Председатель краевого комитета рыбного хозяйства Сергей Рябченко в разговоре со мной отметил, что при выделении участков лицензионного лова краевая комиссия во главе с губернатором учитывает популярность любительской рыбалки среди хабаровчан, их обращения и жалобы на разные ограничения. С этим трудно не согласиться, однако выделение лицензионных участков на малых реках при отсутствии надёжной охраны не выдерживает критики. Ведь рыбалка сплавными сетями перекрывает доступ красной рыбе на нерест.
Почему бы на малых реках лососёвую рыбалку не разрешить лишь местным жителям отдалённых посёлков для поддержания их жизнедеятельности, а всем приезжим – только по лицензиям на морском побережье или в руслах больших рек? Следующая мера – чёткое ограничение сезонной нормы любительского улова красной рыбы на одного человека. И важно, чтобы ловить имели право только местный житель и члены его семьи, прописанные в поселении не менее пяти лет, без заезжих «помощников».
Для восстановления рыбоохраны на реках и внутренних водоёмах требуются непродажные современные кадры, готовые противостоять браконьерам и крышующим их покровителям. Необходимо активнее задействовать общественных инспекторов из числа лучших тружеников рыболовецких компаний по представлениям их руководства и добросовестных местных жителей по рекомендациям глав поселений. И дать им нужные полномочия! Ведь в разоружённом и урезанном состоянии рыбоохрана недееспособна. Ещё вариант – объединить её с морской госинспекцией в составе погранвойск ФСБ, которая имеет технику, людей, авторитет. Каким бы хорошим ни был новый закон, сам по себе он не заработает. Благими пожеланиями справедливый порядок не навести.
Теги: Россия , политика , экономика
Первого июля 2014 года у всех образованных здравомыслящих людей был праздник. Вступил в действие "Закон о запрете ненормативной лексики в искусстве и СМИ". Слава богу, может быть, начнётся освобождение нашего культурного пространства от скверны. Пора показать себе и миру, что Россия - страна культуры, а не источник бескультурья и безобразия.
Казалось бы, есть повод для определённого морального и эстетического удовлетворения. Но некоторые известные деятели культуры дружно выступили против этого закона, постарались его ослабить, дискредитировать, извратить его смысл. Почему они это делают, что ими движет?
Одним из первых тут же высказался кинорежиссёр Никита Михалков. Этот закон мешает ему самовыразиться. Он предлагает его скорректировать и приводит весьма сомнительные доводы: «мат, как средство выражения крайнего состояния человека, оправдан», картину о войне «представить без нецензурной лексики сложно» и «Русский мат – это тонкая материя. Это одно из самых великих изобретений русского народа». Откуда он это взял?! Парадокс. Сын автора «Гимна России» Сергея Михалкова высказался против нравственного закона!..
Неужели сегодня наступила духовная нищета? Что это за когорта, которая не только не сопротивляется внесению в нашу культуру и жизнь всего самого непотребного, тёмного, разлагающего – а наоборот, ратует за него? Читаю хвалебные отклики на дебютную картину Натальи Мещаниновой, в которой присутствует ненормативная лексика (то есть мат): «собрала полный зал на кинофестивале в Роттердаме» и «взяла главный приз на конкурсном показе в Вильнюсе». Кино делается с оглядкой на Запад. Тот Запад, который, естественно, будет поощрять фильмы, спектакли или книги с пониженной лексикой, представляющие русскую цивилизацию и культуру как варварские.
А вот то, что в этом неблагородном деле Западу успешно подпевают и подыгрывают наши деятели культуры, – это по-настоящему печально.
Геннадий БЕРЁЗОВ
Теги: русский язык , филология
Кулинарные воспоминания счастливого детства
Писатель Дмитрий Михайлович Балашов (1927–2000)
"Как сусед суседку по титьке тяпнул"*
В юности бабушка очень дружила со своим кузеном Мишей Гипси. Она иногда намекала, что он был в неё влюблён, но взаимностью не пользовался, что, впрочем, дружбе не мешало. Миша увлекался поэзией, театром, появившимся в начале XX века синематографом. Он почитал себя футуристом, общался с Маяковским и даже наголо обрил голову, продемонстрировав окружающим великолепное строение черепа и сходство со знаменитым поэтом. Вместо обыденной фамилии Кузнецов Миша выбрал себе звучный псевдоним Гипси-Хипсей и снялся у Довженко в фильме «Земля».
