было также началом грандиозной узурпации власти должностным лицом, именуемым Президентом, без которого война не могла бы начаться. Ущерб, понесённый Соединёнными Штатами в результате самоуправства президента, начавшегося во время войны 1861 года, возрастал и теперь является постоянным. Последующие президенты США переняли эстафету у Линкольна, неправомерно присваивая себе всё больше и больше власти (что запрещено Конституцией) и почти умертвив последнюю.
Международный социалист Теодор Рузвельт (известный как «ТР») первым открыто и позорно узурпировал власть, на которую он не имел права. TP издал более 1 000 так называемых «административных указов» (управление указами) [26], а при президентстве другого отъявленного социалиста, Вудро Вильсона, самоуправство достигало всё больших и больших масштабов. При всё возрастающем использовании антиконституционных «административных указов» мы теперь имеем ту антиконституционную ситуацию, когда президент издаёт указы, а Конгресс механически их утверждает.
Несмотря на то, что большая часть ран, оставшихся от Американской войны 1861 года, затянулась, гораздо более серьёзные раны, нанесённые Конституции, не зажили. С моей точки зрения, Конституция США оказалась самой катастрофической потерей войны. Именно это и планировалось, так как Фабианское общество постановило, что Конституции штатов и Федеральная Конституция США должны быть уничтожены до установления власти Единого мирового правительства в Вашингтоне.
Общепринятая точка зрения, поддерживаемая тысячами голливудских «эпопей» об Американской войне 1861 года, заключается в том, что это была война за освобождение рабов. Прежде всего, Линкольн в то время не обладал конституционным правом на предоставление рабам свободы; рабы относились к разряду частной собственности. По обе стороны баррикад были люди, которые, будучи сами рабовладельцами, считали рабство несправедливостью и злом. Я также придерживаюсь этой точки зрения.
Юг оказывался на той чаше весов, которая перевешивала в сторону отмены рабства. Владельцы плантаций начинали постепенно понимать, что рабский труд не выгоден, не говоря уже о том, что безнравственен. Упразднение рабства было предопределено, неважно, по экономическим или этическим соображениям, но международные заговорщики не были намерены ждать добровольной его отмены, которая лишила бы их козырной карты.
Как мы уже говорили, Американская война 1861 года была организована и проведена при поддержке зарубежных заговорщиков и по повелению финансовой элиты, контролируемой Комитетом 300. Им была нужна война. «Конгрэшнл глоуб» («The Congressional Globe»), в номере от 31 января 1866 года, на стр. 546–548, проливает свет на истинную причину войны:
«Но эта война не могла бы состояться, если бы Конгресс и граждане всех остальных штатов уважали права каждого из штатов. Мы все наслышаны о «первой пушке», которая даёт залп, свидетельствующий о начале восстания. Из этой первой пушки выстрелили не повстанцы в форте Самтер и не старый Джон Браун из Вирджинии, а американский Конгресс, когда этот орган принял «Миссурийский компромисс» и незаконно присвоил себе право контролировать ситуацию с рабовладением, в то время как решение этого вопроса должно зависеть только от населения каждого штата».
Моральное разложение Соединённых Штатов началось с таких нарушений Конституции, как, например, отказ южным штатам в их праве выйти из состава Союза, заявившего о своём праве распоряжаться частной собственностью, которого нет нигде в Конституции; как самовольная приостановка Линкольном правила о доставлении в суд [27], являющаяся неконституционным действием; как втягивание американского народа Вудро Вильсоном в Первую мировую войну против желания 87 % американцев. С другой стороны, это были закулисные интриги иерархии заговорщиков Комитета 300, который обошёл Конституцию США и попрал волю народа. Вслед за «Великой войной» вскоре пришла Вторая мировая война, и о её начале возвестила та же самая пушка, которая давала залп при президентстве Вильсона, разжигавшего войну.
Пожалуй, одним из самых язвительных и проницательных наблюдателей того времени был сенатор Шелл. В своей речи, произнесённой им в Сенате, он охарактеризовал ситуацию с галопируюшей узурпацией власти президентом следующим образом:
«Начиная со времени Вильсона, велась постоянная борьба за низведение нас до уровня Европы. Те же самые лица, что и во времена Вильсона, та же самая шайка разрушителей, ввязавшая нас в войну и погубившая, находится у руля и сейчас. Первым «благородным экспериментом» президента после его вступления в должность был поиск сил и средств, которыми он мог бы воспользоваться для того, чтобы найти нечто, ему совершенно недозволенное, какой-нибудь тайный способ словчить. Этот шанс представился ему, когда Флоранс Келли (Florence Kelly) преподнесла ему книгу фабианцев-социалистов «Новый курс» («A New Deal»). В его правление не было войн, в отличие от эпохи его предшественника, поэтому он придумал войну, назвав её войной с Великой депрессией — по типу войны за демократию. Нам известно, что итогом войны за демократию (Первой мировой войны) явилась утрата демократии во всём мире и неистовое распространение диктатуры. Ему было необходимо найти какое-нибудь законное основание, чтобы успокоить народ, в то время как он узурпировал власть».
(Абсолютно то же самое сделал Линкольн; президент Джордж Герберт Уокер Буш поступил точно так же в отношении войны с Ираком, а сейчас это повторяет Дж. У. Буш).
«Тогда он наказал своему министру юстиции и генеральному прокурору найти какой-нибудь весомый предлог, и тот нашёл закон, изданный Вильсоном в Первую мировую войну, «для ограждения демократии в мире», и, на основании этого фальшивого закона, закрыл все банки страны, чтобы опустить нас на самое дно бездны отчаяния. Та малость смелости и доверия, которая была оставлена (нации), и та была отнята у неё».
На самом деле война имела несколько причин, которые были Соединённым Штатам не на пользу. В 1787 году, менее чем за сто лет до Американской войны 1861 года, великий французский писатель и философ Робер Жак Тюрго (Robert Jacques Turgot) написал большую работу об американской революции, из которой приводится следующий отрывок:
«Невозможно не желать всем сердцем, чтобы этот народ смог добиться всех тех успехов, на какие он только способен. На него возлагает свои надежды весь мир, для которого он может стать образцом. Он способен доказать самим делом, что люди могут быть свободными и, в то же время, жить в мире, и что в их силах стряхнуть с себя оковы, в которые их заковали тираны и подлецы всех мастей, чтобы связать их под предлогом общественного блага.
Они могут подать пример политической свободы, свободы вероисповедания, свободы в торговле и промышленности. Убежище, которое они дадут угнетаемым нациям, принесёт земле покой. Та лёгкость, с которой оскорблённые смогут спастись бегством от деспотических правительств, заставит правителей быть справедливыми и осторожными, а взору остальных народов мира будут постепенно открываться те пустые иллюзии, в которые их до сего времени заставляли верить политиканы».
Именно на этот бесценный дар, это
