронт…
«Случай» Ильгиза Зайниева, ставшего в свои 23 (!) года ведущим драматургом театра, является беспрецедентным не только для российской сценической практики. Московские гастроли показали, что он кроме всего прочего может одинаково успешно писать в самых различных жанрах – мы увидели принадлежащие его перу мюзикл «Дитя», лирическую комедию «Люстра» и сентиментально-трогательное повествование «Запоздалое лето» (идущие не в каких-то камерных пространствах или на малых сценах, а поставленные на самой что ни на есть Большой сцене ведущего драматического театра республики – недостижимый, судя по всему, показатель для всех наших «новодрамовцев»). Зайниев не по возрасту владеет сложным искусством построения диалога. При этом он, надо сказать, особо не стремится кого-то чем-то удивить, явно тяготея к формам традиционным и не боясь равнения на лучшие образцы. Так, к примеру, его «Дитя», хоть и косвенным образом, но отсылает нас и к давнему опыту Т. Миннуллина, создавшего несколько пьес о добром и мудром деревенском псе Акбае, и одновременно и к «Чёрной бурке» – философской притче осетинского драматурга и режиссёра Георгия Хугаева, успешно освоенной камаловцами уже в эпоху Бикчантаева. «Люстра» неизбежно вызывает в памяти драматургические ходы, которыми любили пользоваться Розов, Володин, Вампилов. А «Запоздалое лето» заставляет вспомнить знаменитое «Соло для часов с боем» О. Заградника.
Но самое главное – все три пьесы дают прекрасный материал для исполнителей, для товарищей автора по труппе Театра им. Г. Камала, которые существуют в каждой из них, что называется, с нескрываемым удовольствием. Это их «перманентное» состояние неминуемо передаётся и нам, зрителям, а потом бумерангом возвращается на подмостки, образуя своего рода уникальную замкнутую экосистему, или же подобие чётко работающего «духовного механизма», вселяющего надежду, что вечный двигатель всё же существует, и он называется искусство!
Да, что бы там ни говорили, как бы ни прикрывались авторитетом Станиславского, а театр всё-таки начинается с драматургии…