Из Саратова он переехал в Петроград, женился на милой скромной художнице Анне, родившей ему двух сыновей. Первого назвали Эдвардом, второго - Хенриком. Однако пышные иностранные имена и фамилии плохо вписывались в советскую действительность, и вскоре детей переписали на скромную фамилию мамы, и мальчики перевоплотились в Дмитрия и Григория Балашовых. От прошлого осталось только домашнее Дюка старшего сына.
В январе сорок второго Миша Гипси умер в блокадном Ленинграде от голода, а Анна с детьми эвакуировалась в Сибирь. Во время войны Дюка переписывался с моим папой, восторженно делясь впечатлениями от прочитанного. Вернувшись в Ленинград, Дмитрий Балашов окончил театроведческий факультет и, решив нести культуру в массы, уехал в Вологодскую область, где жил в келье Кирилло-Белозёрского монастыря. Хождения в народ закончились рождением двух внебрачных детей от уборщицы Анастасии. Как честный человек, Дюка дал детишкам свою фамилию, а бабушка Анна Николаевна начала их активно воспитывать. Дальнейшие поиски себя привели Дюку к академику Лихачёву в Пушкинский Дом, в котором он стал аспирантом. Он занялся изучением северного фольклора и переехал вместе с мамой в Петрозаводск, оставив младшему брату комнату в коммуналке на улице Фурштатской.
Отношения между нашими семьями никогда не прерывались, регулярно поддерживались перепиской и взаимопосещениями. То Гриша, то Анна Николаевна появлялись у нас, а чаще всех в Москве бывал Дюка. Бабушка называла его Северным Лелем. Был он для мужчины неприлично смазливым, немного мелким, кучерявым, носил усы, бороду, вышитую косоворотку, тулупчик и что-то типа шаровар, заправленных в сапоги. У женщин он пользовался бешеным успехом и совершенно в них не разбирался, поэтому беспрерывно женился, подженивался, разводился, расставался, доведя количество детей до тринадцати голов. Сняв в прихожей сапоги, Дюка устраивался на диване в позе лотоса и развлекал бабушку мелодиями флейты, воспевающей его литературные успехи и амурные похождения.
Иногда кто-то из нас оказывался в Питере на Фурштатской, а однажды дедушка решил отправиться в большое путешествие, и мы поехали в гости к Анне Николаевне в Петрозаводск. Дюка в это время собирал фольклор на Северном море. Мы честно знакомились со всеми достопримечательностями, восхищались деревянным зодчеством, съездив в Кондопогу и посетив Кижи. Не обошли вниманием и берега Онежского озера, собирая в лесу грибы и ягоды. Столовались мы большей частью дома, и запомнились мне самые простые вещи: разваристая картошка, только что выкопанная в огороде под окном двухэтажного дома на окраине Петрозаводска, и черничные пироги, окрашивавшие руки, губы и язык в устрашающие лиловато-фиолетовые тона.
Незадолго до нашего отъезда вернулся Дюка из экспедиции. Он привёз интереснейший фольклорный материал и огромную рыбину. Рыбу, оказавшуюся сёмгой, Анна Николаевна немедленно привела в засоленное состояние, а из собранных Дюкой историй в местном издательстве вскоре вышла книжка «Сказки терского берега».
Наш визит завершился праздничным ужином, на который позвали и очередную потенциальную невестку Анны Николаевны. Взрослые пили водочку, настоянную на можжевеловых ягодах, закусывали слабосолёной сёмужкой, после чего Дюка по просьбе присутствующих зачитывал самые яркие отрывки будущего сборника. Занятая поглощением черничного пирога Анны Николаевны, я тем не менее прислушивалась к выразительному Дюкиному чтению. Оттого что декламатор старательно подражал северному говору, содержание услышанного от меня ускользало, а вот название сказки «Как сусед суседку по титьке тяпнул» навсегда врезалось в детскую память.
От фольклора Дюка перешёл к историческим романам, самым известным из которых стал «Господин Великий Новгород». Роман принёс автору не только известность, но и звание почётного гражданина великого русского города, а также пятикомнатную квартиру в его центре.
Если творческая деятельность Дмитрия Балашова складывалась успешно и материализовалась в увесистое собрание сочинений, то личная жизнь по большей части приносила разочарования. Из прелестного певца Леля он всё больше превращался в усталую Синюю Бороду. Жёны регулярно исчезали, но по своей собственной воле. Пленившись внешностью избранника, его литературными достижениями и относительным материальным благополучием, они не выдерживали испытания – жизни в деревне с обязательным ведением натурального хозяйства. Светиться в светской хронике – да, а разгребать навоз – нет.
